Точка Бифуркации VIII - Дейлор Смит
Рассказанная следом история о попытавшихся «сбежать» домой аристократках и о дальнейшей реакции на всё это княжны Воронцовой, в ресторане которой и проходила встреча, впервые за всё время заставили улыбнуться воспитательницу.
— Как бы ты поступила на её месте?
— Я бы не стала их сдерживать в своём желании, — на миг задумавшись, произнесла Виктория и следом продолжила свою мысль. — У Воронцовых целая сеть ресторанов в столице. Как вариант — добавила бы их всех в чёрный список внутри сети. Рано или поздно это бы ударило по репутации каждой — они ведь почти все любительницы таких заведений. Ну и, естественно, каждую бы запомнила: нам учиться вместе, и вариантов, как отомстить, не счесть. Но Анастасия, видимо, интриг не любит.
— Одобряешь? — слегка прищурилась монахиня.
— Просто немного её понимаю.
— И тебя не задели её слова, брошенные в общественный адрес?
— Нет, — качнула головой Светлицкая. — Я и не собиралась уходить. А она, сверкая молниями из глаз во время своей речи, ни разу не посмотрела на меня.
— И правда, после ухода тёмного вечер пошёл веселее, — хитро ухмыльнулась Мария, поглаживая по плечам бывшую ученицу.
* * *
— Расследование ожидаемо ничего не дало, дядя, — бросил я, сидя за столом в своём кабинете.
— Ещё даже сутки не прошли.
— Тоже верно. — кивнул я. — Но в любом случае, нам нужно отправляться в Тюмень, что-то говорить семьям погибших, организовывать похороны… компенсации начать выплачивать. В общем, этим голова сейчас забита.
— Это хорошо, — кивнул Святогор. — Но конкретно сейчас я бы на твоём месте подумал кое о чём ещё.
— …
— Ты, верно, не заметил, но в разговоре с этим Пожарским взял под собственную защиту этих троих уродов. Не знаю, чем ты думал… но ты хоть предполагаешь, что может произойти, если они вдруг неожиданно погибнут до утра?
— …
— …
Лицо дяди в эту минуту отражало крайнюю степень обеспокоенности, и неудивительно почему.
— Бл**ь… — на эмоциях бросил я, сдерживая желание пристукнуть кулаком по столу.
Вот так вот… одно неосторожно брошенное предложение — и можно моментально откатиться в силе настолько, что это будет в моём случае буквально смерти подобно. Потому как слабый Черногвардейцев — это мёртвый Черногвардейцев.
И сиди теперь да гадай: это всё произошло случайно или является тщательно спланированной операцией? Потому как, ответь я буквально капельку иначе — и смысла в этом всём останется крайне мало. И ведь нужно-то было всего лишь сказать, что «ни я, ни мои люди до утра этих аристократов убивать и калечить не будем», а не безмозгло обещать, что они будут живы до утра. Формулировки, мать их…
Порефлексировать на эту тему можно будет позже, а вот конкретно сейчас следует от размышлений спешно переходить к действиям.
«Боба, готовь портал. Будем вытаскивать их отсюда до завтра», — бросил я ментально и следом же вслух добавил:
— Наденьте им на лицо какие-нибудь тряпки, чтобы ничего увидеть не смогли.
Едва я отдал приказ, всё в доме одномоментно пришло в движение. Встал с места и я с дядей, направляясь из кабинета в холл своего таунхауса, где прямо на полу и лежали три связанных по рукам и ногам тела молодых аристократов, церемониться и миндальничать с которыми никто из нас не стал.
— Парни, вы барьер восстановили? — присев над одним из них и ущипнув барона за щиколотку, бросил я.
— Ай!
— А в чём дело? А ну быстро! — на этих словах я поднял глаза и коротко переглянулся с дядей.
Мысль о том, что неплохо бы вдобавок к этому поднять ещё и собственный групповой щит, пришла в наши головы одновременно.
Бабах!
Бабах-бабах!
Бабах-бабах-бабах!
Глава 8
Оказаться в центре взрыва почти десятка ракет — опыт, запоминающийся на всю жизнь. Причём каждый следующий раз всегда ощущался по-новому и дарил невероятно яркие и неповторимые ощущения. Правда, приятными их назвать очень трудно, и если бы кто-то у меня вдруг спросил, я бы с радостью отказался от любого участия в подобном экстремальном «аттракционе».
Схватив телекинезом все три туши несчастных аристократов, которых, будто бычков на заклание, отправили в мой дом, я, внимательно оглядывая каждого, тут же отдал приказ бесам вытащить всех нас из дома куда-нибудь подальше. Слава мирозданию, щит мы поднять успели, и с голов этих отбросов даже волос упасть не успел.
— И-и-и-и-и-и-и-и-и! — едва вся наша толпа оказалась в чужом доме, на весь холл раздался истеричный женский визг.
Все в пыли, с озлобленными хищными взглядами, мы бегло оглядывались по сторонам, стараясь быстро оценить обстановку.
«Е* вашу мать… Кали, Аластор…» — едва не взялся за голову я, узнавая лицо до сих пор что-то гневно верещавшей женщины. — «Ну почему именно сюда⁈»
«Простите, господин», — тут же повинился демон. — «Действовали впопыхах. Мы, кстати, установили всех уродов, осмелившихся на вас напасть. И сейчас за ними следим».
«В бой не вступать, только слежка», — ментально бросил я и вслух недовольно добавил:
— Да хватит орать! Не смотрим мы на тебя.
Елизавета Павловна, та, что Черкасова, поставленная по злой иронии судьбы или проделкам какого-то недоброжелателя одним из ведущих преподавателей моей группы, предстала перед нами в одном нижнем белье, стыдливо прикрывая руками самые сокровенные места. Девушка, по всей видимости, спокойно себе отдыхала вечером, наслаждаясь тишиной и уютом собственного дома, когда вдруг на улице стали раздаваться взрывы, а внутрь ворвалась толпа людей во главе со мной лично. Понять Черкасову, конечно, сейчас было больше, чем можно, но в виду случившегося уже с моим домом, мне было откровенно не до её визгов.
— Извращенец! Ненормальный!
— Может, уже хватит швыряться?
Елизавета разбила о наш никуда не девшийся групповой щит не одну вазу и кресло, и едва ли собиралась униматься, выбрасывая в нашу сторону ещё и огненные шары.
«Она опять в синеньких трусишках», — прыснула над ухом Кали, чем напомнила мне далёкие школьные годы и первую поездку в Москву. — «Любимый цвет, что ли?»
— Какого! Чёрта! Вы! Тут! Делаете⁈ — зарычала аристократка, будто взбесившаяся пантера.
Вместо ответа я подошёл к окну, мысленно досчитывая только что закончившиеся взрывы. Как оказалось, тот десяток упавших на мой дом ракет был всего лишь первой партией, тогда как после нашего спешного бегства
