Расколотое королевство - Людмила Георгиевна Головина
— Это очень плохо. И плохо не то, что вы меня не послушались, а то, что вы дали понять враждебным существам, что интересующая их вещь совсем близко. Теперь они удвоят усилия, чтобы раздобыть её. Опасность нависла и над тобой, Софи. Ты им нужна, потому что только ты можешь открыть медальон и достать из него ту вещь. Вот так-то.
Старик выглядел огорченным, а девочки молча корили себя за глупое любопытство.
— Ладно. Что случилось, того уже не исправить, — сказал старик. Потом он подробно расспросил о том, как выглядели те твари, о чём говорили. Затем он немного подумал и сказал:
— Никогда не приходилось слышать про таких. Видно, это какие существа, которых наши враги используют только в самых важных случаях. Да ещё и говорящие, значит, вполне разумные. Их надо особо опасаться.
— Но ведь можно петь ту песню? — предложила Софи. — Тогда твари нас не заметят.
— К сожалению, — вздохнул старик, — та песня действует только в вашем мире, в Затуннелье. У нас её петь бесполезно, здесь эти существа намного сильнее.
В это время из соседней комнаты выскочил Ским. Он уже переоделся в более скромную одежду. В ней он выглядел не персонажем из исторической книги, а простым подростком, и стал как-то ближе и реальнее, что ли…
— Я побежал, дедуля, — сказал он, схватив большую корзину, и исчез за дверью.
— Мы бережём придворную одежду, — пояснил хозяин домика. — Она хранится с незапамятных времён, и мы позволяем себе надеть её только в дни самых торжественных событий. Сейчас именно такой случай.
12. Давняя история королевства
— Я до сих пор вам не представился, — сказал старик. — Меня зовут Амигус.
— Это значит — «друг»? — поинтересовалась Софи.
— Да, «друг». Я и был другом нашему государю, твоему дедушке, Софи. И во имя этой дружбы я и делаю сейчас то, что делаю. Но прежде, чем начать мой длинный рассказ, я хочу спросить: возможно вы устали и хотите отдохнуть с дороги?
— Нет, нет, — запротестовала Софи. — Я хочу как можно скорее узнать всю эту историю.
— Только, — подала голос Янка, — ваш внук обещал, что вы сможете передать нашим родным, что с нами всё в порядке. А то мы их не предупредили. Они сейчас волнуются, ищут нас…
— Разумеется, я сделаю это. Давайте так. Пока Ским собирает нам завтрак, я расскажу то, что успею. Потом мы поедим, а затем я пойду и устрою так, чтобы выполнить вашу просьбу. Я думаю, вам стоит написать родным записку, А я найду способ её передать.
Итак, слушайте. История нашего королевства началась по меркам вашего мира несколько веков назад. И началась она в вашем мире.
Жизнь тогда была очень тяжёлой. Люди в поте лица трудились ради жалкого пропитания. То и дело случались войны. Люди казнили или калечили других людей за малейшую провинность. И самое страшное, очень часто вспыхивали опустошительные эпидемии.
«Это бывает и сейчас», — подумала Софи, вспоминая болезнь, подкосившую здоровье её отца. Но перебивать не стала.
— В то время, когда всё случилось, — продолжал Амигус, — моровое поветрие умерщвляло людей целыми селениями. И если зараза охватывала какой-то город или деревню, жители были обречены. Потому что оттуда никого не выпускали, чтобы болезнь не распространялась дальше, а сам город или село сжигали. Страшная жестокость. Но ничего другого для борьбы с эпидемией в то время придумать не могли.
Такая беда постигла одно большое селение. Ещё не отзвучали рыдания по умершим от моровой заразы родным и близким, ещё не были преданы земле их тела, ещё во многих домах страдали и мучились заболевшие (и кое-кто из них мог бы выжить!), а селение запылало сразу с нескольких сторон. Дождей не было уже много дней, хотя на дворе и стояла глубокая осень, поэтому огонь за считанные мгновения охватил все дома. Люди выскакивали из своих пылающих жилищ, а кто замешкивался, тот погибал под обрушившейся кровлей. Те, кому удалось спастись, пытались выбраться из пожарища. Но покинуть селение им не удалось. Оно было окружено плотной стеной всадников, держащих наготове копья и луки. Несколько человек пали, пытаясь прорваться через эту цепь. Воины не собирались никого щадить. Зараза должна быть остановлена в своём гнезде. Что за беда, если при этом погибнет горстка людей! Зато спасутся тысячи других.
Обречённые кинулись в другую сторону. И там всадников не было! Зато был непролазный дремучий лес, в котором на многие мили не было ни одного человеческого жилья, а сразу за лесом, если его удавалось преодолеть, путь преграждал высоченный горный хребет. Что было за ним, не знал никто. Туда людям бежать не возбранялось: если не хотят погибнуть в очищающем огне, пусть погибают от голода, холода и зубов диких зверей. Они сами сделали свой выбор!
И несчастные, те немногие, которым удалось вырваться, углубились в лесную чащу. Некоторое время всадники ещё преследовали их и пускали вслед беглецам стрелы, но, скорее, для острастки.
Когда погоня осталась позади, едва живые люди упали на землю. Их состояние было ужасным. Иные, выжившие после перенесённой заразы, ещё не окрепли, и сейчас лежали без сил. Другие не убереглись от огня и страдали от ожогов. Дети и старики тем более не могли продолжать путь. И все тяжко переживали гибель своих близких. Одни безутешно рыдали, другие будто оцепенели в своём горе, третьи извергали страшные проклятья. Так они встретили первую ночь. Сбившись в кучу, они почти не спали, опасаясь нападения диких зверей. Сейчас огонь был бы для них не губителем, а спасителем. Но огнива не было ни у кого.
Поутру беглецы недосчитались двух человек. Один умер от ожогов, а другой просто не проснулся. Он был слишком слаб и стар для таких потрясений. Стали думать и гадать, что делать дальше. Некоторые предлагали вернуться. Если всадники уже покинули место, где было селение, то, возможно, им удастся дойти до какого-то другого города или села и поселиться там…
— Нет, — возразил один мужчина. В селении он пользовался авторитетом: был крепким, сильным, хорошим семьянином. Он даже умел читать, единственный в селении, за исключением священника, который когда-то и обучил грамоте любознательного и смышлёного мальчика. Его семью унесла моровая пагуба, а он переболел и выжил. Даже в своей скорби он не потерял рассудительности и здравого смысла.
— Нет, — повторил он. — Пусть даже стража ушла. Пусть даже нам удастся дойти до какого-то города или села. Но подумайте: а вдруг и того места достигло моровое поветрие? И тогда всё повторится. А если даже нет?
