Двинский Андрей - Несвятая троица
Ко всему прочему, эти порождения кошмара скакали верхом на ящерах. Звери чем-то напоминали рапторов из фильма "Парк юрского периода", однако топали на четырех ногах, носили седло и имели черную и блестящую чешую. Монстры легко соскочили со своих ездовых животных, и я заметил еще одну особенность - у каждого нелюдя был длинный тонкий и черный хвост, который заканчивался небольшим треугольником, наподобие наконечника стрелы. Не хватает трезубца, подумал я. И тогда можно смело думать, что я в аду.
-- Шоды! - Выдохнула Динари и мне совсем не понравился тон, которым это было сказано. Так говорят о бандитах, волках, рэкетирах - словом о тех, с кем не хотелось бы встречаться.
-- Спокойно, девочка, - прошептал я, подтягивая ближе вещмешок, в котором лежал арбалет и нащупывая рычаг взвода.
Троица шодов, оглядевшись, целенаправленно двинулась к столику, который занимали бойцы и девушка. Рычаг арбалета с еле слышным щелчком встал на боевой взвод, и я перехватил рукоятку правой рукой, отодвигая стул так, чтоб можно было быстро встать.
-- Динари, - чуть слышно прошептал я. - Я кричу, ты падаешь на пол и ползешь за угол.
Девушка кивнула, но я понятия не имел, что она поняла.
Шоды подходили к столику, немного расходясь в стороны, чтоб охватить вниманием больше пространства. Один глянул на нас и что-то крякнул, сделав непонятный жест лапой. Динари вжала голову в плечи.
Троица бойцов и амазонка отодвинули от стола стулья и развернулись к пришельцам. Один из сатиров что-то прокрякал, показав странный треугольный жетон, вдруг возникший в лапе.
Глубоким бархатистым голосом девушка что-то ответила, вытянув навстречу ладонь в жесте - не подходите. Шод каркнул в ответ, положив лапу на рукоять меча, то же сделали его коллеги. Я поднял под столом арбалет, так, чтобы стрела смотрела на ближайшего ко мне сатира, палец лег на спуск. По моим расчетам, болт должен был воткнуться ему в низ живота.
Девушка продолжала что-то говорить, но шод перебил ее и потянул меч из ножен. Я мягко потянул спуск и почувствовал, как арбалет дернулся в руке.
-- Ложись, - заорал я, падая со стулом вбок, одновременно дергая второй рукой рычаг перезарядки. С супостатом случилось странное: раздался сильный хлопок и шода, в которого ушла моя стрелка, разорвало пополам. Вверх вырвался фонтан из крови, на пол посыпались внутренности. Главный из сатиров вдруг подпрыгнул метра на полтора, и на месте одного из телохранителей незнакомки вспыхнул огненный цветок. Второй сатир только сейчас понял, что угроза исходит от меня, и махнул рукой, пытаясь чем-то в меня кинуть, но я в то же мгновение спустил стрелку, нацелив арбалет в его сторону. Знакомый хлопок и второе тело ошметками опадает на землю. В этот момент я почувствовал, что лечу. Затылок больно треснулся о стену трактира, и я потерял ориентацию в пространстве.
Способность осознавать окружающее вернулась ко мне спустя секунду. Двое оставшихся в живых телохранителей незнакомки рубились на мечах с шодом. Это не было красивым фехтовальным поединком, как показывают в фильмах. Бойцы наскакивали на нелюдя, стараясь поранить клинком, тот же отбивался то мечом, то кинжалом, стараясь увернуться. Вот очередной наскок, боец проваливается вперед, а странно изогнувшийся шод кончиком кинжала чиркает его по шее. Громкий хрип, и боец падает на землю, стараясь зажать ладонью горло, между пальцами которой появляются кровавые ручейки. Шод делает шаг назад, и только теперь я вижу, что его хвост обмотал ноги раненого. Второй телохранитель смещается вбок, а из-за перевернутого стола появилась фигурка незнакомки. В ее правой руке было зажато что-то, напомнившее мне дуэльный пистолет времен Пушкина. Девушка четким движением вскинула оружие и выстрелила. Шод вновь высоко подпрыгнул, но я уже видел, что она попала. Однако при падении, сатир успел зацепить второго парня, причем сделал это хвостом, наконечник которого ударил бойца в висок. Незнакомка всунула пистолет в кобуру и вытянула кинжал из золоченых ножен. Ее боец упал на землю мертвым грузом, а шод, зажав рану в животе, начал отползать от девушки.
-- Подожди, - крикнул я ей, пытаясь подняться и одновременно взводя арбалет. - Не подходи к нему!
Посмотрев на меня, она видимо поняла, что я хотел сказать, потому что кивнула и сделала шаг назад. Только бы не промахнуться, подумал я. Вот опозорюсь тогда! Впрочем, до шода было всего метров семь. Щелкнула тетива, голова нелюдя взорвалась. Вот блин, чуть не промазал, целил то в корпус. Опустив арбалет, я повернулся к незнакомке. Однако ей было не до меня, она рванула к хрипящему бойцу, зажимавшему ладонью артерию. Вряд ли ему уже поможешь, подумалось мне, и я оглянулся в поисках Динари. Девочка сидела на земле чуть поодаль, прижавшись спиной к стене трактира. Обхватив колени, она огромными испуганными глазами смотрела на окровавленные тела.
***
Ирина Зуева, Эртазания, хутор Динари, 19 изока, день.
Наверное, есть в человеческой психике какой-то предохранительный механизм.
Два дня назад у меня была семья, ради которой я жила. Была работа, было более-менее предсказуемое будущее. Был дом, с современной кухней, с ванной с горячей водой. Была маленькая желтая машина, которая могла меня доставить за час, на расстояние в насколько десятков километров. Много чего было...
Представьте, что вы потеряли это в один миг, вас выкинуло в средневековье, где цена вашей жизни - ломаны грош, где удобства - это туалет на улице и листики лопухов вместо туалетной бумаги. И даже тогда вам не удастся понять всю глубину моего отчаяния. Это возможно представить, но представляя - невозможно ощутить.
Закутавшись в одеяло, в позе эмбриона, я лежала на одеяле, в траве, и пыталась понять, в чем я провинилась перед Господом. Как ни странно, в себя меня привел обыкновенный холод. Солнце сместилось, и я оказалась в тени сарая, а ветерок заставил мою кожу покрыться мурашками. И я вдруг ощутила, что жива!
Я ведь живая, а могла лежать под камнями там, где наш вагон упал со скалы. Я живая, мне холодно, я чувствую... Значит, я могу любить, и пусть Насти и Игоря нет рядом, но я ведь люблю их и знаю, уверена - с ними там, дома все хорошо. Я еще я ведь могу вернуться, попала же я сюда, значит, могу и обратно. А это уже надежда, я надеюсь! А с любовью и надеждой уже можно жить.
Вот так прохладный ветерок включил во мне защитный механизм. Я перебралась на сеновал, закопалась в сено и, наслаждаясь его запахом, заснула. Заснула с детской уверенностью, что все будет хорошо.
Разбудил меня голод. Я полежала, прислушалась к себе, и поняла, что хочу есть. Завернувшись в одеяло, вышла из сарая и остановилась как вкопанная. На траве лежали Вадим и сморщенная, будто бы сломанная горбатая фигурка деда.
Я кинулась к Вадиму, пытаясь привести его в чувство. Он был теплый, на шее билась синеватая жилка, но ни похлопывание по щекам, ни мои крики, ни к чему не привели. Бросившись в дом, я отыскала черпак для воды, потом плюнула и схватила всю бадейку и потащила ее на улицу. Сначала я намочила ему только лицо, но это не дало никакого результата. Тогда я вылила черпак ему на грудь, но и это ни к чему не привело.
Дед, который лежал рядом, не подавал совсем никаких признаков жизни. Мне даже показалось, что он не дышал. Вадим же дышал, будто спал, но я совершенно не могла его разбудить. Отчаявшись, я повернула его на бок, чтоб он не задохнулся, если его будет тошнить, села рядом и горько разревелась.
Не знаю, сколько я так просидела. Когда солнце уже начало клониться к закату, от тропинки вдруг раздался выстрел. Нужно было бежать в траву и прятаться, но я решила, что не буду этого делать, будь что будет. Вадима я не утащу, а смотреть, как здесь с ним что-то будут делать, я не смогу.
На тропе показались два всадника на больших, серых в яблоко лошадях. Третья, гнедая, скакала следом. Только когда они приблизились к дому, я поняла, что это Андрей и Динари. Не смотря на ужасное настроение, я не могла не улыбнуться. Беркут раскорячился по спине кобылы как осьминог на камне.
Подъехав ближе, Андрей неуклюже соскочил с лошади, помог слезть девочке.
-- Кераль! - Крикнула Динари, подбегая к лежащим на траве телам и обнимая старика.
-- Что с ними? - Как-то отрывисто и резко спросил Андрей и в его руках появился маленький арбалет.
-- Я не знаю, - шмыгая носом, проговорила я. - Я спала, а потом вышла, они так лежат...
-- Живы? - спросил Андрей, опускаясь на корточки и щупая Вадиму шею.
-- Вадим жив. Но он то ли спит, то ли без сознания, - ответила я. - А старик... Я не знаю. Он холодный совсем.
Динари положила голову Кераля себе на колени, и заревела в голос, а Андрей подошел к старику и попытался нащупать пульс. Потом развернул тряпки, в которые был укутан дед. Вдруг резко встал и отряхнул руки.
