Город Под Облаками - Павел Юрьевич Фёдоров
Дин, после окончания университета, некоторое время жил в Италии. В Венеции на гастролях короткое время, проездом, была малоизвестная балетная труппа и Дин, вечером пошел на балет, давали «Спящую красавицу» Чайковского. Аврору танцевала молодая балерина, которая в программке значилась под псевдонимом Диана. Дин был поражен ее красотой, изяществом и невероятным мастерством, она стала для него открытием чего-то нового, неизвестного, чудом. Музыка, сюжет сказки, великолепие танца и, как показалось тогда Дину, весь мир вокруг него наполнился очарованием доброго волшебства, внутренней легкости и радости от осознания бытия, природы, искусства. Дин стал специально ездить на ее выступления, чтобы повидаться с ней, но не лично, а просто побыть рядом, видеть ее из своей ложи, хоть короткое время, в этом удивительном мире беззаботного упоения музыкой, красотой, танца…
Дин сидел в своем родовом замке, в своем кабинете перед потрескивающем огнем в камине и размышлял, а скорее оценивал ситуацию.
– Понимал ли я, что делаю и к чему все приведет? Конечно, понимал. Понимал ли я, что именно в тот момент, когда я обратил на нее внимание и позволил себе увлечься ею, я обрек ее на неминуемую смерть, более того на мучительную смерть…? Понимал… Тогда, кто я такой? Зачем я, понимая все это… – перед его глазами стояла картина, как грузовик, обогнал их, специально подрезав, что бы Дин понял, немного притормозил, сзади открылась дверь фургона и они выкинули ее тело на обочину, так что бы Дин в свете фар прекрасно все видел и сделал соответствующие выводы. Дин обязан был ехать, не останавливаясь, за грузовиком, а он остановился. Против логики, здравого смысла, против их закона…, он остановился, потому что знал кто это. Но, самое главное, он знал, что так произойдет, он ждал этого, ждал каждый день. – Это дед и он дает понять мне и только мне, в обход системы, что ему я необходим. Почему? Потому, что она жива! Система, – Дин как-то представил ее схематично визуально и усмехнулся, – их система: Влияние ей имя. Влияние и ничего другого. Ели бы это был отец…, страшно подумать, а здесь он, таким способом, назначил мне встречу…, это дорогого стоит, что-то по-настоящему серьезное произошло, коли дед вызывает меня лично. Он что-то знал и готовил еще намного раньше, коли, по словам Баса, он следил за мной во время «Волшебной флейты»…, ему нужна была моя естественная реакция на те коды, которые были заложены Моцартом…, он меня лично курировал, с детства, только в этом возрасте закладываются принципы управления системой и, при этом получается, что он не поставил в известность отца…, он исключил его. Он создал параллельную систему, о которой вообще никто пока не догадывается, на принципиально новых кодах! – Дина от этого заключения немного передернуло, но, в тоже время, он почувствовал в себе истинное дыхание влияния и той власти, которой обладала его семья и, которая передается ему – вот смысл происходящего…! Нет необходимости теперь рассуждать или действовать…, он назначен и, потому, все в системе уже приведено в действие с учетом иерархии, где ему отведена ключевая роль. В системе, их системе, где все основано на предрасположенности…, ну, вот кто мог знать, что мы сюда приедем…, никто и ни как, однако, уже за несколько дней до нашего приезда здесь появился целый штат обслуги и весь замок был подготовлен для проживания… хозяина и его гостей!
***
Первосвященник сидел на коленях в темном углу огромного зала храма, спрятав руки в рукава и накрыв голову капюшоном, он весь безостановочно трясся от страха. Он все откладывал для себя признание того, на что он согласился, а теперь, когда все пути к отступлению были отрезаны и он совершил, то чего от него требовалось…, что теперь, а если все о чем думал, о чем мечтал, не сбудется, что делать…, ему тогда нигде не найти убежища…, вечный изгнанник…, что же делать…, что же делать…, он сейчас войдет….
Раздались шаги Иерофанта, медленно поднимающегося по мраморным ступеням храма. Тишина стояла абсолютная, слышно было только, как разговаривают между собой лодочники далеко на берегу реки. Иерофант вошел в храм, прошел до его центра и остановился под куполом, люди прижались к полу, каждый находящийся в храме, физически ощущал ядовитое неумолимое заползание внутрь него страха.
– Учитель, – прозвучал тихий, четкий, и острый, как нож, голос Иерофанта, – следуй за мной.
Первосвященник вскочил на ноги и бросился вслед за уходящим Иерофантом. Они вышли из храма на задний двор, где находился небольшой уединенный сад, первосвященник семенил, не разгибаясь, ориентируясь только на тень идущей впереди фигуры. Иерофант опустился на мраморную скамью, стоящую у небольшого пруда, где плавали большие золотые рыбы. Несколько минут стояла тишина, первосвященник сидел на коленях на земле, низко опустив голову, накрытую капюшоном.
– Говори, – приказал Иерофант очень тихим голосом, почти шепотом.
– Я передал им твои наставления и печать, как ты велел мой господин. Они приняли с великим трепетом и вдохновением, сразу возвестили народу твою волю, и было великое служение и праздник, – таким же тихим шепотом доложил первосвященник.
– Что возвестил оракул? – наклонившись к самому уху первосвященника, прошипел, а не спросил Иерофант.
– Я передал ему твои дары, мой господин, – совсем сжавшись в комок, заикаясь, промямлил первосвященник, – он возвестил, что настало время и в мир пришел великий единый для всех народов духовный учитель, который поведет их к духовному просветлению и миру.
Иерофант удовлетворенно выпрямился. Долгое время они молчали.
– Встань, – приказал Иерофант, первосвященник вскочил как ошпаренный, – сядь на скамью, – тот повиновался, – смотри на воду, – первосвященник, не соображая, что происходит, уставился на воду в пруду, где плавали рыбы, – что отражается в воде, видишь?
– Храм, мой господин, – как только он произнес эти слова, на колени первосвященника легла большая книга, завернутая в мягкую темную ткань.
– Отныне станешь единым для всех народов духовным учителем, вот книга, продиктованная тебе высшими духовными небесными иерархами. Отныне и навсегда все народы, все правители беспрекословно подчинены тебе, будешь проповедовать им духовное учение и разъяснять суть написанного от моего имени. Понял?
– Понял, мой господин, – такого первосвященник не ожидал даже во сне,
