Титан империи - Константин Зубов
— Исключено, — покачал головой Зубр. — У нас со стрелецкими силами достаточно людей, чтобы контролировать три Монолита одновременно. Берцовкие и Герасимовы, очевидно, воспользовались смертью вашего отца и прибыли по своей инициативе.
— Прискорбно. Но они хотя бы передали нам закрытые Монолиты на распил? Монстров, Сферы? — продолжал я импровизировать, надеясь, что попаду в яблочко.
Судя по тому, как дернулся глаз Вернера, похоже, попал.
— Еще не успели, — развел руками Зубр. — Хотя в свете предыдущих речей господина Вернера можно предположить, что и не собирались.
— Хм… любопытно, — сцепил я пальцы перед собой. — Но, честно говоря, я не могу поверить, что два таких благородных рода поступают как… крысы.
Наблюдать за вытянувшейся рожей Вернера было сплошным удовольствием. Ну что же ты засмущался, ублюдок? Думал, прийти в эту плохенькую квартирку и взять на понт малолетнего идиота в одних портках. Хрен ты угадал!
— Это надо же подумать, — продолжал вещать я. — Присвоить себе артефакты, тела монстров и Монолиты. И где? На территории сюзерена! Нет, мне кажется, тут какая-то ошибка… Да, Вернер?
А вот теперь на посланца Герасимовых смотреть стало жалко. Походу, его хозяин — знатный самодур, и он мигом спустит с лакея шкуру, если тот вернется в Ратмиров с пустыми руками. Он ждет минимум Сферу, а максимум — младшего Скалозубова, кланящегося дорогому барону в ножки. С этой самой Сферой в потных ручонках.
Ни того, ни другого вы, мудаки, не получите. А вот унижения — сколько угодно. Не хотите быть друзьями? Будете слугами!
— Еще и Сферу мою потеряли, — продолжил я, покачивая головой. — Надеюсь ваши люди найдут ее и доставят мне в самое ближайшее время, разумеется, вместе со всеми материалами, которые были, очевидно, по недомыслию вывезены из города. Кстати, почему бы барону не принести Сферу лично? Что скажешь, Василий?
— О, это будет отличной демонстрацией верности и добрых намерений, — поклонился дворецкий с широкой ухмылкой.
А зубищи у него будь здоров. Ну, точно — зубр!
— Отлично! Значит, решено! — хлопнул я в ладоши, пока лакей Герасимовых нервно теребил свой уже не такой холеный ус. — А мы, чтобы продемонстрировать уважение к усилиям наших дорогих вассалов, которые рисковали жизнями своих людей в это непростое время, с радостью компенсируем их усилия. Василий, сколько мы обычно отпускаем за оказанную помощь?
— С учетом того, что они действовали по своей инициативе и без предварительных договоренностей с родом, мы сможем им отпустить… — Зубр приложил палец к подбородку и сделал вид, что задумался. — Четыре процента! Плюс императорский налог.
— Вот так! — щелкнул я пальцами. — Более чем щедрое предложение за оказанную помощь.
— Это возмутительно! — воскликнул Вернер. — Нынче утром именно Герасимовы закрыли этот Монолит. И это ваша благодарность⁈
— Благодарность я выражу не вам, скользкий червяк, — откинулся я на спинку стула и посмотрел на него, как на крысу, разгуливающую по подъезду. — А лично барону, когда он прибудет ко мне в поместье. Например, завтра. Василий, сможем ли мы принять его благородие?
— Конечно, — склонился Зубр. — Думаю, в промежутке между двенадцатью и часом дня мы сможем выкроить несколько минут, чтобы принять дорогих гостей.
— Прекрасно! Передайте барону, что он может…
— Нет… — тут же забормотал хлыщ, уставившись в пространство над моей головой. Кажется, в ухе у него тоже был наушник, и сейчас ему там что-то упорно втолковывали. — Зачем?..
— Что? Что ты несешь? — тут же напрягся Зубр, но Вернер ему не ответил. Он побледнел так, словно перед ним предстала тварь из Нексуса.
— Что?.. — промямлил хлыщ и как-то странно тряхнул головой. — Зачем? Хорошо…
Ему явно сказали нечто неожиданное. Он неуверенно осмотрелся, после чего снял очки и судорожно потер переносицу.
— Вернер, что с вами? — прищурившись, спросил Зубр. — Может, водички?
Посланник вопрос проигнорировал, а, скорее всего, просто не услышал. Он криво нахлобучил очки на нос и, под нашими недоуменными взглядами, направился к окну, где ему прямо в глаза ударило яркое полуденное солнце.
— Прошу вас… — проговорил Вернер, обернувшись ко мне, — отдать мне Сферу, барон. Я не намерен больше терпеть ва…
Не успел он закончить фразу, как пуля, метко пущенная через окно, разнесла ему половину головы.
Грохот выстрела прокатился по всей улице. Рокот, звон стекла и падающее тяжелое тело переполошили всех в квартире. И в первую очередь — дуболомов покойного Вернера.
Они выхватили пушки, но Зубр уже бросился на них. Первого уложил резким хуком справа — его отбросило вслед яркой фиолетовой вспышке и едва не размазало о стену. Второй попытался разрядить пистолет в упор, но тут его свалил громыхнувший выстрел.
Из шкафа с дымящимся стволом в дрожащих руках вылезла Варя.
— Какого?.. — прохрипел первый боец, неловко пытаясь встать, и тут же получил удар от Зубра. Морду своротило на бок, и он затих навеки.
Мы с дворецким повернулись к коридору, но наперерез оставшимся герасимовцам уже выскочила Нина со своей винтовкой. Целиться она не стала — просто подняла автомат на уровень бедра и нажала на спусковой крючок.
От грома очереди у меня заложило уши, а один из мордоворотов, насквозь изрешеченный пулями, уже заваливался на спину. Другой, отделавшись парой дырок в плече, попытался сбежать. Я даже не стал бросаться за ним в подъезд и через пару секунд услышал дикий крик.
— Спекся, — придержал я Зубра, едва не сунувшегося туда же.
За окном затрещали автоматы, пули разнесли стекло, да и вся улица, судя по всему, превратилась в рокочущее поле боя.
Мы с дворецким бросились на пол.
— Это провокация… — зарычал Зубр. — Уму непостижимо.
Какое теперь дело… Вернер со своими людьми убиты в моей квартире, вернее — на территории Скалозубова, пусть и младшего.
И тот, кто это устроил, мне обязательно за это ответит.
Глава 7
Дерьмо случается — разгребем. И для начала поймаем того мудака, что стрелял.
Когда я выбегал в коридор, взгляд скользнул по телу Вернера. Такой чистюля, а помер в клоповнике. Судьба.
Опережая Зубра, я оказался в подъезде, где Красавка азартно отгрызал голову неудачливому беглецу.
— Тьфу! Брось! Фу! — замахал я на него. — Беги! Искать!
— Искать! — тут же оторвался от своей трапезы Красавка. — План?
—
