Ржевский 7 - Семён Афанасьев
— Трусы надо менять, — не затянул с ответом напарник по миссии. — Так же и с политиками, и с высокими должностными персонами вашего ранга. Знаете, мой предок говорил: если интендант просидел на должности больше года, значит, его можно смело и уверенно, с полным основанием, расстреливать без суда и следствия — ибо уже однозначно есть за что.
— А это к чему? Какая связь? — насмешливость и пренебрежение давались заслуженному работнику юстиции без труда.
Даже выглядели убедительно. Бы. Если бы не стальной блеск глаз, живущих много десятков лет.
— Так вы хуже тех интендантов, — любезно ответил потомок гусара. — Вон сколько некомпетентных и беззаконных тварей вокруг себя расплодили. А ведь вы прокуратура, надзорный орган, — он назидательно покачал в воздухе пальцем. — Рыба с головы гниёт. Если даже у вас такое, чего от простого народа ждать?
— Понятно, Ржевские в своём репертуаре… Я всё же настоятельно предлагаю, пойдём пройдёмся? Есть о чём поговорить.
— Мужик, — молодой маргинал равнодушно пожал плечами. — Я в ответ могу не хуже обесценить. К примеру: иди *****, — кое-кто бестрепетно сказал, куда именно. — А потом добавить: о! И нечем крыть! — на лице блондина застыло наигранное ехидное злорадство, указательный палец упёрся в нос чиновнику. — А когда ты только рот открывать начнёшь, чтобы что-то ввернуть, бахну тебя в пузо: ты некуртуазно скорчишься, на землю упадёшь, ножками сучить будешь.
Какое-то время все помолчали.
— Господин Обер-прокурор, — Ржевский стал нормальным. — Есть что сказать — говорите тут. У меня от соратников секретов нет, как и от народа.
— А где вы тут видите своих соратников, Дмитрий Иванович? — нарочито озабоченно наклонил голову к плечу Валентинов.
— Да те же жёны, — Дмитрий похлопал четырёх девиц по очереди по известному месту. — Нормальному мужику жёны — первые соратники.
* * *
Этому Игорю Фёдоровичу так и не удалось уволочь напарника по миссии в кулуары.
Интересно, что это на Дмитрия нашло? Как правило он так себя не ведёт в ответ на предложения переговоров (с целью негласных договоренностей).
— Зачем ты сеешь хаос? — Обер-прокурор поморщился из-за необходимости говорить при свидетелях.
Похоже, промолчать либо перенести общение у него варианта не было.
— Мы находимся в Суде Империи. Надзорный за законностью орган, твоя прокуратура — первый источник беззакония по факту. Кто первым начал? «Посеешь ветер — пожнёшь бурю», как один епископ говорит.
— Молод ты ещё о подобном рассуждать! — прикрикнул чиновник рефлекторно.
— Не тебе мне оценки давать, — блондин пожал плечами.
Какой интересное фехтование словами, отметила про себя Ариса.
— Как Изначальный Соты, в своей юрисдикции царю равный, усматриваю в твоей преступной некомпетентности прямую угрозу безопасности отечества. — Продолжил Дмитрий равнодушно.
— Да куда ты лезешь, мальчишка⁈
—… а что делать с источником угрозы такого уровня, знаю хорошо, — Ржевский похлопал по карабину, болтавшемуся за спиной.
— Это прокуратура — угроза? — голос старика стал не по-хорошему спокойным. — Я правильно тебя понял?
Валентинов, разумеется, был опытным политиком. Он уже прикинул варианты и сделал поправки на трансляцию разговора по самым разнообразным каналам.
— Боже упаси! Не подменяй понятия. К прокуратуре как к государственному институту у меня претензий нет.
— К кому тогда? — в голосе чиновника скользнула ехидная насмешка.
Намёк на самый высокий уровень?
— К конкретным служащим этой организации, попирающим закон. Вот их, то есть вас, тварей циничных, давил, давлю и давить буду. — Не остался в долгу наследник фамилии одиозного кавалериста.
— Можно ведь и до утра не дотянуть с твоим подходом, Дмитрий Иванович: был бы человек, а дело найдётся. — Валентинов беззаботно разглядывал небеса над головой собеседника и впечатление производил самое добродушное. — Или иначе: нет тела — нет и дела.
— Руки коротки, — ласково улыбнулся Ржевский. — Ещё и против Изначального Соты. Но раз ты тему поднял, держи: это вы сами первые вопрос поставили так, что прав тот, у кого сил больше. Не тот, кто за справедливость или прав, а тот, кто любой ценой другого переселить может. Без моральных ограничений.
— Ну, с учётом обилия у тебя близких женщин, мог бы о них подумать. Если твоя ничтожная площадь настолько мала, что на тебя надавить не сможем, то уж бабы-то тв…
Говорить этого Валентинову явно не следовало.
Ржевский не стал дожидаться конца тирады, а коротко рванул за рукав старика на себя.
Ладонь Наджиб уже привычным жестом впечаталась в её лоб, демонстрируя верхнюю планку эмоций из-за происходящего.
БАХ! Потомок гусара, уступая Обер-прокурору в росте, не поленился подпрыгнуть.
Их лбы встретились.
Блондин приземлился на место. Один из первых чиновников империи в точности повторил судьбу подчинённого: на прямых ногах, с прямой спиной подрубленым деревом рухнул назад.
— Братцы! — прокурорские переглянулись, затем бросились на смутьяна с кулаками.
Менталистка ещё раз сделала «рука-лицо».
— А-а-а, хорошо-то как! — Дмитрий, изображая руками и ногами вентилятор, на каком-то этапе улучил момент высказать восторг.
Сотрудники надзорного ведомства падали, как скошенная трава. На каком-то этапе к ним присоединились жандармы, с тем же успехом.
Всегда люблю смотреть, когда он работает. Настоящее каратэ-до
, пришло от Норимацу по внутренней связи между ними.
Ариса налила чаю и в ответ отправила плюсик.
Чиновники — это было очевидно — опасались высокого уровня Барсуковых, потому об артефактах или магии речь не шла.
Промолчать после падения Валентинова — тоже не вариант. Маго-видео инцидента расходится по разным каналам, его уже смотрят кучи народу.
Нельзя исключать, что внутри надзорного ведомства будет разбор полётов: кто что делал после того, как смутьян из известной фамилии поднял руку на самого Обера?
Стоял и злорадствовал? Или попытался отстоять реноме начальника хоть как-то?
* * *
— На гротеск похоже, — констатирует Вика Барсукова, перешагивая через какого-то чина прокуратуры, лежащего на земле.
— И вопрос со второй дуэлью сам собой решился, — добавляет Наташа, следуя за кузиной.
Тот тип, который имел ввиду фехтование со мной на клинках, лежит на газоне и слабо подёргивает ногой.
— Пойдёмте, дамы, — подхватываю под руки близнецов и увлекаю их за княгинями. — Суровцев уже три раза вызывать пытался: через пару часов надо в наши этажи заселяться, перед этим по ближайшим моллам пройти.
— Почему ты так поступил там? — спрашивает Далия примерно через минуту, когда мы впятером неспешно идём по набережной.
— Не с кем договариваться, — отвечаю. — Чтоб не повторяться: в самое ближайшее время у этого разговора, — тычок большим пальцем за спину, — будет продолжение. И не одно. Тогда всё и услышите.
— Ещё один мордобой⁈
— Не-е-ет. Ну, то есть, он возможно тоже будет, но сам разговор будет о другом. — Жизнерадостно подставляю лицо солнышку.
Хорошо-то как. Жалко, часть моих спутниц дома осталась. Японки и Чень — без них почему-то тоже скучно.
— Продолжайте, о муж наш, — предлагает менталистка. — Моей царственной сестре интересно.
— Долго объяснять. Если коротко: у той стороны между собой битва за лидерство, нет единой чёткой партии.
— А-а-а.
— Царь даже наследника не выбрал, — продолжаю, как просят, — соответственно, с кем сейчас руки ни пожми, завтра придёт новый человек из Дворца и начинай сначала.
— А самое главное, наш муж считает, что имеет место революционная ситуация и крупный финансовый капитал вместе с промышленниками нащупывает горло столбового дворянства и нынешней династии на самом высоком уровне, — абсолютно спокойно выдаёт Мадина следом.
Я даже останавливаюсь от неожиданности, ответив челюсть:
— КАК?..
— Ты под нос уже третью минуту бормочешь! — встречно удивляется супруга. — А я всё-таки менталист! И уж из мужа слов выводы делать умею! Рутений, отсутствие назначенного преемника вашего монарха, утечка церковных артефактов с усилением магического ядра, — она загибает пальцы. — Дим, я вместе с принцессой страной управляю! Мне что, из твоего бормотания прочее неясно, что-ли⁈
Хм. Главное сейчас не ляпнуть, как тогда с Барсуковыми: «А ты, оказывается, далеко не дура».
Довольный собственным высочайшим самоконтролем, отмираю и шагаю дальше всё в том же хорошем настроении.
А ведь мог и ляпнуть по тупости. Даже страшно подумать, что изобретательная Наджиб могла бы учинить в ответ, с неё станется.
— Да. Точно. — Резко успокаивается аль-Футаим. — Единственное, такие катаклизмы всегда очень большими беспорядками сопровождаются. Чтобы очень мягко сказать. Как правило.
— Мне теперь кажется, они в Соту и хотели лишнее
