Последний властелин Антарктиды Часть 2-я - Александр Зубенко
Никто однако не заметил её смущения – не до того было. Кивнув, они снова склонились над картой, выводя циркулями какие-то ориентиры.
Григорий тем временем, закончив сеанс с «Академиком Фёдоровым» и поздравив себя с очередной «сказкой» навешанной им, тут же перемотал кассету назад и включил магнитофон на прослушивание.
«—Алло! «Мирный»! Говорит «Академик Фёдоров». Григорий, как нас слышно? Приём.
—Слышу вас хорошо. Помех нет…» —услышал свой голос радист.
Запись была чистой, без всяких примесей и побочных шумов – впрочем, как и всегда, когда была хорошая погода.
Гриша прикусил губу и автоматически бросил взгляд на часы.
Время приближалось к 18:00.
Через пять минут у полярников, занятых спасательной операцией, часы покажут точно такое же время, но по их субъективным ощущениям, они проведут ровно один час неизвестно где, в каком часовом поясе и в каком параллельном измерении.
Разумеется, ни сам Гриша, ни тем более они, об этом не имели никакого понятия.
А ещё он подумал о странностях советской техники: то записывает, то не записывает…
В воздухе витало что-то загадочное и неподдающееся ни логике, ни конструктивному анализу.
Так и просидел он в наушниках, пытаясь выловить в эфире хоть едва слышимые отголоски переговоров между оставшимися у снегоходов, и ушедшими во льды спасателями.
В ответ была лишь пугающая тишина.
А потом пришла и Анюта.
№ 8.
Сразу бросалась в глаза широченная вывеска под потолком, растянувшаяся чуть ли не на всю ширину этого просторного помещения.
«Unsere Ehre heist Treue» —чёрными готическими буквами на красном фоне, эта надпись привлекала внимание каждого, кто переступал порог ЦПУ.
—Андрюша, переводи, —дал команду Виктор Иванович.
—«Наша честь – верность», —тут же откликнулся Андрей, почёсывая ноющую коленку.
—Всё ясно. Один из девизов группировок СС. В данном случае этот принадлежит дивизии СС «Великая Германия». Так вот, значит, кто охранял Новую Швабию!
—Это как понять? – Якут стоял, задрав голову, и прижимал к ногам Сына полка.
—Дело в том, Ваня, что в Третьем рейхе существовала, так сказать, своеобразная иерархия в вооружённых структурах – как в вермахте, так и во флоте, авиации, гестапо, СС и СД. Флот, разведку Абвер и Люфтваффе отбрасываем – у них там всё сложнее и по-своему запутано. Службу СД, жандармерию и Гестапо тоже. А вот вермахт и СС – здесь я тебе кое-что смогу объяснить, соразмерно своим дилетантским знаниям в этом вопросе, —профессор оглядывал помещение, не забывая в то же время комментировать вывеску.
—В вермахте на самой низшей ступени стоял штрафбат: пресловутые «пятисотые» батальоны, этакое пушечное мясо, которых даже за людей не считали. Их бросали на самые тяжёлые участки фронтов, ими затыкали любые дыры и они гибли на передовой первыми. Самый знаменитый из «штрафников», это батальон-570 подполковника Фрике. Это он отстаивал Рейхстаг в последние два дня войны. Горстка уцелевших пытались даже сбросить красный флаг после того, как его водрузили наши солдаты Егоров с Кантарией. И это притом, что сам Рейхстаг, по сути, был уже буквально нашпигован советскими войсками. Сражались, так сказать, до конца. – Начальник станции рассказывал, а сам продвигался вперёд, делая несколько шагов и останавливаясь у того или иного объекта, заслуживающего по его мнению особого внимания. По периметру Центрального Пульта Управления были размещены столы различной модификации для связи с внешним миром. У Павла загорелись глаза от обилия неизвестной ему аппаратуры, которая располагалась на столах, стеллажах, полках и подставках. «Telefunken» —отметил про себя инженер. Вот же мороки будет! Откровенно говоря, он понятия не имел об этой немецкой технике.
—Далее идёт пехота, —продолжил профессор. – Пехотные части вермахта, это вроде «серединки». Выше пехоты – снайперы, миномётчики, связисты. Инженерные и интендантские части тоже пока опустим, там у них своя иерархия. Ещё выше – артиллеристы, они уже ближе к элите. На вершине этой пресловутой пирамиды, конечно же, танкисты. Опять же, начиная с мотоциклистов, затем бронетранспортёры и, наконец, бронетанковые войска. Это уже элита вермахта: «тигры», «пантеры»… В войсках СС также были полки и дивизии под номерами. Но несколько дивизий, так сказать, «сливки», имели своё собственное название, свой уникальный герб, свою амуницию и знаки отличия, которые пришивали на форму, чтобы показать остальным свою самостоятельность. Не последнюю очередь здесь играла оккультная организация «Аненербе», преобразованная затем в институт и интегрированная в структуру СС. Ты наверное слышал о печально известной дивизии «Мёртвая голова»? Самая знаменитая и самая кровожадная, если здесь будет уместен данный эпитет.
—Конечно. Мой дед тоже воевал, однако. И, кстати, погиб в штрафбате.
—Вот видишь? Сталин был не лучше Гитлера в этом плане. А ведь в штрафниках не все подлецами и негодяями были. Не все дезертирами и уголовниками – были ведь и честные люди, по случаю попавшие в плен или репрессированные до войны.
—Мой-то, точно был честным, да.
—Никто не спорит. Светлая память твоему деду.
—Партийным был, однако. Работал в Якутском обкоме. Перед самой войной арестовали по ложному доносу: на каких-то там пастбищах не досчитались десятка оленей. В итоге Магадан, затем война, ну и штрафбат. Да.
—Многих, Ваня, так по доносу туда отправляли, ох как многих! В союзном альянсе и русских войсках же, напротив, было такое постановление: из дивизий СС, носящих собственные названия в плен никого не брать – уничтожать сразу, даже без допросов. Уже перед концом войны, когда русские и союзники были в Берлине, последние из уцелевших эсэсовцев «Мёртвой головы», дивизии СС «Кама» и норвежской дивизии СС «Нордланд» специально срывали знаки отличия и нашивки, чтобы быть неузнанными. Однако многих всё равно вычисляли и сразу расстреливали.
—А каким образом вычисляли? Не все же носили чёрную форму.
—По дыркам от погон, Андрюша. У эсэсовцев только один серебряный погон, в виде косички на правом плече. Погон оторвал, дырочки остались. А левое плечо пустое и гладкое. Однако, как говорит Ваня, давайте поспешим за Павлом. Он вон уже у каких-то столов крутится.
Над каждым столом висел монитор, передающий внешнее и внутреннее изображение, как прилегающей территории, так и самой Базы-211. У каждого пульта стояло кресло, отодвинутое ровно на столько, чтобы в него можно было сесть. Но в креслах, разумеется, никто не сидел, они были пусты, и также покрыты пылью, как и всё остальное в этом помещении. На
