Последний цеппелин-3 "Сила на силу". Книга первая. - Борис Борисович Батыршин
Другой первоочередной задачей было обследовать берега речки, протекающей в трёх верстах от Заброшенного Города. Речка эта, как, впрочем, и все прочие таёжные реки и ручьи, обещала превосходную рыбалку, и фон Зеггерс, назначенный временным комендантом «объекта», уже задумался, как бы разнообразить рацион свежей рыбой.
- Не город, а эту, как её….. Сёмка наморщился. – следовательную станцию, во! Учёные тут будут жить, и драгуны, чтобы их охранять.
- Не следовательную, а исследовательскую. – поправил приятеля Витька. - А ещё, я слышал, профессор Смольский попросил губернатора Новой Онеги поискать желающих перебраться сюда. Мол, охотники нужны, лесорубы и прочий народ, который на границе тайги жить привык – ну, вроде как в станице Загорищенская. Оттуда особо будут брать, денег от казны дадут на обустройство тем, кто согласится, а ещё скарб всякий на обустройство - пилы там, топоры, косы, струмент плотницкий, даже ружьё двуствольное, охотничье! Скажешь, плохо?
- Так значит, всё же будет, пусть не город, а станица? – не сдавался Витька. – Слушай, давай нашим напишем, а? Один из корветов, что с «Байерном» пришли, завтра уйдёт в Новую Онегу, с почтой. Твой-то отец так и так сюда переберётся, с драгунами – а я своих позову, пусть тоже попробуют!
Сёмка с сомнением покачал головой. – Не, твой отец не согласится, и мать тоже будет против. Зачем им? Двор и так самый богатый на выселках, должность хорошая, лавку москательную недавно открыли – к чему такую благодать оставлять?
- А дядя Григорий? Они в запрошлом году погорели дочиста, только-только двор новый хотя ставить, а пока у нас перебиваются. Вот и начнёт на новом месте – небось, с казёнными деньгами-то проще будет! Он к тому же, охотник знатный, зверовщик - в Загорищенской каждую зиму у кума своего гостит, вместе промышляют соболя да лису. Напишу, пущай едет!
Сёмка подумал и согласно кивнул.
- А что, и пиши. Только дай мне потом пару строк приписать: так, мол и так, сын ваш извинения просит, что сбежал, ничего не сказавши. Но обратно никак пока нельзя, потому как при казённом деле состоит, шибко важном. Вот время будет – вернусь домой, проведаю, а пока никак!
Припиши. – кивнул Витька. – Дело хорошее, к родне надо уважение проявить. А я вот что-то опасаюсь: отец, когда сюда явится с шагоходами драгунскими, всыплет, небось, по первое число…
Сёмка энергично помотал головой.
- Не всыплет! Права такого не имеет. Ты теперь есть маат Воздушного Флота Кайзера, при форме, оружии. Даже зольдатенбух имеется, с печатью и подписью герра Веденски, как нашего главного воинского начальника! Полного права у твоего бати нет, чтобы тебе, казённому человеку ухи драть!
V
Теллус, Загорье.
Тайга, к востоку от
Опалового Хребта.
Жгучая зелёная жидкость, которую Л'Тисс вылила в рану на голени, оказала поистине волшебное действие. Дёргающая боль отступила; теперь Уилбур мог даже наступать на ногу – правда, осторожно и с опаской. И даже сам влез в «стрекозу», замаскированную на небольшой полянке в паре миль от холма с гротом. Лейтенант с трудом поместился в узком, рассчитанном на не слишком рослых инрийских наездников кокпите; плоские зелёные ленты, словно сами собой выросшие из сиденья, обвили и накрепко затянули его плечи с поясницей, и Л'Тисс пошла на взлёт. Некоторое время, за которое инсект преодолел по прикидкам англичанина около двух десятков миль, они шли на бреющем, едва не задевая верхушки кедров и пихт. Потом нырнули к самой земле и ещё мили три пролетели вдоль русла таёжной речки – лейтенант поразился, как умело наездница управляет своей «стрекозой», совершая резкие повороты на полной скорости так, что трепещущие маховые перепонки едва не касались покрытых хвоей лап таёжных гигантов.
Но всё кончается когда-то – закончился и этот захватывающий полёт. «Стрекоза» стремительно набрала высоту так, что кроны деревьев внизу превратились в кудрявый зелёно-бурый ковёр, и повернула на запад, к виднеющемуся на горизонте Опаловому хребту, отделяющему Загорье от Побережья с его городами и морскими портами.
Так они летели около часа; вершины Опалового хребта заметно приблизились, цепочка же невысоких холмов, один из которых скрывал в своих недрах руины Заброшенного Города, наоборот, растаяли без следа. В какой-то момент Л'Тисс повела «стрекозу» на посадку - они шлёпнулись на небольшую полянку в излучине ручья, где места едва-едва хватало, чтобы не зацепить при взлёте непролазные кусты малины и торчащие среди них чахлые деревца. Дальше стеной вздымался кедровник; Л'Тисс выбралась из кокпита, помогла вылезти пленнику и протянула ему объёмистую флягу и несколько сухих хлебцов.
- Восстанови силы человек. Нам ещё долго лететь, до самого Опалового Хребта.
Уилбур с опаской попробовал незнакомую пищу. Оказалось вполне сносно, хотя и слегка приторно – что-то вроде крекеров с орехами на меду. За безумными событиями последних суток он и не заметил, насколько проголодался, и мигом проглотил все три хлебца, собрав даже крошки. Наездница наблюдала за трапезой пленника с лёгким презрением – сама она ограничилась половинкой хлебца и единственным глотком.
Уилбур подобрал крошки, на ладони отправил их в рот, и запил из фляги – там оказалась обыкновенная вода, правда ледяная, словно только что набранная из лесного родника. От этой воды ломило зубы, и по телу разлилась неожиданная бодрость – Уилбур даже позабыл о боли в ноге (всё же не совсем прошла ещё…) и о своём положении пленного, и о полнейшей неизвестности, что ожидает его впереди.
Впрочем, последнее было, пожалуй, поправимо.
- Вы прилетели сюда с запада? Или с севера, как корабль къяррэ? Мы узнали, что его видели охотники недалеко от станицы Загорищенская, и решили разыскать…
- Весьма опрометчивый поступок. – усмехнулась наездница. – Вы, человеки, не знаете, с кем связались. Къяррэ, пожелай они, прихлопнули бы ваш воздушный корабль, как надоевшую муху.
– То есть, как вас? – Англичанин почувствовал себя лучше, слегка осмелел и не собирался уступать хотя бы и на словах. Он был готов к тому, что за этим последует жестокое наказание – но к его удивлению Л'Тисс, обычно раздражительная, не спускающая оппоненту малейшего намёка на возражение, лишь пожала плечами.
- Иного исхода и быть не могло.
