Архимаг с пеленок. Том 4 - Валентин Якимов
Словно всё вокруг нас только и ждало, когда спустят этот курок. Ну что, мол, когда уже там Косте Осинскому четыре стукнет⁈ Запускайте новую жизнь!
И жизнь эта запустилась. Но не полетела галопом, как кто-то мог подумать. Нет.
Новая жизнь потекла плавно, как неспешная река, с годами способная размыть любую преграду.
Сначала мы разобрались с тем, какие именно Места Силы сотворил нам Абдульбари, заглянув в наши детские души. Труда это не составило. Ведь в конечном счёте любое такое место — в первую очередь просто место для медитации.
Просто очень магическое место, да ещё созданное специально под мага. Каждая вещь здесь резонирует с личностью хозяина, даже если личности нет ещё и пяти.
— Сын, а что это такое для тебя сделал этот синий дядька, как думаешь? — прищурилась тогда мама, оглядывая мою «ротонду». Шесть «порталов» зияли пустотой, мраморные колонны оканчивались золотистым куполом. Серый гранит пола приятно холодил ноги.
Я очень живо вспомнил, как любил проводить вечера на вершине этой башни, творя Соколиный Глаз и оглядывая всё на десятки километров вокруг.
Прекрасные были времена. Но маме я ответил по-другому.
— Не знаю. Наверное, тут проходы вместо стен потому что я много где хочу побывать! Мама! И не надо со мной как с маленьким — всех этих синих дядек! Я знаю, что ето был джинн!
Я предъявил это абсолютно серьёзно, но мама лишь умильно покраснела… впрочем, сдержав себя. Столь же серьёзно кивнув, она вздохнула и ответила:
— Ты прав, сынок. Просто ты так быстро вырос… и умён не по годам. Хоть в школу тебя отдавай в пять лет…
— Я бы сказал, что это крайне нежелательно, госпожа Осинская, — встрял в разговор неслышно подошедший генерал. — Наукой давно доказано, что…
— Я знаю, Ваше Сиятельство! Ну я ж не дура, читала кое-что! Дайте мне сына похвалить. Особенно, когда есть за что!
А потом добавила:
— Я знаю, что до семи лет доминанта мотивации у ребёнка — игра, а не обучение. И даже обучение идёт лучше через игру. Не учите учёную, при всём к вам уважении.
Ха! Похоже, маму неслабо задело то, что ей кто-то решил указывать, как воспитывать сына. Понимаю, хоть и не могу согласиться.
Понимающе кивнул и генерал.
— Простите, госпожа. Я был неосторожен, вступил в ваш разговор, не узнав о его начале. Приношу свои извинения.
Приятно, когда человек понимает, когда лучше не лезть в бутылку и откупиться вежливостью.
Вежливость всё равно бесплатная.
И, когда я уже на следующее утро притащил в башню удобное маленькое покрывало, расстелил его посреди пола и сел, подогнув ноги… я сразу же ощутил это единение.
Ощутил, как пассивный ток маны сквозь тело ускорился, стал ровным и плавным.
— Давай, и ты здесь. Нарекаю тебя своей личной вещью, будешь меня подпитывать!
Сказав это, я сунул руку в карман брюк и вытащил… ну да. Ту самую ярко-красную машинку, на которой три года назад учился телекинезу. А кто-то решил, что я разбрасываюсь вещами с историей?
Думаю, если вы найдёте где-то мага, добровольно выкинувшего вещь, в которой есть память о важных для него моментах жизни — этот маг или мёртвый, или сумасшедший.
Даже в мире, в котором не существует сверхмощных проклятий через такие вещи, ими бы не разбрасывались. А мы, увы, живём в более мрачном мире.
И такие проклятия — обычное дело для сильных магов-предметников. Или некромантов.
Запустив машинку плавно летать вокруг головы, положив перед собой фиолетовый медальон-накопитель, подаренный родителями, я прикрыл глаза и начал тогда медитировать.
Брать потоки окружающей маны под волевой контроль, как бы «расширять» сознание, выносить часть его за пределы вещественной оболочки. А затем — ритмично направлять схваченные потоки в Источник, обратно, снова в Источник, опять обратно.
В общем — прокачивать силовые каналы, если говорить языком этого мира. У нас это называлось эфиизацией. Повышением доли астрального тела в сравнении с вещественным.
В тот, первый, день я даже не заметил прибежавших чуть позже детей. И им, и взрослым, не терпелось разобраться, как же с этими сооружениями работать. Ведь у каждого своя форма взаимодействия.
Как мне потом рассказали, проще всего это вышло у Сани. Просто потому что пацан сразу пришёл к своему древу с лейкой и принялся его поливать.
И тут же словил прямо в физиономию заряд Благодати, придавшей ему кучу сил. Так все и узнали, что Саше просто надо ухаживать за деревом. По крайней мере, пока.
С возрастом ведь места для медитации станут куда функциональней.
Думаю, будь здесь родители Лизы, они просто не пустили бы её залезть внутрь мрачного зиккурата, воняющего сыростью и окружённого кривым забором с черепами.
Чего уж — и мама с Эльданой были против, но девочка уж очень хотела, а генерал напомнил им, ради чего всё это. И Лиза отправилась внутрь склепа…
Чтобы вылететь оттуда с полным неподдельного счастья криком:
— Тям призрак!!! Йебята, там призрак сидит!!! Такой клёвый а-а-а-а!!!
Именно это и вывело меня тогда из медитации. Я посмотрел на Сина, пристально следящего за красной машинкой. И пошёл разбираться, чего там так орут.
— Доброе утро, почтенные господа! — раздался из недр гробницы хриплый голос, когда мы все дружно заглянули внутрь.
Я сразу же учуял мощный дух эктоплазмы и тлена. Я не некромант, но эти «ароматы» за жизнь успел узнать отлично. И плотного концентрированного призрака не спутаю ни с кем.
— Э-э… Уважаемый. — откашлялся Дашков. — А можете вы показаться? У вас там, кажется, довольно тесно!
— Могу, отчего ж не смочь, почтенный? — уважительно ответили из тьмы. — Только вот… шибко вы страшный. Чует моё… хм. Про сердце как-то глупо. Чует душа моя — ваше пламя мне не по зубам… Хм. М-да.
— М-да. — эхом ответил Дашков. — А чего почтенный Абдульбари меня о вас не предупредил?
На этот раз пауза вышла чуть дольше, в глубине склепа что-то зашебуршало. И я с удивлением понял — там кто-то меряет шагами комнату!
Маленькую такую комнатушку.
— А вы сумеете надёжно проверить, не лгу ли я вам? — наконец ответил неведомый призрак. — Я, знаете ли, привык к такому. Так всем нам будет проще доверять друг другу.
Молча кивнув, Дашков сходил в один из своих многочисленных подвалов, и
