Жизнь в эпоху перемен. Книга вторая - Станислав Владимирович Далецкий
Секретарь тройки
Нач. 8-го отдела УГБ НКВД по ДВК
Ст. лейтенант Госбезопасности Солонович.
Ивану Петровичу Домову достался бланк под номером 948, в который и был впечатан рекомендуемый приговор тройки «расстрелять» и оставалось только вписать дату решения тройки и скрепить это решение подписью секретаря тройки Солоновича, должность и фамилия которого уже имелись на этой выписке из протокола, изданной в типографии госбезопасности.
Номер бланка 948 означал, что за три недели работы тройки репрессиям уже подверглись почти тысяча человек.
Взяв заполненные бланки протоколов и справки, Шедвид подписал справки сам и вызвав своего заместителя Прушакевича, заставил и того подписать справки, запечатал бумаги в пакет и отправил спецпочтой в краевое управление ГБ на имя Солоновича.
Дней через десять, бумаги вернулись, протоколы были подписаны Солоновичем и обрели силу документов. Щедвид позвонил Солоновичу и спросил, когда отправлять зк приговоренных к высшей мере наказания в Краевое управление НКВД для приведения приговора в исполнение.
– Никого никуда отправлять не надо, – удивился Солонович, сами приведёте приговор в исполнение на месте и составьте акт о приведении приговора в исполнение отдельно на каждого зк и вышлите нам для отчетности по приговорам тройки. – Желаю развлечься тебе самому в стрельбе по живым мишеням, стреляй без промаха, – весело закончил Солонович и положил трубку телефона.
Утром, 23 сентября 1937 года, дверь камеры Ивана Петровича открылась, и на пороге показался лейтенант Шедвид, начальник 3-го отдела ГБ по Бамлагу.
– Домов, одевайтесь и пройдемте в 3-й отдел, необходимо уточнить кое-что по вашему делу, хотя и приговор уже вынесен, – сказал он.
– Какой приговор, – удивился Иван Петрович, – ведь никакого суда ещё не было!
– Там узнаете, – ответил Шедвид.
Иван Петрович медленно встал с нар, и как спал одетым, медленно пошел вон из камеры, не задавая вопросов, поскольку не ожидал ответа, но со слабой надеждой: – Коль хотят что-то уточнить, то возможно и приговор свой отменят, – подумал он, шагая впереди Шедвида.
Путь их пролегал через пустой барак, примыкавший к СИЗО. В этом бараке охранники тренировались в стрельбе вместо тира, и зк привыкли к доносившимся из него выстрелам.
Иван Петрович, шёл, размышляя, что сказать на вопросы, если они последуют и как ему оправдаться от неправедного обвинения, а потому не слышал, как идущий следом Шедвид достал наган, щелкнул предохранителем и выстрелил прямо в затылок идущему впереди зк.
Яркий огненный шар вспыхнул в голове Ивана Петровича, он упал вперед, ничком, уже не услышав звука выстрела.
Шедвид приблизился, осторожно, носком сапога, толкнул лежавшее тело в голову и, убедившись, что этот зк, так раздражавший его своей образованностью, что он решил сам привести приговор тройки в исполнение, мёртв, пошел к себе в кабинет, насвистывая и поигрывая наганом, покручивая его вокруг пальца. Затем он вызвал охрану для уборки тела очередной своей жертвы, и стал оформлять протокол о приведении приговора в исполнение.
Так оборвалась жизнь Ивана Петровича: дворянина, офицера, учителя и просто порядочного человека, которому пришлось жить в эпоху перемен.
Приговоры троек просуществовали год и за это время было неподсудно уничтожено более 400 тысяч человек, что почти равно количеству уничтоженных Колчаком в гражданскую войну и составляет почти половину от всех осужденных к расстрелу за тридцать лет правления Сталина.
Через год многие негодяи из ГБ и члены троек были и сами расстреляны за эти преступления. Позже был расстрелян и нарком НКВД – Ежов, который и придумал тройки.
Враги, предатели, стяжатели, негодяи и проходимцы преследуя свои интересы и прикрываясь благими помыслами, уничтожали справедливость и губили людей, чтобы обвинить в этом народную власть и, выждав удобный случай, свергнуть саму народную власть и повернуть развитие страны вспять.
Именно в это время, Сталин, в беседе с Советским послом в Швеции А.М. Коллонтай высказал пророческие слова: «Многие дела нашей партии и народа будут извращены и оплеваны, прежде всего, за рубежом, да и в нашей стране тоже. Сионизм, рвущийся к мировому господству, будет жестоко мстить нам за наши успехи и достижения. Он всё ещё рассматривает Россию как варварскую страну, как сырьевой придаток. И моё имя тоже будет оболгано, оклеветано. Мне припишут множество злодеяний. Мировой сионизм всеми силами будет стремиться уничтожить наш Союз, чтобы Россия больше никогда не могла подняться. Сила СССР – в дружбе народов. Острие борьбы будет направлено, прежде всего, против этой дружбы, на отрыв окраин от России…
С особой силой поднимет голову национализм. Он на какое-то время придавит интернационализм и патриотизм, только на какое-то время. Возникнут национальные группы внутри наций и конфликты. Появится много вождей – пигмеев, предателей внутри своих наций…
И всё же, как бы ни развивались события, но пройдет время, и взоры новых поколений будут обращены к делам и победам нашего социалистического Отечества. Год за годом будут приходить новые поколения. Они вновь поднимут знамя своих отцов и дедов и отдадут нам должное сполна. Своё будущее они будут строить на нашем прошлом».
Впереди у страны будут Великие свершения и Великая война, Великая победа и Благополучная жизнь людей, Великое предательство и уничтожение Великой страны – СССР, Великое разграбление останков страны потомками Солоновичей и Шедвидов и их алчное пиршество на руинах страны: но всего этого Иван Петрович, убитый подлым выстрелом в спину, уже никогда не узнает.
