Глазастик и ключ-невидимка - Софья Леонидовна Прокофьева
— Тёпленькие!.. — умилился Рыжий Нос. Прислонив к воротам алебарду, он заспешил вдоль дворцовой стены и скрылся за углом.
Оттуда послышался свист, похожий на смех, и разочарованный голос Рыжего Носа:
— Турнепс, милая, где же ты?
Девочки не стали медлить. Схватившись за руки, они проскользнули в ворота.
— Спасибо! — шепнула Глазастик.
— Спасибо, спасибо, спасибо! Глазастик сказала мне «спасибо»! — ликуя, прозвенели взлетевшие кверху снежинки. Катя ещё успела заметить, как их подбрасывают сквозные, прозрачные руки Вихрика.
Глава 10
История одного «Нет!». И главное:
СНОВА ТЕРМОС ВОЛШЕБНИКА АЛЁШИ
Голубой свет падал в узкие окна дворца и рисовал на навощённом паркете голубые окна, только ещё более вытянутые.
Король от нетерпения не мог усидеть на троне. Он вздрагивал, кутался в горностаевую мантию и нервно щипал кружева на манжетах.
— Сделано ли всё, как я приказал? — в который раз спросил король.
— Щели замазаны, замочные скважины заткнуты, — изгибаясь и кланяясь, сказал Главный Королевский Обхитритель. Он был такой длинный и гибкий, что, когда он кланялся, казалось, он завязывается узлом. — Во дворце ни одного ветра, ветерка или даже невинного сквознячка. Проникнуть во дворец нельзя, подслушать невозможно. На всякий случай у каждой двери поставлены хитроумные капканы и ловушки для ветра. Если какой-нибудь ветер и проберётся — угодит в капкан.
— Давно пора вить из ветра верёвки и канаты, — заметил барон Нибумбум, наивно мигая голубыми глазами. А из тех ветров, что покрепче, — ковать якорные цепи.
— Она здесь! Она прибыла! Она поднимается по лестнице! — зашелестели придворные.
— Не слишком ли тихо она ступает? Я что-то не слышу её шагов, — взволнованно проговорил король. — Я не хотел бы, чтобы она оказалась слишком лёгкой. Королева должна кое-что весить. Ах нет! Вот её прелестные шаги: топ-топ-топ!
Двери распахнулись. Придворные вытянули шеи, придворные дамы привстали на цыпочки.
Наоборот Первый и Наоборот Второй ввели в зал слегка упирающуюся Ниточку.
Ниточка вошла и остановилась посреди зала.
Не будем скрывать, она слегка приоткрыла рот и растопырила руки, что придало ей несколько глуповатый вид.
Но её золотые волосы! Померк голубой свет, падавший в окна. Всё озарилось тёплым блеском, словно в зал внесли сразу множество зажжённых свечей.
— Она несомненно!.. — воскликнул король и умолк, разглядывая Ниточку.
Придворные в растерянности переглянулись. Что имел в виду их повелитель? Это нищее платье, пальчики, исколотые иглой. Грубые башмаки, похожие на ореховые скорлупки…
Но с другой стороны, милое испуганное лицо и золотые волосы!
Молчание тяжело повисло в воздухе. Все головы невольно повернулись к Главному Сборщику Улыбок. Обычно он раньше всех догадывался, что, собственно, имел в виду его величество король.
Но на этот раз Главный Сборщик Улыбок витал мыслями где-то далеко.
И не удивительно. Дело в том, что, проходя через зеркальный зал, Главный Сборщик Улыбок увидел не кого-нибудь… а самого себя. Что это был он сам и никто другой, сомневаться не приходилось.
Сборщик Улыбок узнал свою шляпу с павлиньим пером и свой плащ, вышитый по краю узором из золотых снежинок.
Главный Сборщик Улыбок хотел было окликнуть, но… позвольте, кого, кого окликнуть? Самого себя? К тому же, как это сделать? Крикнуть самому себе вдогонку: «Мой дорогой Я, погоди! Я догоню тебя, вернее, себя!»
Всё это была какая-то бессмыслица. Главный Сборщик Улыбок терялся в догадках.
— Ну! — нетерпеливо проговорил король.
Наоборот Первый решился, наконец, прервать мучительное молчание.
— Ваше величество, я предполагаю, что в ней несомненно есть то, что вы в ней находите, — осторожно заметил Наоборот Первый.
— Наоборот! — с возмущением возразил Наоборот Второй. — Его величество предполагает найти в ней именно то, что в ней несомненно есть!
Тут оба они обескураженно умолкли, сообразив, что говорят одно и то же и оба вместе совершеннейшую чепуху.
— Мила! — растроганно сказал король, рассеяв этим все сомнения.
— Очаровательна! — воскликнул Подтыкатель Королевского Одеяла. Это был очень влиятельный человек при дворе. Никто лучше его не умел подтыкать одеяло со всех сторон, чтобы ниоткуда не дуло.
— Прелестна!
— Бесподобна!
— Эта гибкость белочки!
— Хрупкость снежинки!
— А глаза!
— А золотые волосы!
Король с видом собственника обошёл вокруг Ниточки.
— Я научу её природному изяществу и врождённой изысканности, — самодовольно заявил король. — И тогда она станет само совершенство!
Вокруг Ниточки тут же поднялась какая-то невообразимая суматоха.
Кто-то обмерил её талию, шепча: «Сто метров тончайших кружев на оборки, не меньше…» Кто-то просил её вытянуть ножку, чтобы снять мерку: «Какая крошечная ножка… Туфельки из белого атласа…»
Ниточка с ужасом увидела здоровенную дыру у себя на пятке. А ведь вчера только штопала чулок.
На палец словно само собой скользнуло кольцо с тяжёлым сверкающим камнем.
У бедной Ниточки закружилась голова.
— Скажите его величеству, что вы счастливы! Что вы благодарны, что вы вне себя от восторга, — шептал ей на ухо чей-то вкрадчивый голос. — Но пока это всё должно храниться в глубочайшей тайне. Пока королева Ветреница наша невеста. Ну, поклонитесь же, прелестное дитя. Король делает вам предложение руки и сердца. Хотя пока в тайне, в тайне, в тайне…
Слова отдавались звоном в ушах Ниточки.
«Только бы не хлопнуться в обморок, — подумала она. — Так вот он каков, наш король. Востренький нос, и весь закутан, как будто озяб. А говорят, он жесток и коварен».
Все отступили от неё.
Она стояла, как маленькое чудо, одна посреди зала. Она была похожа на лодочку под золотым парусом, плывущую по зеркальной воде.
Все молча глядели на неё, ожидая чего-то.
Сердце повернулось у Ниточки в груди. Ниточка вдохнула побольше воздуха.
— Нет! — громко сказала Ниточка.
— Нет! Нет! Нет! — кругло запрыгало по паркету, затихая.
— Не хочу потому что. Лучше улететь, — шёпотом добавила Ниточка и зажмурилась.
Молчание нависло над ней и вдруг рухнуло, разбившись на множество злобных голосов:
— Скверная девчонка!
— Какая невоспитанность!
— Замарашка!
— Маленькая дрянь!
— Надо запереть её, пусть одумается!
— Раскается!
— Поймёт, какая честь оказана ей!
— Запереть её!
Ниточку куда-то повели. Она так и шла, не открывая глаз.
