Валентина Демьянова - Пиковый интерес
Слева от тропинки что-то зашуршало, я испуганно ойкнула и вцепилась в Димкину ладонь. К моей великой радости он ее не отдернул, а напротив, осторожно пожал, стараясь ободрить, и потянул за собой.
Я плелась в темноте следом за Димкой и размышляла о том, как он не похож на знакомых мне мужчин. Об Олеге речь не шла, он был эгоистом до мозга костей и никогда не утруждал себя решением чужих проблем. Но вот взять, например, моего бывшего мужа. Да никогда бы он не стал таскаться со мной весь вечер по городу и уж тем более не пошел бы поздней ночью в темный парк! Сказал бы, что не намерен потакать женской глупости и занялся бы своими делами. Тут мысли мои потекли в направлении, не имеющем ничего общего с проводимым нами расследованием.
Я так погрузилась в свои размышления, что не сразу заметила, что мы стоим на месте.
― В чем дело? ― всполошилась я.
― Я думаю, дальше идти ― пустое дело, ― рассудительно пояснил Димка. ― Здесь полно дорожек, он мог свернуть на любую. Мы его в этих кущерях, да еще в темноте, никогда не найдем.
― Будем возвращаться? ― с надеждой спросила я, пытаясь скрыть нахлынувшее облегчение.
― Мне кажется, так лучше будет, ― солидно согласился он.
Мы развернулись и той же дорогой двинулись в обратный путь. Только теперь я поняла, как далеко вглубь парка мы успели забраться. Аллея казалось бесконечным темным тоннелем, со всех сторон нас обступал угрюмый лес и даже шум близлежащей трассы сюда не долетал, но идти назад было все же значительно легче. Я уже привыкла к темноте, приноровилась аккуратно ставить ноги на неровности дороги, да и надежда на скорое завершение пути придавала силы. Однако, хоть и шла я назад уверенней, Димкину руку, тем не менее, не отпускала, а он, к моей радости, не делал попытки ее отнять и это мне было приятно.
По мере продвижения вперед, шум проезжающих по трассе машин слышался все отчетливее, я приободрилась и заторопилась вперед. В результате, ослабила внимание, неудачно поставила ногу, она подвернулась, а я, стараясь сохранить равновесие, сделала неверный шаг в сторону и споткнулась обо что-то мягкое. От неожиданности меня обуял такой дикий страх, что я не сдержалась и заорала во всю глотку. Будь я одна, в ужасе кинулась бы бежать, не разбирая дороги и, наверняка, проплутала бы по этому парку до самого рассвета, но, на мое счастье, рядом был Димка, который обхватил меня за плечи и крепко прижал к себе. Одной рукой он обнимал меня, а другой ласково гладил по голове и приговаривал:
― Ну что ты, в самом деле... Ну, успокойся, успокойся...
Успокаиваться я не спешила, теснее прижималась к надежной Димкиной груди, и отлепляться от нее у меня желания не было. Век бы так и стояла, но наслаждаться Димкиной заботой мне не давало то, что лежало где-то сбоку у моих ног.
― Там что-то есть, ― трагическим шепотом сообщила я.
― Где? ― промурлыкал Димка, и его теплое дыхание приятно защекотало мне шею.
― Там, ― мотнула я в темноте головой, ― я об него споткнулась.
Он неохотно выпустил меня из объятий и, щелкнув зажигалкой, наклонился. Я тоже посмотрела вниз и у самых ног увидела скрюченное человеческое тело. Даже одного взгляда в темноте было достаточно, что бы понять, что лежащий не принадлежал к тем, кого принято называть бомжами и чей образ жизни делал бы нашу находку вполне естественной. Напротив, мужчина был одет в очень приличный костюм и светлую рубашку, которая, к сожалению, была безнадежно испорчена огромным кровавым пятном в области груди… Я зажала рот ладонью и постаралась сдержать рвущийся крик.
― Стой, где стоишь, не двигайся и не смотри, ― сурово приказал Димка.
Я подчинилась и покорно закрыла глаза, а он стал разглядывать тело. Через несколько минут до меня донесся его голос:
― Он мертв, придется звонить в милицию.
Вся аппатия мигом слетела с меня, я широко распахнула глаза и яростно запротестовала:
― Нет, никуда звонить не будем. Нам нет до него никакого дела! Ну и что, что мертвый? Раз мертвый, так пускай и лежит себе здесь! Утром его кто-нибудь найдет и сообщит в милицию. А мы едем домой! Да, домой!
― Наташа, что ты такое говоришь? ― Димка взял меня за плечи и осторожно встряхнул. ― Мы не можем оставить его здесь лежать! Мы нашли мертвого человека и должны сообщить в милицию.
― Нет, ничего не должны, ― замотала я головой. ― Мы его совершенно не знаем, у нас своих неприятностей хватает и мне совсем не хочется, чтобы его смерть добавила нам новые.
Видя, что он со мной не согласен, я вцепилась ему в руки и запричитала:
― Димочка, поверь! Нам никак нельзя вызывать милицию. Милиция выяснит мою личность, установит, что мы все... Олег, Галка, я... Мы все были между собой знакомы... Ты же знаешь, какой Олег... На таких, как он, в милиции смотрят косо... И про долг они все узнают... А теперь вот Людмила убита, Галка исчезла, Олег в бегах... Димочка, не надо привлекать к нам лишнего внимания! Еще подумают, что это мы его убили! Пожалуйста, не надо милиции! Они нас арестуют!
У меня началась форменная истерика, я мертвой хваткой вцепилась в Димку и буквально кричала, захлебываясь в рыданиях.
Он осторожно похлопал меня по плечу и потерянно пробормотал:
― Ну, что ты, Наташка, в самом деле... Успокойся.
Но это его «успокойся» звучало совсем не так, как несколькими минутами раньше, когда он нежно обнимал меня в темноте. В голосе явно проскальзывали нотки неуверенности. Конечно, он понимал мое состояние, сочувствовал мне, но его представление о том, как следует поступать в подобных ситуациях кардинально отличалось от моего. Да и с чего ему быть похожим на мое, если у него за плечами не было долгих лет непрерывного страха за младшего брата, не было ожидания, что он вляпается в очередную историю, из которой я не смогу его вытащить, не было разборок с обманутыми клиентами, не было поисков денег для оплаты долгов, не было тревоги при каждом ночном звонке, и не было еще многого другого, о чем и вспоминать-то не хотелось. Я вовсе не обижалась на Димку за его желание все сделать по правилам, ведь не будь у меня такого брата как Олег, смотрела бы я на эту ситуацию его глазами. Но страх за непутевого брата отодвигал у меня на задний план все моральные и этические принципы.
В Димке все протестовало против такого неправильного поступка, но и идти наперекор мне он не хотел, потому тяжело вздохнул и с большой неохотой проговорил:
― Ну, все, завязывай реветь! Не хочешь сообщать в милицию, ― не будем! Только не реви.
Я благодарно всхлипнула:
― Спасибо, Димочка.
Он еще раз тяжело вздохнул, развернулся и потопал в направлении выхода из парка. Я, давясь слезами, собралась последовать за ним, как вдруг услыхала стон. От неожиданности я пронзительно взвизгнула и в панике отскочила в сторону. В ту же минуту Димка оказался рядом со мной:
― Что случилось? Чего орешь?
― Он стонет! ― трясущимися губами проговорила я.
Тут, как бы в подтверждение моих слов, стон повторился. Димка шагнул к телу, щелкнул зажигалкой и в неверном свете слабого пламени принялся рассматривать лежащего. Я тоже осмелилась приблизиться, заглянула через его плечо и в ужасе отшатнулась: глаза того, кого я минуту назад считала мертвым, были открыты и смотрели прямо на меня. Не успела я справиться с шоком от увиденного, как человек заговорил. Удавалось ему это с трудом, чувствовалось, что он напрягается из последних сил:
― Помоги... Позвони...
― Не волнуйтесь, мы вас не оставим, сейчас вызовем «Скорую», ― попытался успокоить его Димка, но раненому его предложение не понравилось, и он заупрямился:
― Не надо... «Скорую»... Позвони... Косте... Пусть приедет... Заберет...
Тут силы его покинули, и он замолчал, зато заговорила я:
― Не слушай его! Он бредит! Надо «Скорую» вызывать, не то помрет еще у нас на руках!
― Погоди! ― остановил меня Димка. ― Мужик вполне понимает, что говорит, и у него могут быть свои резоны для такой просьбы.
Тут, как бы в подтверждение его слов, раненый заговорил снова:
― Мобильник... в кармане... Костин... номер...
Номер телефона неизвестного Кости он шептал на последнем издыхании. Похоже, на то, что б повторить его два раза, у мужчины ушли все силы, после этого глаза закатились, и он затих.
― Он умер? ― испугалась я.
― Сознание потерял, ― буркнул Димка, занятый поисками упомянутого мобильного телефона. Его удалось обнаружить во внутреннем кармане пиджака раненого.
Димка ту же набрал нужный номер и, когда ему ответили, требовательно сказал:
― Мне Костю. Срочно.
Я навострила уши, прислушиваясь к Димкиным репликам и пытаясь понять, как развиваются события. Было ясно, что тот, кто взял трубку, Костей не был, и подзывать его к телефону не спешил. Вместо этого он принялся дотошно выспрашивать, кто это Кости домогается и по какому поводу. Димка не стал миндальничать и сердито рявкнул:
