Шествие богов - Артём Курамшин
— Вроде, готово. Можешь пробовать.
— Что пробовать-то? — недоумевал я. — Что нужно сделать?
— Подумай о чём-нибудь. Только представь себе это очень чётко и ясно.
Не уверен, что желание было осознанным, но почти в тот же момент в двух шагах от меня появилась Ралина.
На ней белое платье, как в вечер на берегу реки, когда Ралина сказала, что будет ждать моего возвращения с Конкордии. Грустно смотрела на меня и как будто хотела что-то сказать.
Мне стало жутко. Не то чтобы не хотел видеть Ралину или её вид чем-то испугал — вовсе нет. Я также отдавал себе отчёт, что сейчас передо мной совсем не она, а бестелесная голограмма, рождённая моим разумом.
Просто я — отчасти в силу рода деятельности, отчасти ввиду природного любопытства — имею достаточно чёткое представление об уровне технических возможностей человечества, о том, что уже изобретено и реализовано, а что ещё является плодом воображения футурологов и мечтателей.
Так вот, ничего подобного увиденной мною машине у нас ещё нет и быть не может! Мозговые волны исследованы, измерены, но не расшифрованы. Попытки интерпретировать информацию, передаваемую мозговым излучением, до сих пор не увенчались успехом. Иначе всяческие расследования потеряли бы смысл: достаточно посадить предполагаемого преступника рядом с такой вот машиной и задать пару вопросов, а потом посмотреть, что он там надумал, — и все замыслы тут же вскрылись бы. Моя профессия тут же стала бы ненужной.
Но если это — не творение рук человеческих, то чьих же тогда?
— Альбатрос, выключи эту штуку! — воскликнул я.
Он сделал несколько движений, и образ Ралины исчез. Я вздохнул с облегчением.
— Да, я тоже сначала был шокирован. — Альбатрос понимающе ухмыльнулся. — Не каждый день такое увидишь. Примерно то же мы сказали роботам. Не знаю почему, но они поддались на уговоры — а может, и не поддались, может, была предусмотрена такая возможность — и оставили машину нам. Что-то вроде подарка.
— Подарка? — Я окончательно сбит с толку. — Это?
— Их сложно понять. Нужно смириться с тем, что у людей совсем другое мировоззрение, другая логика, этические нормы, развитие. И действие, которое в их понимании выглядит как само собой разумеющееся, нам покажется чем-то странным или даже диким.
— О ком ты, Альбатрос? — спросил я, хотя уже начинал догадываться. Осознавая, медленно опустился и присел прямо на землю.
— У меня целая теория на этот счёт. Не уверен, что понял правильно всё, но думаю, в целом, смысл уловил. Это были представители иной цивилизации. Мы так долго их искали — и вот, наконец, свершилось: они прибыли на Конкордию для того чтобы вступить с нами в контакт. Видимо, у них заведено приглашать на встречу таким вот экзотическим способом — посредством гигантских фигур. Они сгенерировали знакомый нам образ — такой, чтобы не испугать, но заинтриговать. Вместе с тем, это что-то вроде теста, и по сути, только мы с Маринером прошли его: додумались искать «временную стоянку», нашли и пообщались с роботами. Роботы обеспечивали техническое сопровождение «шествия», а их хозяева находились на «основной базе». Туда-то Маринер и вылетел. Я же остался тут — кому-то нужно было изучать машину. — Он с нежностью погладил серый шар. — А когда «базу» разбомбили, в роботах сработал механизм самоуничтожения — они исчезли у меня на глазах, даже пепла не осталось. Как они это сделали — ума не приложу.
— Маринеру удалось вступить в контакт? — с замиранием в голосе спросил я.
— Да.
— И что же они ему сказали? — от волнения не знал, что ещё спросить.
— Это всё, что мне известно. — Альбатрос самодовольно улыбнулся. — Всё остальное знает Маринер…
Глава 14. Фанатик
Было далеко за полночь, когда я вошёл в кабинет де Ловерга.
Художник сидел перед открытым шкафом на корточках и что-то искал внутри. В помещении царил рабочий беспорядок: разбросанные бумаги, хаотично расставленные по кабинету стулья, развязанный галстук измятой тряпкой валялся на столе.
Услышав шаги, де Ловерг поднял голову и устало улыбнулся:
— А, это ты… Привет, Андрей! Я думал, ты не придёшь.
— Добрый вечер, Кристоф, — ответил я и со всего размаха плюхнулся в кресло. — Да, поздновато вышло, целый день мотался по городу и окрестностям. А тебе отчего не спится в эту ночь?
— Задержался, хотел доделать одно важное дело. Да только, наверно, уже без толку — голова не соображает. — Де Ловерг поднялся и сел за стол. Взял в руки бутылку, призывно помахал в воздухе и предложил: — Бренди?
— О, да, — согласился я. — С удовольствием.
Он достал из серванта вторую рюмку. Налив бренди, пододвинул в мою сторону блюдце с нарезанным лимоном и спросил:
— Может быть, заказать в доставке что-нибудь более существенное? Жареное мясо?
— Нет, не стоит. Сойдёт и лимон.
— За что выпьем? — Де Ловерг поднял рюмку и посмотрел как-то виновато. Видимо, уже догадывается, что мне известно многое из его неблаговидной деятельности.
— За удачный день! — предложил я.
— Хорошо, будь по-твоему, — сказал он и залпом выпил.
Я последовал его примеру.
— Мне кажется, ты хочешь о чём-то спросить, — закусывая лимоном, сказал де Ловерг. — Это так?
Я задумался. И сам не знал, зачем пришёл. Вообще, было множество вопросов, но сейчас не хотелось о деле. Физически измотан поездкой в Ротон, моральной усталости способствовало всё то, что рассказал Альбатрос.
— Ну, хорошо, — де Ловерг налил ещё по одной, — если не хочешь говорить ты, скажу я. Я знаю, что ты общался с Альбатросом, и вы даже куда-то ездили. Не знаю, что он наговорил про меня и наши порядки, но скажу следующее. Действительно, некоторое время назад Альбатрос подвергался преследованиям со стороны администрации Конкордии. Он — один из тех, кто дестабилизирует обстановку в обществе. Таких как он необходимо изолировать.
— Даже если он говорит правду?
— Даже если так. — Де Ловерг выпил и, поморщившись, откусил лимон. — Что такое правда? В чём правильность наших действий? По моему мнению, в том, чтобы общество жило спокойно и счастливо. А Альбатрос своими вредными, пусть даже и правдивыми, речами способен вывести общество из состояния равновесия. Один такой смутьян может погрузить весь социум в хаос и мрак. История знает
