Генри Филдинг - Амелия
419
Цит. по: Fielding H. The critical heritage. P. 403.
420
Подробности этой так называемой газетной войны и сведения об оппонентах Филдинга см.: Dudden F.H. Op. cit Vol. 2, ch. XXXII. P. 928–954.
421
Цит по H Fielding A critical antology P 72-74
422
Относительно оценок романа «Амелия» в письмах читателей-современников и особенно в переписке Ричардсона с его почитателями см Fielding H The critical heritage P 311–320, 334, 353, 396.
423
FieldingH.The Covent-Garden Journal by sir Alexander Drawcansir… Vol. 1. P. 178–180, 186–187.
424
О нем, а также о «Ковент-Гарденском журнале» и журналах д-ра С. Джонсона см. статью: Ингер A. Г. Из истории английской журналистики XVIII века: 50-е годы // Учен. зап. Читан, пед. ин-та. Вып. 9: Общественные и гуманитарные науки. Чита, 1963. С. 129–153.
425
В этой главе Амелия, напрасно прождав весь вечер возвращения Бута, садится ужинать одна; несмотря на свое горе, она угощается гренками с сыром, запивая их солодовым пивом. У ее колен играют дети, а рядом похрапывает в кресле миссис Аткинсон, хлебнувшая слишком большую порцию вишневой настойки. Раздается неистовый стук в дверь, от которого пытавшаяся встать миссис Аткинсон валится на пол; Амелия же по обыкновению своему едва не лишилась сознания, но во время подкрепилась пивом. В этот момент Аткинсон вводит шатающегося, едва стоящего на ногах Бута, которого сержант почему-то поддерживает одной вытянутой рукой, в то время как пальцами второй он зажимает свой нос. Амелия, бросившись к мужу, обнимает его и только тут обнаруживает, что он весь перепачкан зловонной жижей; на ее деликатный вопрос, не ушибся ли он где-нибудь ненароком, Бут рыгает ей в лицо; в довершение всего его кривой, напоминающий скрипичную кобылку римский нос (видимо, намек на форму носа самого Филдинга) оказывается рассечен на части, и Амелия, тоже утратившая прежде такую же «рукоятку» от своего лица, проникается к нему особым сочувствием по случаю их общей беды – отсутствию «хрюкала».
В дальнейшем выясняется, что, возвращаясь от милорда, Бут, мертвецки пьяный, наткнулся в темноте на оставленную золотарем посреди улицы бочку, о которую он и разбил себе нос и, угодив в которую, едва не захлебнулся. Придя в себя и разглядев эту сцену, миссис Аткинсон заливается лошадиным ржанием и комментирует происходящее латинскими цитатами из Овидия и Горация, вследствие чего обе дамы едва не вцепились друг другу в волосы, но сержант остудил свою благоверную, приложив к ее голове пластырь, после чего увел от греха подальше, в то время как Амелия уложила в постель кое-как отмытого Бута. Но каковы были благие последствия этого происшествия, читатель, если у него вообще есть хоть какое-то обоняние, пронюхает в следующей главе. См.: Н. Fielding. A critical antology. Op. cit. P. 127–130.
426
Цит по H Fielding The critical heritage. P. 394.
427
К этому следует прибавить, что сцены суда и тюремных нравов, поражающие достоверностью и жизненностью, контрастируют с куда более традиционным материалом во вставных рассказах, если можно так сказать, уже освоенных тогдашней литературой. Многое в истории Бута, например, кажется заимствованным из произведений другого рода и выглядит в контексте романа чужеродным и зачастую неубедительным. Так, насильно разлученный со своей возлюбленной Бут, не зная, как с ней увидеться, решает спрятаться в корзину, в которой местный виноторговец должен был доставить в дом, где жила Амелия, бутылки с вином. В этой корзине Бут проводит несколько часов, а затем совершает в ней же путешествие в деревенскую усадьбу, где его и обнаруживают. Такой эпизод естественней представить в какой-нибудь комедии интриги (в связи с этим невольно вспоминается шекспировский Фальстаф из «Виндзорских проказниц», спрятавшийся в корзине с грязным бельем). Удивительно и то, что эту затею герою подсказал самый почтенный и основательный герой романа, очень строгий в вопросах морали и поведения и не скупящийся на произносимые докторальным тоном поучения священник Гаррисон; он же и договорился на сей счет с упомянутым виноторговцем. Все это никак не вяжется с обликом священника, как он изображен в дальнейшем в романе. Перед нами явная литературная реминисценция, тем более очевидная и досадная, что этот эпизод соседствует с материалом, отличающимся беспощадной жизненной подлинностью.
Еще пример: рассказывая о событиях, имевших место несколько лет тому назад, Бут тут же в подтверждение своих слов достает из кармана полученные им тогда письма, которые, выходит, он все эти годы неизвестно зачем носил всегда с собой и которые чудесным образом сохранились (несмотря на то что кафтан Бута побывал только что в руках арестантов-уголовников).
428
Bowers F. Appendix 1 // Fielding H. Amelia / Ed. by M.C. Battestin. P. 535–539.
429
См.: Fielding H. The Covent-Garden Journal by sir Alexander Drawcansir…
430
См.: Соколянский М.Г. Указ. соч. С. 78.
431
Здесь и далее перевод А. Франковского.
432
Интересные хотя отнюдь не бесспорные соображения по этому поводу высказаны в кн.: Alter R. Fielding and the nature of the novel. Harvard university press, 1968. Ch. 5: Fielding's problem novel.
433
Не менее выразительно характеризуют и других персонажей их письма: каждое из них написано в совершенно иной манере, иной стилистике, лексике, изобличающих и характер, и воспитание, и степень образованности. Письма эти принадлежат к лучшим страницам романа; Филдинг показал себя в них не только учеником, но и достойным соперником мастера эпистолярного жанра – Ричардсона.
434
См. любопытные, хотя и не бесспорные наблюдения по этому поводу в кн. Varey S. Henry Fielding Cambridge Cambridge university press. 1986. P. 128.
435
«Впечатление неопределенности, которое остается после встречи миссис Беннет с ее бывшим совратителем, восхитительно. Филдинг поистине был мастером того, что может быть названо double entendre (двусмысленностью, двойственностью (фр.). – А.И.) характера, и он поражает нас тем, что оставляет в тени (и что едва ли известно самим персонажам), не меньше, чем неожиданными открытиями, которые делает в реальных чертах и деталях характера и которые, как вы убеждаетесь, были вам неизвестны». И общий вывод Хэзлита о романе таков: «Сами характеры, как в «Амелии», так и в «Джозефе Эндрусе» нисколько не уступают ни одному из тех, что изображены в «Томе Джонсе»… и являются шедеврами изображения (курсив наш. – А.И.). Все сцены в меблированных комнатах, описание маскарада и прочие в «Амелии» столь же занимательны, как и подобные сцены в «Томе Джонсе», и даже отличаются большей тонкостью и пониманием характеров. Из лекции У. Хэзлита об английских комических писателях, 1819, лекция VI; цит. по: Н. Fielding. A critical antology. P. 224–225.
436
Со временем такая манера чувствовать дошла и до наших палестин: именно таким представляется нам психологический склад хрупких и одухотворенных мечтательниц на рокотовских портретах, а A.C. Пушкин позднее и потому уже иронически навсегда запечатлел эту моду в известных строках своего романа: «Траги-нервических явлений, / Девичьих обмороков, слез / Давно терпеть не мог Евгений: / Довольно он их перенес» (гл. 5, XXXI).
437
Из письма к миссис Брукфилд от 15 августа 1848 г. Цит. по: Н. Fielding. A critical antology. P. 269.
438
Из очерка о Филдинге, опубликованном в «Таймсе» в сентябре 1840 г., цит. по: Ibid. P. 264.
439
Примечательно еще одно высказывание о романе Филдинга того же Уильяма Хэзлита: «Приведу один-два примера того, что мы понимаем под естественным интересом, который прививается к искусственным предметам, и о принципе, который, тем не менее сохраняет их раздельность. Тушеная баранина в «Амелии» Филдинга – вот один из таких примеров, который я мог бы упомянуть Тушеная баранина – предмет кухонного обихода, занимающий весьма скромное место на шкале искусства, далеко отстоящего от простых плодов природы; и все же мы считаем необходимым заметить, что этот скромный деликатес, который Амелия приготовила мужу на ужин, а потом так долго тщетно ждала его возвращения, – основа одного из наиболее естественных и волнующих происшествий в одной из самых естественных и волнующих книг на свете (курсив наш. – А И). Никакое описание самого пышного и роскошного пиршества не могло бы с ним сравниться. Об этой книге будут помнить, когда «Альманах для гурманов» и даже статьи о романе в «Эдинбургском обозрении» будут преданы забвению». Хэзлит У. Поуп, лорд Байрон и мистер Баулз, очерк впервые опубликован в июне 1821 г. в журнале «Лондон Мэгэзин». Цит. по: Ibid. P. 243.
440
Здесь и далее цитирую по изданию: Ouevres de m. Fielding, A Genève, 1781–1782. Vol. 1-14, в первых томах которого была опубликована «Амелия» под названием «Амелия Бут. Английская история», но имя переводчика, а также и автора предуведомления не указано.
