Знак Берендея. Язык до Китежа доведет - Дмитрий Хорунжий
Настойчивый посетитель засопел, глухо зарычал, и через трещину меня обдало струёй едкого звериного запаха.
Фу! Интересно, сколько недель нужно не мыться, чтобы так себя запустить?
— Кто там? — Запоздало поинтересовался я.
— Ыау! У-у-ау! — Ответили мне. — Ыурр?
Странный ответ… Нечеловечески содержательный.
Значит, мой таинственный гость — не человек. Точнее, уже не человек. А кто же тогда?
Почему-то вспомнился разговор у Муромского, затем мысленный взор услужливо предъявил зубастую тварь с горящими глазами, похожую на ту, что снилась прошлой ночью. Бр-р-р-р! Одно дело — видеть такое чудо по телевизору, и совсем другое, когда оно с рёвом ломится в твой дом!
Треск распарываемой дерматиновой обивки вывел меня из ступора. Страх ушёл, сменившись гневом и отвращением. Адреналин в крови побуждал к активным действиям.
Вскочив со стула, я сорвал с вешалки свой самодельный кистень и метнулся в комнату за топором. Вот теперь посмотрим, кто кого! Тяжесть оружия в руках мигом придала уверенности. Сейчас, гость незваный, кто-то у нас огребёт промеж глаз. Эх, Артура бы сюда…
Набрав воздуха, я пнул трясущуюся дверь ногой и рявкнул:
— Пор-р-рву, волчина!
Вернее, попытался рявкнуть.
Нервный спазм сдавил горло, голос сорвался, и вместо героического клича из груди вырвался такой хриплый злобный рык, что у меня самого спина пошла мурашками.
Настырная тварь озадаченно притихла. Явно не ожидала от меня такой степени озверения. Видимо, решив не связываться с ненормальным хозяином, она оставила все попытки проникновения со взломом.
Снаружи вновь скрипнула пружина, гулко хлопнула внешняя дверь и наступила оглушительная тишина.
Меня так и подмывало выглянуть и оценить масштаб разрушений. Да только в дешёвых ужастиках самые глупые персонажи так и гибнут: беспечно высовываются из укрытия, а их — хряп! Чавк! — и кровища по стенам.
Час или полтора простоял я в коридоре, прислонившись к стене и настороженно ловя каждый шорох.
Никого. Кажется, на сегодня меня и впрямь оставили в покое. Или ещё нет?
Только после полуночи я, наконец, позволил себе расслабиться. Добрался до дивана и, положив рядом топорик, забылся тревожным сном без сновидений.
Разбудил меня долгий настойчивый звонок в прихожей.
Глаза открылись с большим трудом. В них будто песка насыпали. Голова проснулась минуту спустя.
Глянул на часы. Без пяти семь! Неужели ночной гость вернулся? Что же, тем хуже для него. По утрам хозяин злой и страшный. Особенно, если не выспался. Может ненароком и зашибить.
Натянув брюки, я схватил топор, распахнул двери и выскочил на лестничную площадку, едва не сбив с ног офонаревшего соседа. Выпучив глаза, тот словно прилип к звонку, продолжая судорожно давить пальцем на кнопку. Весёлая трель звучала теперь на весь дом.
— Сами руку уберёте, или вам её отрубить? — Вежливо поинтересовался я, поигрывая топориком.
Всё-таки сосед раза в два старше, и нагрубить ему мне не позволяло воспитание.
Сражённый моей вежливостью, мужик нервно кивнул и отошёл подальше от греха, звонка и топора.
— Сень, мне бы дрель… На пару минут, — наконец выдавил он из себя. — Ну или перфоратор. У тебя ж есть.
— Дрели кончились! — Отрезал я. — Ещё вопросы, пожелания есть? Нет? Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, — на автомате ответил он, стоя в залитом утренним солнцем подъезде.
А я вернулся к себе, бросив короткий взгляд на треснувшую дверь, на рваный, висящий лохмотьями дерматин и грязные клочья ватной набивки.
«Проводник» прав: если ко мне заявляются такие гости, лучше уж подобру-поздорову убраться из города. Да и полученные деньги не мешало бы отработать.
Завтрак не удался. Аппетита не было совершенно. Влив в себя чашку горького растворимого кофе, я приступил к сборам. Это оказалось нелёгким делом: слишком много всего предстояло собрать. В жизни не доводилось ходить в пешие походы, потому помучиться пришлось основательно.
Даже аккуратно упакованное и перевязанное, походное снаряжение весом и объёмом навевало тоску. И это всё мне предстоит тащить на себе⁈ Ну уж нет, я не верблюд.
Скрепя сердце, вытащил из общей кучи стульчик, надувной матрас и решётку-гриль. Уж как-нибудь в походе без них проживу. Остальное заново переупаковал, сложил в любимую дорожную сумку и рюкзак. Ноша всё равно получилась тяжёлой и неудобной. Думаю, несколько километров в день вполне осилю. Интересно, насколько длинный мне предстоит путь?
Позвонив родителям и сообщив, что отправляюсь на заработки, я закрыл все окна, перекрыл воду, отключил электроприборы. Очистил холодильник от скоропортящихся продуктов, чтобы не завонялись. Недоеденную печёную курицу сложил в пакетик, по дороге угощу наших бездомных псинок. На кухонном столе оставил записку и деньги на новую дверь — завтра должны заглянуть хозяева квартиры.
А перед самым отходом, по древней традиции, опустился на стул в прихожей.
Присел, тщательно зашнуровал отполированные до блеска старые берцы, и задумался.
Ухожу неизвестно куда, и не знаю — вернусь ли. С другой стороны, оставаться здесь тоже нет смысла. Сегодняшняя ночь показала, что опасность — не выдумка, она реально существует, и чем дальше я буду от дома, тем больше шансов увидеть его снова. А значит — вперёд, в добрый путь!
Знать бы ещё, куда он приведёт…
Спустился на первый этаж. Заглянул в почтовый ящик.
Как и обещал «Проводник», там меня ждал ещё один конверт. Не такой пухлый, как предыдущий, но тоже немаленький. Его я убрал его в рюкзак, не вскрывая. Ещё будет время ознакомиться.
Вышел из подъезда, вдохнул знойный аромат отцветающей липы и разогретого асфальта. С лёгкой щемящей тоской оглядел знакомый с детства двор. Пересёк его по диагонали, неторопливо подошёл к дому родителей.
Здесь ненадолго остановился. Поздоровался с бабушками на лавочке. Пожелал им здоровья.
Зашёл в палисадник, где спят вечным сном мои собачки. Молча постоял, попрощался.
Наконец, развернулся и, поправив на плече рюкзак, покатил тяжёлую сумку к ближайшей троллейбусной остановке.
Моё путешествие началось.
Глава 5
Переполненный старый троллейбус, натужно скрипя и покачиваясь, неспешно катил в сторону Химзавода. Через приоткрытые форточки и распахнутые люки в салон несмело проникали струйки свежего воздуха. Это хоть немного облегчало страдания сплющенных и дуреющих от жары пассажиров.
Я со всем своим багажом примостился на задней площадке, и теперь от нечего делать смотрел в окно.
Вон, вдали, за
