Город тысячи богов - Олег Кожин
Я устало опустился в кресло, тупо разглядывая пятно от блевотины. Только с этой точки заметил, что оно - наименьшее из проблем. Сраный ковер весь бы в пятнах, в какой-то саже, размазанной подошвами грязи, ветках, травинках и хвое. Мать, твою, ну а хвоя-то тут откуда? Я запоздало сообразил, что все еще сжимаю в руках щетку и совок и с раздражением швырнул их на пол.
Я мог высушить, сжечь, свернуть ковер, не прикасаясь к нему. Теоретически, я даже мог бы его оживить и заставить уйти из дома. Но не почистить. Почему нет никакого заклинания очистки, чтобы щелк пальцами, и вокруг белизна, свежесть и запах альпийского луга?! Впору заподозрить заговор и лоббирование интересов производителей стиральных машин.
Боги, о чем я думаю? Старательно отпихиваю назойливые мысли, стараюсь забить голову мусором, но ведь без толку! Без толку все! Вот оно, - возмущение спокойствия, - лежит, спрятав чумазое лицо в кулаках, и кулаки-то у него крепкие, сбитые, с ровными стесанными костяшками. Я знаком с ним от силы полчаса, но уже чувствую, тот, кто заманил его в Боград, не сильно старался.
Огромная тень легла на окно, погружая темную квартиру в совсем уж кромешный мрак. Нервная дрожь пробежала по бетонным перекрытиям высотки. Тролли шли по своему извечному маршруту, в надежде обогнать солнце. Я уже много лет не пропускал ни одной ночи. С такой жадностью я не следил ни за одним спортивным соревнованием в мире. Но вот же, за окном вовсю идет троллий гон, у меня билеты в первом ряду, а я сижу и подкручиваю настройки зрения, чтобы лучше разглядеть мальчишку, о существовании которого еще недавно знал только по ежегодным отчетам одного небольшого частного сыскного агентства в Красноярске.
Егор Богданов. Я мысленно покатал имя на языке. Нет, никаких эмоций. Но как похож, черт возьми! Как похож! Гены пальцем не задавишь. Хотя и от матери кое-что перепало. Черты лица мягкие, узнаваемые. Ее черты. Глаза, насколько я успел разглядеть, тоже на сто процентов ее, - темно карие, почти черные. Дьявол, как же так получилось, что он здесь, сейчас? Как такое вообще возможно?!
В темноте плечи Егора поднялись и опустились. Не поднимая головы он раздраженно промычал:
-Долго ты будешь на меня пялиться?
Не спит, значит… Он не выглядел испуганным. Он выглядел, как человек, который, заблевав мой дорогущий ковер, намеревается валяться на моем дорогущем диване, не сняв грязных ботинок. И все же я сказал осторожно.
- Ты не бойся, я не причиню тебе вреда.
В моей голове это звучало весомо и успокаивающе. На деле вышло довольно глупо. Егор перевернулся на бок, полоснул меня полным отчаяния взглядом.
- Знаю. Я же не дамочка из мыльного сериала. Лезть ради меня в толпу вурдалаков, чтобы потом причинить вред, это какой-то идиотизм, не?
Честно говоря, я не очень-то понимал, как вести себя с юным нахалом. Я могу разрезать черного вурдалака Плетью Саваофа, но совершенно не представляю, что делать с подростками.
- Вот и прекрасно, - кивнул я. - Отдыхай, я принесу одеяло, и…
- Нет!
Моя робкая попытка свернуть разговор не очень-то удалась. Егор присел, ожесточенно растирая глаза, и я, наконец, понял, что это слезы.
- Нет, - повторил он. - Не надо. Все равно не усну.
Егор посидел, повертел головой, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте.
- Включи свет! - попросил он.
- Нельзя. Когда идет троллий гон, весь Брюсов проспект принудительно отключают. Чтобы даже случайно никто не…
Я чувствовал себя донельзя глупо, объясняя прописные истины, известные даже… хотелось бы сказать «ребенку», но с детьми в Бограде не очень-то. При таком количестве темных культов, мало какому новорожденному удается дожить до года. Защитить ребенка в Городе Тысячи Богов невозможно, кем бы ты ни был, и какой бы силой не обладал. Поэтому возраст согласия на посещение Бограда восемнадцать лет. Поэтому мать Егора покинула город на первом же месяце беременности. Хотя, на самом деле, были и другие причины…
- У тебя есть выпить? - Егор шмыгнул носом. - Мне нужно выпить…
- Как и всем нам, - пробормотал я, направляясь к бару.
В глубине вращающейся стойки нашлась початая бутылка коньяка, неприкосновенный запас дорогого вина, для залетных девушек, и запечатанный литр «Абсолюта». Поразмыслив, я взял водку. Судя по всему, разговор грядет серьезный.
Егор вырвал у меня стакан, осушил, не отрываясь, как воду. Зубы позвякивали о стекло, и я, с некоторым облегчением, понял, что он все-таки обычный мальчишка, чудом переживший бойню. Вспомнилось его лицо, там, в степи, где мы впервые встретились. У него было такое выражение, такая концентрированная смесь злобы, ненависти и превосходства, будто сейчас он сам разберет на запчасти всех тварей в радиусе десяти километров. Потом, увидев меня, это гремучая смесь сменилась надеждой и недоверием, но то страшное лицо, пусть виденное всего секунду, я запомнил крепко.
Банка оливок - не абы какая закуска, но больше в холодильнике ничего не нашлось. Егор вытаскивал их грязными пальцами, шумно чавкал, вытирал руки о диван, в общем, провоцировал, как умел. Дите-дитем! Годы жизни в Бограде развивают самоконтроль до автоматического уровня. К тому же, я находился в совершеннейшей прострации, проблемы осаждали слишком быстро и кучно. Сейчас о меня можно было тушить окурки. Кстати…
Прятать в ладонях одновременно зажигалку и сигарету - тот еще трюк, но я ученый. Закурил, наполняя воздух ароматными дымными кольцами. Стало полегче. Вдруг навалилась усталость, тяжелая чугунная усталость от бесконечного дня, от беготни, поисков, внезапностей, от всего на свете. Я опрокинул в себя стакан, сбросив, предварительно, настройки до базового уровня. Хочу напиться, как обычный человек.
Гор завладел бутылкой, и уже уверенно наполнял свой стакан повторно. Оказалось, парень прилично видел в темноте. Задатки ома, или врожденное? Хотя, что тут думать, при такой-то генетике.
- Меня зовут Влад, - я вдруг сообразил, что не представился.
- Гор, - буркнул Егор.
Я вздрогнул так, что едва не выронил стакан. Теряешь хватку, Владислав Арнольдович. Даже в голову не пришло, даже не екнуло ничего! И пока я пытался придать
