Ищенко Владимирович - Единственная на всю планету. Дилогия
— Что говорят медики? — спросил Бортенев.
— Они ничего мне не могут сказать, потому что сами ничего не понимают, — усмехнулся Гущин. — У парней масса нарушений почти во всех анализах, но они себя прекрасно чувствуют и демонстрируют завидное здоровье. А у самых молодых начали меняться черты лица. Изменения пока небольшие, но медиков о них предупреждали, поэтому они заметили.
— А привязка? — спросил начальник Центра информационной безопасности Сергеев. — Она как-нибудь проявляется?
— Черт его знает, Олег Борисович! — сказал Гущин. — Ребята к ней с самого начала прилипли. Красивая девчонка и удивительно быстро к каждому из них нашла подход. Не будь она такой молодой, разбила бы немало сердец, а так все относятся, как к младшей сестренке. Наверное, она на них все-таки как-то действует, помимо внешности и поведения. У нас все-таки не курсанты училища, а кадровые сотрудники. А она еще им всем записала в память свою борьбу и дала знания японского языка.
— Зачем? — удивился Бортенев. — И почему японского? Что у нее вообще с языками?
— Она с нашей помощью выучила испанский, немецкий, итальянский, китайский и японский языки, — ответил Гущин. — И до этого уже знала английский и французский. А ребят Ольга научила в целях тренировки. Она заметила, что чем больше занимается передачей языков, тем легче и быстрее это у нее получается. Вот и отрабатывала навыки. С борьбой то же самое. Теперь эта группа тоже подключилась к занятиям, которые ведет Нор.
— Как успехи в обучении? — спросил Бортенев. — Насколько эффективен новый стиль?
— Наши тренеры говорят, что очень эффективен, но особых преимуществ перед нашей системой у него нет. Своими успехами Нор обязан феноменальной физической подготовке. Если ее дает эта оптимизация, я за нее проголосую обеими руками и плевать на привязку. У Ольги, кстати, на обработку одного человека уходит меньше минуты. Представляете перспективы?
— Хотите привязать к ней всю нашу армию? — улыбнулся Бортенев. — На это никто никогда не пойдет. Ладно, по физической подготовке все более или менее ясно. Что с головой?
— Заметно улучшилась память, — сказал Гущин. — В остальном тесты пока существенной разницы с тем, что было до обработки, не выявили. Но Ольга говорит, что так и должно быть. На придурков действует заметно, а среди наших ребят таких нет.
— Надо будет поговорить с Ольгой по поводу обучения наших кадров, — сказал Бортенев. — Языки — это проблема, которую с ее помощью нетрудно решить. Только все нужно оформить так, чтобы никто не связал с ней. Сделайте имитацию какой-нибудь обучающей машины со шлемом на голову. Теперь последнее. Что у нас с Малевичем? Ольга с ним не занималась?
— Пока нет, — ответил Гущин. — Он отметил у себя большой рост силы, но без ее знаний по-прежнему ничего толком не может. Но господина Бортникова проверил и никаких следов магии не нашел.
— Олег, поговорил бы ты с Борей, — сказала Клавдия Петровна. — Ты же отец! Он опять ходит на эту секцию! И этот экстернат! Разве можно себя так загружать? Вместо того чтобы погулять или пообщаться со сверстниками, он целыми днями сидит, обложенный учебниками! И это после всего того, что с ним было!
Они уже легли в кровать, но пока не выключили свет. Олег Викторович читал книгу, а Клавдия Петровна, надев наушники, что-то смотрела по висевшему напротив изголовья телевизору.
— Не нравится передача? — спросил муж, отложив книгу. — Переключи канал.
— Ну, Олег!
— Что тебе не нравится? — сказал он. — Секция? Так ее сейчас ведет Туров. И Борис полностью здоров. Я бы на его месте после всего того, что случилось, из этой секции не вылезал. Я у них недавно был и видел, как и чему их учат. То, что он один раз попал в передрягу, только добавит осторожности. А секция ему поможет отбиться от любой шпаны.
— Так уж от любой? — усомнилась она.
— Может я преувеличил, — не стал спорить Олег Викторович. — Но с тем, что он получает на секции, шансов выпутаться из неприятностей гораздо больше.
— А учеба? — не сдавалась Клавдия Петровна.
— А что учеба? Ты предпочла бы, чтобы его оставили на второй год? Боря уже сдал четыре экзамена, и все на одни пятерки! А через два дня сдаст пятый. Ты радоваться должна тому, что у тебя такой сын и благословлять Ковалеву, вместо того чтобы ее бояться. Вспомни, каким был Борька. Не слишком умный и ленивый мальчишка со склонностью к ожирению. И все это, между прочим, была твоя работа. Я виноват только в том, что слишком много времени и сил отдавал работе, а на сына ничего не оставалось. А сейчас это умный и волевой юноша, сильный и красивый. Влюбилась бы раньше в нашего сына такая девушка, как Татьяна? Очень в этом сомневаюсь!
— Она старше его! И вообще, Боре еще рано!
— Один год — это ерунда, а у них пока нет ничего, кроме дружбы.
— Я боюсь, Олег! Пусть раньше Боря не блистал умом и был немного полноват, но это был мой мальчик! А сейчас, когда я ему что-нибудь говорю, он на меня снисходительно смотрит, как на дурочку!
— А ты не говори ему глупости, не будет так смотреть! Зачем ты хочешь его поссорить с друзьями? И от Ольги пыталась оторвать. Надо же было додуматься до такой глупости — стереть ее телефонный номер в его мобильнике! Он его, наверное, тут же переписал у Татьяны, а то и просто помнит, а ты опять удостоилась снисходительного взгляда.
— Я ее боюсь! Я их всех боюсь! Она что-то со всеми сделала… Не могут у человека за два месяца вырасти зубы! Они у него вообще не восстанавливаются!
— А ты предпочитаешь, чтобы у Бориса во рту была керамика? Я не знаю, кто такая Ольга, и что она сделала, знаю только, что она никому из этих ребят не хочет зла. Это она вылечила сына после всего. Я тебе не говорил, но она и к нам сюда приходила его лечить. А тебя я тогда спровадил в салон, чтобы не было криков. Мой тебе совет, Клава, если не хочешь потерять сына, не лезь в его жизнь. Он вырос и будет решать свою судьбу без оглядки на нас. Мы ему в этом можем только помочь.
— С тобой он всем делится, а меня и слушать не хочет!
— Пошли по второму кругу? Чего ты от меня хочешь? Хочешь узнать, чем со мной делится сын? Могу сказать: он из этого секрета не делает. В начале марта он планирует отчитаться за десятый класс и до лета сделать то же самое с одиннадцатым. После этого он с Татьяной уедет к Ольге в Москву. И не они одни, так хотят сделать все. Ольга обещала им квартиры и помощь в учебе. Борис будет поступать на физмат.
— Ты шутишь? — беспомощно сказала жена. — Какая Москва, какие квартиры? Откуда у Ковалевой такие деньги? Она что, и тебя околдовала? И Стародубцев отпустит свою дочь?
— Она едет учиться, что в этом плохого? У меня был с ним разговор. Сказал, что поедет с дочерью сам. Если будет квартира — хорошо, не будет — есть еще общежитие. Не поступит на бюджетное, он готов оплачивать обучение. Наверное, и я съезжу с Борисом. Мы с тобой тоже не нищие и можем помочь единственному сыну получить образование.
— Я поеду с вами!
— Езжай, — согласился он. — Только при условии, что ты там не будешь устраивать сцен и закатывать скандалов.
— Жаль я послушалась тебя и не стала рожать второго ребенка.
— Это жизнь, Клава! — обнял он жену. — Сколько бы у тебя ни было детей, они все равно рано или поздно все от нас уйдут. А вместо детей когда-нибудь будут внуки. И тебя назовут бабкой. Ладно, все это еще нескоро, поэтому нечего себя накручивать заранее. Давай уже спать.
Глава 19
— Хорошо, что вы пришли! — обрадовалась Ольга. — Живем в одном городе, а со времени вашего переезда не виделись! Честное слово, так соскучилась, что даже была бы рада, если бы вы пришли вместе с сыном!
— Я передам Владимиру, — улыбнулся Бортников. — Куда это можно положить, пока я сниму пальто?
— Можно на столик, — сказала девушка. — А лучше давайте мне, подержу.
— Бери, — протянул он ей длинный и, видимо, тяжелый сверток. — Можешь взять совсем: это мой подарок к восьмому марта. Хотел к вам забежать на праздник и подарить, да не получается: завтра уезжаю в Ржев.
— Спасибо! — поблагодарила она. — Быстрее, Игорь, как можно так долго переодеваться?
— Иди смотреть, торопыга, — улыбнулся он. — Только не порежься, они острые.
Ольга поспешно прошла в гостиную, села на диван и начала разматывать сверток.
— Долго думал, чего тебе подарить, — посмеиваясь, сказал зашедший следом за ней Виктор. — Денег у тебя намного больше, чем у бедного дора, дарить какую-нибудь блестящую безделушку… пусть этим занимается твой жених. А я дарю их.
— Класс! — восхищенно сказала Ольга, взяв в каждую руку по мечу. — И совсем не тяжелые!
— Да нет, весят прилично, — возразил он. — Сделать легче не получается. Это ты из-за своей неженской силы не чувствуешь веса. Зато это настоящее боевое оружие. Делал на заказ из самой лучшей стали, какую смогли достать. Оформлял их ваш полковник, как коллекционное оружие, он же отдаст сертификат. Извини, но сделать ножны просто не успели. Когда будут готовы, я передам. Этими красавцами можно рубить гвозди, и на лезвиях не останется следа. Скажу по секрету, что я сделал еще одну пару. У нас ведь не только женский праздник, есть еще и мужской. Если вас все-таки вынудят отрабатывать золото, они пригодятся. Ты что, дома одна?
