Ученик Смерти - Павел Барчук
Потом одной рукой нащупал механизм, который отщёлкивает эту перекладину, и спокойненько убрал преграду.
Слезть с коляски тоже получилось быстро. Просто спустился вниз, словно маленькая обезьянка бродячьего цирка, держась руками за ткань коляски. Два скольжения и все, уже стою на полу.
Чисто машинально не опустился привычно на четвереньки, а почему-то остался на ногах. Правда, руки не убирал. Так и держался за коляску.
Интересно… А если попробовать… Я осторожно сделал маленький шажок. Качает из стороны в сторону, задницу вниз тянет, но вроде бы не падаю…
Потом еще один шажок. Второй. Третий. Выходило, конечно, не сильно хорошо. Со стороны я, наверное, напоминал пьяного человека. Меня так же мотыляло то вправо, то влево.
— Так… Ладно… Рискнем…
Я собрался, сосредоточился и рванул вперед. Добежал прямо до шкафа, шлепнул на зеркало обе ладони, а затем с интересом уставился в отражение.
— И все⁈ Это — все⁈ Серьёзно⁈
Честно говоря, единственное чувство, которое испытал, глядя на детскую физиономию, смотревшую прямо на меня, — разочарование.
Я то думал, меня ждет нечто ужасное. Так они все охали, ахали и пугались. А тут…
Глаза. Всего лишь глаза. Да, они выглядели, наверное, для простых людей, никогда некромантов не встречавших, более чем странно. Глаза были черными. Не в смысле цвета радужки. Нет. Радужки вообще не было. И белка не было. Просто оба глаза полностью заполняла чернота.
— Ну, вот… А такие были надежды…
Я покачал головой, затем несколько раз моргнул, и сделал то, что умею с первого дня посвящения Смерти. Собрал тьму, заполняющую глазницы, в одну точку, в зрачок. Теперь глаза стали нормальными. Просто обычными, с очень темной радужкой.
Великая Тьма… Марина могла бы показать мне отражение сразу… Даже нужно было показать. Это всего лишь признак того, что я некромант. Что я принадлежу Смерти и Тьме.
Странно конечно… Такого быть не должно. Я ведь новый человек. Я пришел в этот мир в новом перерождении. Посвящение Смерти не проходил. А Тьма проявляется внешне только после первых ритуалов. То есть, по всем законам логики, мои глаза чисто физически не принадлежат некроманту. Они принадлежат ребенку. То есть, отклонения есть, но совсем не те, которые видят люди.
Единственное, остается вопрос, почему повитухи знают именно этот признак некромантов? Выходит, две тысячи лет назад особые детишки рождались уже будучи отданными Тьме. Жаль, спросить некого… Хоть бы Марина осталась жива.
Впрочем, со мной в новой жизни все странно. Просто если бы я видел это с самого начала, то вполне мог сразу убрать. Мы не ходим круглыми сутками с черными кляксами вместо глаз. Зачем? Поэтому каждый некромант умеет изменять их до состояния вполне человеческих.
— Эй! Какого черта⁈ Ты почему там стоишь⁈
Возмущенный вопль раздался со стороны сортира. Значит, мой горе-убийца уже вернулся.
Я оторвался от зеркала и осторожно повернулся к нему лицом, стараясь не плюхнуться на задницу.
— Ах ты ж… Это как? Почему твои глаза теперь нормальные?
Конечно, даже если бы я ответил придурку, он все равно ничего не понял бы. Но у меня в любом случае такой возможности и не было. Нас беспардонным образом прервали.
Входная дверь с грохотом отлетела в сторону. Ее явно открыли с пинка. С хорошего такого, основательного пинка, выбив замок.
— Фух… Слава Великой Тьме… Успела. Привет, малыш.
На пороге стояла красивая блондинка, похожая на валькирию. Стояла и улыбалась. Улыбалась! Вот ведь сволочь! Что весёлого она находит во всем произошедшем⁈
Одета Смерть была в симпатичные штанишки и топик, который заканчивался гораздо выше пупка. Выглядела она, надо признать, просто охренительно. Чистый соблазн. Еще топик этот обтягивал грудь так, что без него и то приличнее было бы. Нет, ну до чего же хороша эта дрянь…
— Ты кто такая⁈ — Придурок вообще впал в состояние полного ступора. Явления всяких дамочек, пусть даже очень привлекательных, он точно не ожидал. — Какой я тебе малыш, шлёндра? Ты на хрена вообще дверь сломала?
Смерть перевела взгляд с меня на парня, а потом мило поинтересовалась:
— Кто тебе сказал, идиота кусок, что я говорила это тебе?
Ответить ей бедолага не успел. Валькирия сорвалась с места, в два шага оказалась рядом с ним, схватила его за уши,( честное слово, за уши!), а потом резко крутанула башку влево.
— Ну, вот… Так и думал, что шея… Почему ты просто не выпила его? Высшей убивать человека вот так, примитивно, это, знаешь ли, дурной тон. — Высказался я вслух, наблюдая, как после глухого щелчка сломавшихся позвонков, пацан кулем рухнул на пол.
— Что ты там бормочешь, Роберт? Ах ты ж, Тьма Первородная… — Валькирия поморщилась и пнула носком ту́фли валяющегося рядом парня, — Вот урод! Пришлось из-за него пачкать руки…Треклятый братец бдит. Мне нельзя оставлять следы Силы в этом мире…
Смерть брезгливо вытерла ладони о штаны, поправила прядь волос, которая постоянно выскакивает из ее косы, а затем быстренько подошла ко мне. Наклонилась и взяла на руки, будто самого обычного младенца.
— Ну, ты шустер, малыш. Пришлось за тобой побегать. Сначала задолбалась твой след искать. Тебе же, как всегда, лишь бы меня побесить. Ухитрился даже с перерождением, которое чисто теоретически, от тебя вообще не зависит, дел натворить.И в Закрытом мире не развернёшься с призывом, иначе братец услышит. Я реально ножками бегала по этой долбанной империи, проверяя каждого младенца, родившегося в определенный час. Знаешь, такое себе развлечение. Меня от вида детских физиономий просто тошнит уже. А ты как? Заждался?
— Ты! Ты — эгоистичная особа! Являешься, спустя год! Бросила меня в этом психованном мире среди этих психованных людишек! — Я изо всех сил шлепнул Валькирию по плечу ладонью. Естественно мое «изо всех сил» было для нее, как мертвому припарка. — Ты в курсе, что я все помню⁈ Все осознаю! Я, Великая Тьма, собственные роды пережил!
Вообще, конечно, это — потрясающее чувство говорить с тем, кто твой детский вой понимает, кто слышит в нем именно те слова, которые ты произносишь.
— Так… Попрошу без грязных инсинуаций! Я тебя предупреждала, что во время открытия Пути нельзя устраивать скандалы? Предупреждала. Ты меня послушал? Нет. Я тебя предупреждала, что своим сопротивлением ты все испортишь? Предупреждала. Ты послушал? Нет. Я тебя…
— Да все! Все! Хватит. Я понял. Теперь-то что?
— Теперь… Видишь какое дело,
