Ким Холден - Оптимистка

Позади меня раздается стук. Келлер показывает мне на входную дверь. Когда она открывается и раздается звон колокольчика, я едва обращаю на него внимания, это прогресс.

—Доброе утро, Кейти. — Он выглядит уставшим. Келлер не побрит, а волосы в беспорядке, как будто он только что вылез из постели. Они немного отросшие, как будто он забыл вовремя подстричься. Его глаза все еще сонные, но все так же пронзительно голубые из полуопущенных век. Их цвет практически идеально сочетается с футболкой. Несмотря ни на что, а может быть, и именно поэтому, он выглядит реально хорошо.

Я улыбаюсь. Он помнит мое имя.

— Доброе утро, Келлер. — Вручаю ему газету. — Вот ваша газета. Я тут просмотрела ее. Никаких происшествий в Гранте, но в мясной лавке Сэма распродажа говяжьего фарша, если тебе интересно. А, еще Наша-Леди-Вечный-Движок проводит в субботу с пяти до семи вечера ужин со спагетти, чтобы собрать деньги на ремонт подвала здания общественного собрания.

Он улыбается уголком губ, а потом кривится. Келлер слегка качает головой, как будто даже небольшое движение отдает болью в его голове.

— Слишком много информации 5:45 утра, Кейти.

— Планета не перестает вращаться только потому, что ты все еще спишь или у тебя… похмелье.

Его губы раздвигаются в уже что-то больше похожее на улыбку, и он надевает фартук.

— Туше. Просто устал. Всю ночь занимался. — Он несколько секунд смотрит на меня. Я понимаю, что улыбаюсь как идиотка. Но ничего не могу поделать. — Ты всегда так счастлива по утрам?

Пожимаю плечам.

— Это генетический недостаток. Но я бодрствую уже несколько часов. Не могла заснуть.

Я пытаюсь высыпаться, но иногда сон обходит меня стороной. Чувствую себя уставшей больше, чем когда либо.

— Тогда, полагаю, сегодня утром тебе нужна большая чашка кофе.

Снова обхватываю себя руками, пытаясь согреться.

— Да, пожалуйста.

Он кивает на кокон из рук, который я соорудила.

— Замерзла?

— Здесь очень холодно.

Он поднимает брови.

— Кейти, здесь, скорее всего, около пятидесяти градусов выше нуля. Ты считаешь это холодно? Подожди, когда придет зима и будет пятьдесят градусов ниже нуля.

Закрываю уши.

— Остановись на этом. Я сделаю вид, что ничего не слышала.

Он показывает на свисающие наушники.

— Что слушаешь?

Я опускаю руки.

— Моцарта.

—Классику? Реально? Классика — это так скучно. — Келлер пытается состроить выражение неодобрения на лице, но у него плохо получается. Он насмехается надо мной, но как-то по-доброму.

— Скучно, да? — Я ничуть не оскорблена. Большинство людей моего возраста придерживаются такого же мнения. Иногда я чувствую себя послом классической музыки.

— Она все одинаковая на слух.

Запахло музыкальным спором.

— Такое жалкое обобщение. Это как сказать, что тебя тошнит от классического рока, потому что ты терпеть не можешь «Led Zeppelin» или что мотивы 80-х феноменальны, потому что тебе нравится «The Cure», даже если ты больше ничего и не слушал в этом жанре.

Он подает мне кофе, который я благодарно беру обеими руками.

Келлер кладет локти на стойку, переплетает длинные, тонкие пальцы и говорит в ответ:

— Во-первых, никто не скажет, что его тошнит от «Zeppelin».

Киваю головой.

— Согласна. Неудачный пример.

Кладу двухдолларовую банкноту на стойку.

— А «The Cure» — посредственность, — продолжает он.

Я даже не пытаюсь сдержаться:

— Что? Ты в своем уме? — Это просто богохульство. «The Cure» — легенда, одна из величайших групп. За всю историю.

Келлер качает головой.

— Нифига. — Он улыбается. — «The Smiths» были лучше.

Улыбаюсь.

— Честь и хвала Моррисси, но Роберт Смит — это… Бог! — Я так и заявляю.

Он поднимает руки, сдаваясь, продолжая улыбаться. Келлер кладет мои деньги в кассу и дает мне сдачу.

Я опускаю сдачу в банку для чаевых.

— Все, что я хочу сказать, так это, что тебе нужно дать шанс классике. У нее плохая репутация. Да, какие-то из произведений могут быть и скучными, но среди их могут быть и красивые и сексуальные. Попробуй Дебюсси.

— Сексуальными, да? — Он опять улыбается уголком губ. Так и представляю, как он тренируется перед зеркалом, будучи абсолютно уверенным, какой эффект эта улыбка производит на противоположный пол.

Подмигиваю.

— Ты можешь очень удивиться. — Поднимаю кофе и прощаюсь. — Спасибо за ранний разговор. Восхитительного тебе дня, Келлер.

Он салютует в ответ.

— Увидимся, Кейти. И спасибо за наводку по поводу фарша у Сэма.

— И не забудь по поводу мясного рулета у Нашей-Леди-Непроходящая-Слава,— отвечаю ему, даже не оборачиваясь. Иногда я так проверяю людей, чтобы понять действительно ли они меня слушают.

— Она, как вечный Движок, — слышу улыбку в его голосе. — И это — спагетти, — добавляет он как раз перед тем, как за мной закрывается дверь.

Я тоже улыбаюсь. Потому что он полностью прошел проверку.

Четверг, 8 сентября

Кейт

Сейчас три часа тридцать минут и я на пути в Миннеаполис. Мне нужно прибыть лишь к четырем, но так как в последний раз, когда я ехала по этой дороге с Клеем и Шелли, они тихо молились, я решила выехать пораньше и снизить скорость до приемлемых семидесяти пяти миль в час. Чувствую себя старушкой.

Начальная школа, которая мне нужна, должна находиться в нескольких кварталах от квартиры Мэдди. Я вполне уверена, что у меня не займет много времени ее найти.

На прошлой неделе я поняла, что у меня есть потребность, которая еще не удовлетворена. Поэтому я поговорила с консультантом по поводу волонтерства, не вдаваясь в подробности. Потому что мне не нужен психоаналитик. Мне больше не нужно, чтобы кто-то рассказывал, что со мной не так. Потому что я и так знаю. Это просто. Я скучаю по Грейс.

Так или иначе, но Мистер Консультант связал меня с этой начальной школой в Миннеаполисе, которая тесно работает с Грантом. Оказалось, что у них есть пятиклассник по имени Габриэль, чей репетитор из колледжа из-за операции на больничном, поэтому будет отсутствовать еще две недели. На это время меня и втиснули. Я очень воодушевлена, потому что, честно сказать, у меня слишком много свободного времени. У меня нет проблем с уроками и домашней работой, поэтому мне нужно что-то еще. Еще это приносит мне радость, оказывает кому-то помощь. Но тут есть и эгоистичная сторона, потому что это, возможно, поможет и мне, но никто никогда этого не поймет и не узнает.

Я отметилась у школьной администрации, но так как уже переслала им всю необходимую документацию несколько дней назад, они проводили меня прямиком в школьный кафетерий, где проходят занятия после школы. Женщина из офиса представляет меня руководителю программы послешкольных занятий. Ее имя Хелен. Она приятная, но пока мы разговариваем, oна не отводит от меня взгляда, как мама-медведица, защищающая своих детишек.

— У Габриэля синдром Дауна. Он милый, очень милый мальчик... девяносто пять процентов времени. Но он может вспылить.

— Как и большинство детей. Я с этим знакома.

— Знакома с детьми, у которых синдром Дауна? — спрашивает она с сомнением.

— Даа, мисс, моя сестра, — говорю я. Думаю, я с этим знакома больше, чем ты даже можешь себе представить.

— О, понятно. Да, конечно. Надеюсь, ты будешь внимательна и терпелива к нему, как он того заслуживает.

— Поэтому я здесь.

Она коротко кивает головой.

— Ты будешь сдавать полный отчет после каждого занятия, до того, как пойдешь домой, чтобы я могла передать всю информацию его матери. Если будут проблемы с поведением, позовешь меня. Понятно?

— Хорошо. Где Габриэль? Я бы хотела с ним познакомиться.

Она глубоко вдыхает и выдыхает. Медленно поворачивает голову и зовет:

— Габриэль.

Сидящий за ближайшим к нам столиком мальчик поворачивает свою темноволосую маленькую головку. Хелен жестом подзывает его к себе. Он поднимается и встает рядом со столиком, как бы ожидая разрешения.

Она весело улыбается.

— Габриэль, подойти сюда, пожалуйста. Кое-кто хочет с тобой познакомиться. — Хелен разговаривает с ним медленно и осторожно, как будто он испуганное животное.

Габриаэль приближается к нам и упирается взглядом в пол. Пока Хелен ничего не сказала, я опускаюсь на колени перед ним. Теперь он выше, чем я. Подаю ему руку.

— Я Кейт, Габриэль. Мне бы хотелось стать твоим другом. Ты будешь моим другом?

Он не берет мою руку в свою, но когда поднимает подбородок, чтобы посмотреть на меня, то я вижу его улыбку. Она просто восхитительна.

— Привет, Улыбашка. Давай пройдем в библиотеку, и ты покажешь мне книги, которые лежат в твоем супер крутом рюкзаке. — Показываю пальцем на рюкзак черного цвета с нарисованными цветными гитарами, лежащий на полу рядом со столиком, за которым он сидел.

Его улыбка становится шире и он бежит, чтобы поднять рюкзак.

— Шагом, Габриэль, — сурово говорит Хелен.