Старины и сказки в записях О. Э. Озаровской - Озаровская Ольга Эрастовна
К тому же ведь да к Ильи Муровичю:
«Да ой еси ты, Илья Муровичь!
Уж ты знаёшь ле, про то ведаёшь?
Помёркло у нас да соньцо красное
Потухла звезда да поднебесная:
И ныньче у нас во Царе-граде
Наехало проклятое чудишшо;
А сам как он из семи аршын,
Голова его да как пивной котел,
А ножишша как-быть лыжишша,
А ручишша как-быть граблишша;
А глазишша как-быть чашишша.
У царя Костянтина Атаульевичя
Сковали у его да ноги резвы же
Тем
а
же залезами немецькима,
Свезали его руки белые
Тема же опутьями шолковыма,
Кнегину Опраксею в полон взели».
Да тут же ведь да Илья Муровичь
Надеваёт он тут платье цветное
Выходит на середу кирпицнею
Молитьсе Спасу Пречистому.
Да Божьей Матери, Богородици.
Пошел Илья на конюшон двор
И берет как своего добра коня,
Добра коня со семи цепей;
Накладыват уздицю тасмянною,
Уздат во уздилиця булатные,
Накладыват тут ведь войлучек,
На войлучек он седелышко;
Подпрегал он двенадцать подпруженёк,
Ишша две подпружки подпрягаютси
Не ради басы, да ради крепости,
Не шшиб бы богатыря доброй конь,
Не оставил бы богатыря в чистом поли.
Да скоро он скачёт на добра коня;
У ворот приворотников не спрашивал, —
(Они думали, поедет воротами.)
Да он машот через стену городову жа.
Едёт он по чист
у
пол
ю
, —
Во чистом-то поли да курева стоят,
В куревы-то бог
а
тыря не видети.
Да ехал он день до вечера,
А темну-то ночь до бела свету,
Не пиваючи он, да не едаючи,
Добру коню отд
о
ху не даваючи.
Конь-от под им как потпинатьсе стал.
Бьет он коня и по тучьним ребрам:
«А волчья сыть,
[52]
травяной мешок!
А што тако подпинаисьсе,
Надо мной над бог
а
тырём надсмехаисьсе?»
А конь скочил, — за реку пер
е
скочил.
А прошло три дороги широких — е
А не знат Илья, да куда ехати.
А во ту пору, во то времечько
Идет как калика да перехожая,
Перехожа калика безымянная.
Говорит как тут да Илья Муровичь:
«Уж ты здравсвуёшь, калика перехожая,
Перехожа калика безымянная!
А где ты был да ты куда пошёл?»
Отвечает калика да перехожая,
Перехожа калика да безымянная:
«Я иду ведь тут из Царя-града,
Я пошёл ведь тут во Киёв град».
Говорил как тут да Илья Муровичь:
«Уж ты ой еси, калика перехожая,
Перехожа калика безымянная!
А што у вас да во Царе-гради?
Ишша всё ле у вас там по старому,
Ишша все ле у вас там по прежному?»
Говорит как калика перехожая,
Перехожа калика безымянная:
«Уж ты ой еси, да Илья Муровичь!
А у нас ведь нынь во Царе-гради
Не по старому, не по прежному.
А потухло у нас соньцë красноë,
А помёркла звезда поднебесная:
Как наехало проклятоë чюдишшо;
Ишша сам как он семи аршин,
Голова его как пивной котёл,
А и ножишша, как-быть лыжишша,
А и ручишша, как-быть граблишша,
А и глазишша как-быть чяшишша.
У царя Костянтина Атаульевичя
Ишша скованы ноги резвые
А тема жа залезами немецькима,
Ишша связаны руки белые
А-й тема опутьями шолковыма».
Говорит как тут Илья Муровичь:
«Уж ты ой еси, калика перехожая,
Перехожа калика безымянная!
Ишша платьем с тобой мы поминямьсе:
Ты возьми у мня платье богатырскоë,
А отдай мине платье калицькоë».
Говорит как калика перехожая:
«Я бы н
е
взял платья богатырьскаго,
Я бы не отдал платья калицького,
А едно у нас солнышко н
а
неби,
А един у нас мог
у
т богатырь
А стар
о
казак да Илья Муровичь;
А с тобой с Ильей дак и слова нет».
Они платьём тут да поминялисе.
Ишше тут же ведь Илья Муровичь
Он ведь скинул платьё богатырскоë,
А одел собе платьё калицькоë
И оставил калики добр
