Алекс Талан - Полет

Я с трудом разлипаю глаза и смотрю статистику - следующая остановка - база Палангир, на которой следует совершить заправку. Корабли типа моего не могут тащить на себе слишком много горючего. Я посылаю визомону команду и тянусь к бару. После третьего прыжка будет ещё хуже. Ноги и руки наливаются свинцом, голова трещит, и лишь где-то в уголке подсознания остаётся мысль, что надо встать и очнуться. Но мне это почти не страшно - я уже привык. Звёзды знают, что я скоро вернусь, и поэтому они отпускают меня каждый раз, когда я ухожу в полёт. В шлеме негромко слышится голос визомона, на экране появляются большие железные лапы, захватывают корабль и тащут куда-то к себе. Появляется очень яркое пятно, и слышится голос базового диспетчера - стыковка прошла успешно, данные получены, загрузка топлива через тридцать минут. Через тридцать минут корабль пройдёт минимальную дезинфекцию и двигатели, которые неспособен остудить даже яростно холодный космос, прекратят плавить воздух вокруг себя, и тогда маленькие, но шустрые роботы откроют топливный канал и закачают топливо. В этот раз сок был не такой холодный, я даю команду визомону, чтобы он сделал меньше искусственный подогрев. Банка, обиженно звеня, ударяясь о пол, занимает своё законное место. Я проверяю кредитку - да, всё правильно. Они сняли только то, что было нужно. Я смотрю на часы - осталось ещё двадцать минут и немного размышляю - стоит ли мне пытаться пройтись, после чего слабо взмахиваю руками, и, чувствую как зверская боль расползается по всему телу, оставляю эту затею. Всё-таки это очень удобно - иметь клавиатуру прямо под пальцами - её делали специально под нас - пилотов гипер кораблей. Чтобы в случае чего человек мог управлять кораблём даже в самой критической ситуации. Мои пальцы сами пробегают по заветному сочетанию клавиш, и чувствую, как начинают жужжать маленькие моторчики у меня за спиной. Иголочки нащупывают специальные точки, чисто инстинктивно я пытаюсь увернуться от них. Но у меня ничего не выходит - очень сложно подчинить себе тело. Я чувствую, как меня что-то жалит в левое и правое предплечье и через пять минут наступает долгожданная истома. Теперь у меня получиться даже подняться. Вот только я уже не хочу. Наркотик был лишь слегка присыпан, я сам проверял, но тело, бывшее в полёте уже пять дней воспринимает это совсем по-другому. Я ничего не могу с собой поделать - всё заволакивает серебряная, кружевная пелена. Мне начинает казаться, что я уже открыл дверь и лечу. Сияние далёких звёзд отражается на моём теле. Я чувствую жестокий мороз, и тепло далёких звёзд. Но мне не страшно - я иду в дверь. И в самый последний момент дверь закрывается передо мной. Я чувствую, как сине-голубое сияние по ту сторону становится всё меньше, как мороз сковывает всё тело, и тепло звёзд толкает меня всё дальше в черноту космоса. Я не хочу! И в самый последниё момент, когда я уже чувствую, как лёгкие разрывает изнутри сжатый воздух, я возвращаюсь в кабину корабля. Это как прыгать с высокого небоскрёба - чем ближе, тем быстрее летишь. Но сердце останавливается за мгновением до удара, до того, как тело будет расплющено на асфальте. Я поднимаю глаза и вижу на экране строчки из лога: 11.05 - Осуществлено вспрыскивание адреналина в кровь. 11.10 - Тело не реагирует, посылаю запрос на базу. 11.20 - Осуществлён внешний массаж сердца, вспрыскивание возбудителя санкционировано базой. 12.22 - Пилот вернулся в сознание.

Я слышу, как диспетчер, перебивая визомона, что-то бормочет в шлеме. С помощью усилия я сдёргиваю его напрочь - надоело. Смотрю сводку состояния корабля - небольшая поломка в районе тамбура, устранена через пятнадцать минут, к полёту готов. Я снова надеваю шлем - и говорю, - я в порядке, со мной всё нормально. Прошу старт. На экране появляются строчки. Корабль разворачивает на платформе и открывается большая чёрная дыра на расстоянии вытянутой руки. Чернота, быстро надвигаясь, с непривычки режет глаза, но вот я уже могу воспринимать лишь редкие яркие вспышки в абсолютной темноте. Я отключаю экран и снова надеваю шлем. Мне не хочется смотреть сводки и остальную дребедень. Какие-либо неприятные ситуации встречаются раз на сотню. Космос чувствует моё дыхание и впускает меня в святая святых, в колыбель Вселенной. И лишь фиолетовые блики отражаются на моём лице.

Звёзды вокруг меня висят в чёрной-чёрной пустоте, близкие и в тоже время такие далёкие. Пыль красиво блестит в их далёких лучах, радужная атмосфера планет отражает лучи далёких солнц. Я могу в одно мгновение достичь их и лететь в красивой, яркой, блестящей серебром прозрачной дымке. Я лечу над голубым шариком планеты. Внизу видны облака, снаружи отражаются солнечные лучи. Если отлететь чуть подальше - то планета - это как красивый драгоценный камень, переливающийся всеми цветами, это - оазис в вечной темноте космоса. Это то, ради чего стоит летать. Ради того, что бы своим телом ощутить первозданную красоту, чтобы увидеть, что есть ещё кроме чёрного космоса. Это не передать словами. Это могут чувствовать лишь те, кто отдадут своё сердце королеве холода. Как будто после тяжёлого и долгого сна, меня начинает вытягивать наружу. Я инстинктивно противлюсь этому и пытаюсь всё дальше ускользнуть в глубину. Но каждое неосторожное движение лишь мешает и выдёргивает меня. И всё, что мне остаётся - это лишь затаится и сжаться в комок, в надежде, что это минует меня. Но чем сильнее я держусь, тем сильнее меня тащит назад. Вслед за этим следует резкий и грубый завершающий рывок. Я проваливаюсь в пустоту и ощущаю на себе тяжесть своего тела. С трудом я открываю свои глаза, которые тут же отзываются ноющей болью. Я пытаюсь не совершить ни одного лишнего движения. Более или менее я начинаю воспринимать появляющиеся на экране строчки, уже подсознательно понимая, что по какой-то причине я не смог доспать свой сон. Иголка с инъекцией сонно толкается в шею и ощущаю в том месте слабое покалывание. Я пытаюсь шевелить рукой и ногой. С трудом, но мне это удаётся. Я отталкиваю себя от кресло и встаю на негнущиеся ноги. Рубка вокруг меня плывёт в каком-то тумане, ноги подгибаются и я падаю назад. Я делаю несколько глубоких вдохов и туман более менее рассеивается - толи я пришёл в себя, толи начала действовать инъекция. Я встаю и иду в отсек. Там произошло какая-то неполадка. Это случается крайне редко, но бывает и такое. Дело всё в том, что когда приходится совершать посадку, каждый лишний грамм корабля может стать роковым. Если к моменту торможения масса корабля будет отличаться от расчётной, то просто не хватит топлива и корабль, не успев погасить свою скорость, сгорит в атмосфере или разобьётся. Привычным движением руки я нажимаю на кнопку и дверь отсека поднимается, пропуская меня внутрь. В течении первых секунд у меня простой шок. У меня резко колет сердце, дыхание учащается и адреналин ударяет в голову. Я подхожу ближе и становлюсь совсем рядом. Я чуть-чуть поддаюсь вперёд и наклоняюсь. Моя рука застывает в пустоте, и вдруг я ощущаю жар человеческой ладони. Я осторожно поднимаю девушку с пола, она ничего не говорит, она молодец. Лететь с перегрузками без скафандра, без кресла, нужно многое. Нужно очень сильно хотеть. В моей голове проносится рой мыслей, но я с силой отталкиваю их на второй план. Сейчас - главное помочь девушке. Я знаю как. Я веду её в рубку. Наши корабли рассчитаны на одиночек, и в них нет медицинских отсеков. Я бережно сажаю девушку в кресло. - Как тебя зовут, - спрашиваю я. - Кристи, - голос немного дрожит. Она не доверяет мне, она не доверяет никому. Нужно сломать этот барьер, пока не поздно. В конце концов, я человек. - Кристи, - я провожу тыльной стороной ладони по её щеке, - Сейчас всё будет хорошо. Верь мне, - я упрямо и точно смотрю в её глаза. Я вижу её насквозь. В эти мгновения между нами словно проскакивает искра. Мы смотрим друг на друга словно зачарованные. У меня появляется чувство, что я знаю её вечность. - Майк, - говорит она, - спасибо. Я вздрагиваю от неожиданности. Нет. Это невозможно, она не может знать моего имени. - Откуда ты это знаешь, - настоящее имя пилота известно немногим. Это не тайна, которую нужно охранять, просто так мы подчёркиваем, что мы не принадлежим всему миру. Мы не даём ему возможность руководить нами. Когда вокруг тебя лишь чёрный космос и глухая пустота, у тебя нет друзей, кроме радужных звёзд и светлых зайчиков планет. И твоё имя - это то, что у тебя есть. Я смотрю на девушку - у неё белое лицо и на щеке красная свежая отметина. Пережить перегрузку и гипер без кресла реально, но последствия будут не самые хорошие. Девушка словно не слышала вопроса. Она откинула голову и закрыла глаза. Это очень плохо. Потому что, когда ты летишь в гипере просто так, без ничего, тебя выворачивает наизнанку, космос дышит сквозь тебя и щекочет тебя изнутри. Я знаю, я сам через это прошёл. Девушка открывает глаза и что-то шепчет. Я не разбираю - потом, всё потом. Я немного резкими, и от того неточными движениями подключаю девушку к приборам. Новый пользователь - шепчет визомон. Скип- командую я. Определения, настройка - скип. Я беру в руки клавиатуру и набираю пару команд. Щупальца робота осторожно дотрагиваются до кожи Кристи, словно пробуя на ощупь, и после мгновения запускают в неё свои иголки. Визомон врывается мне в голову - ошибка двадцать пять, ошибка... Я секунду не могу понять, что случилось - а потом мне становится понятно. И холодный пот прошибает меня. Посадка через пять часов. Начало торможениячерез час. Сердце упруго стучит в груди. Через пять часов мы, не успев затормозить, сгорим в атмосфере. Я сажусь на пол и качаю головой. Девушка приходит в себя и я ощущаю на себе её взгляд. Но мне не хватает сил поднять голову. Тогда она сама поворачивается и берёт меня за руку. -Прости, пожалуйста, прости - говорит она, - понимаешь, это единственный способ убежать. Из вони и грязи, бедноты и плохого воздуха. Стоит лишь заплатить пару сотен кредитов - и диспетчер пропустит тебя куда угодно. А мне очень нужно туда, куда ты летишь. Прости.