Автор Неизвестен - Сад золотого павлина
Подумав, государыня взяла ларец, изукрашенный жемчугом, и множество превосходных одежд и явилась с сими дарами к Индрапутре, но Индрапутра, даже не прикоснувшись к подношениям, молвил: «О матушка, что принесла ты мне?» Ответствовала государыня: «Нечем мне тебя одарить, кроме как сим ничтожным ларцом». Индрапутра улыбнулся и принял ларец, иных же подношений не взял, говоря: «О матушка, милость твоя мне безгранично дорога, но обременительны сии многочисленные дары».
Возрадовалась государыня тем словам Индрапутры и его великой мудрости и преисполнилась еще большим почтением к юному герою, Индрапутра же молвил, обратясь к ней: «Скажи, о матушка, в чем предназначение сего жемчужного ларца?» Ответствовала государыня: «О сын мой Индрапутра, ежели ты поставишь ларец на землю и совершишь обряд поклонения, ларец вмиг превратится в дивно изукрашенный дворец, вмещающий трон могущественных раджей». Индрапутра весьма подивился тому рассказу о волшебном ларце и возрадовался великой радостью. Мы же не станем рассказывать об утехах, которым предавался Индрапутра в граде лунных обитателей.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ, повествующая о том, как отыскал Индрапутра сокровищницу махараджи Бахарума Табика, как убил змея Мамдуда и обрел волшебный талисман Беди Захир и коня Джангги Гердану, как пришел к башне царевны Чендры Лелы Нор Лелы, дочери раджи Пуспы Пандея, как вернул жизнь тридцати девяти царевичам и как взяла его Чендра Лела Нор Лела в свой город
Тот, кому ведома сия повесть, рассказывает, будто, проведя некоторое время в стране лунных обитателей, Индрапутра явился к государыне и молвил: «О матушка, я хочу проститься с тобой, ибо чересчур долго пребываю в сих пределах. А неисчислимые милости, кои ты оказала мне, я навеки сохраню в своем сердце». Ответствовала Меньерма Деви: «О сын мой Индрапутра, по моему разумению, хорошо бы тебе еще немного погостить во граде лунных обитателей». Сказал Индрапутра: «О матушка, не было бы в том большой беды, если бы я уже исполнил волю раджи Шахиана».
Не зная, какими словами удержать Индрапутру, государыня горько заплакала, ибо полюбился ей юноша своей мудростью и речи о близкой разлуке опечалили ее. Индрапутра же почтительно склонился перед государыней и пожал ей руку. Явились тогда к Индрапутре Сеганда Чахая Ирам, главный везирь и царевичи духов, почтительно склонились пред юношей, обняли его и заплакали. После Индрапутра распрощался с везирями и витязями и отправился в сторону, где заходит солнце, поднимаясь на высокие горы и минуя бескрайние луга.
По прошествии недолгого времени Индрапутра достиг глубокой пещеры — сокровищницы раджи Бахарума Табика.— и, обойдя вокруг горы, в коей была сокрыта та пещера, нашел вход в нее. Пещера была выложена зеленым камнем, дверь ее — выкована из драгоценного сплава меди и золота, и охранял дверь грозный змей небывалой длины.
Когда Индрапутра взглянул на змея, тот почуял человечий дух, проснулся и открыл глаза. Завидев юношу, поднял змей голову, разинул пасть и высунул язык. Засверкали на солнце его страшные рога, и с рыком, подобным громовому раскату, грозный змей бросился на Индрапутру. Тот уже поджидал чудовище, сжимая в руке обнаженный меч, ударил змея мечом и рассек надвое. Дивясь огромным извивам мертвого тела, вздымавшимся, подобно высоким горам, Индрапутра отворил двери сокровищницы, столь обширной, что взор не достигал ее конца.
Войдя, узрел Индрапутра четыре залы, наполненные всяческими превосходными вещами из золота и серебра. В первой зале Индрапутра нашел драгоценные одежды, во второй — воинское оружие: щиты, мечи, доспехи и шлемы. Индрапутра подивился тем залам, хранившим облачения стародавних раджей, и, ничего не взяв, покинул их и вошел в третью.
В третьей зале Индрапутра увидал зеленого коня, быстрее молнии устремившегося к юноше, ощерив зубы и раздувая ноздри. Индрапутра обратился к коню на языке джиннов и молвил: «О конь, не лучше ли нам стать друзьями, нежели врагами!» И вознес Индрапутра тому коню всевозможные хвалы, успокоил его ласковыми словами, конь же плавной поступью приблизился к юноше и, склонив голову, спросил на языке джиннов: «О юноша, как твое имя, откуда ты родом и куда направляешься?» Ответствовал Индрапутра: «Меня зовут Индрапутрой, я сын махараджи Бикрамы Буспы». И поведал он коню обо всем, что с ним произошло, от начала и до конца.
Когда конь, звавшийся Джангги Гердана, услыхал рассказ Индрапутры, он вновь поклонился и покорно последовал за юношей. Индрапутра же вошел в четвертую залу, наполненную седлами и конскими сбруями, и отыскал там среди многих седел одно — небывало прекрасное, усыпанное многоразличными самоцветами. На том седле было начертано имя — Джангги Гердана.
Оседлав коня, Индрапутра объехал сокровищницу Бахарума Табика, дивясь ее невиданным чудесам. Когда он выехал наружу, молвил Джангги Гердана: «О господин, в голове сего змея Мамдуда сокрыт ларец из белого стекла, в коем хранится талисман, именуемый Беди Захир. Ежели воззвать к тому талисману над телом умершего, вмиг оживет умерший. Талисман наделен такой силой, что может оживлять людей либо же лесных тварей, от коих остались одни только кости».
Услыхав слова Джангги Герданы, Индрапутра возрадовался, направился к поверженному змею и, отсекши мечом его голову, достал из змеиного черепа ларец белого стекла, в коем был укрыт талисман Беди Захир. После же в великой радости воротился к коню.
Обретя талисман Беди Захир, Индрапутра остановился на недолгое время в сокровищнице Бахарума Табика и что ни день разъезжал на Джангги Гердане по окрестным лугам, горам и пещерам, тешась лицезрением всевозможных чудес.
Теперь поведаем о радже страны Зайнон, прозывавшемся Пуспа Пандей. Рассказывают, что вел он свой род от правоверных джиннов, женат же был на дочери человеческой. Двоих детей породил государь: сына, несказанно прекрасного, по имени Динар Пандей и дочь — царевну Пуспу Серигадинг, которую ласково величали Чендра Лела Нор Лела. Царевна та была прельстительна, словно медовый океан, и славилась небывалой красотой и превосходным обхождением. Подданными раджи Пуспы Пандея были обезьяны и мартышки различных родов, макаки, лемуры и гиббоны, превращавшиеся по ночам в людей. Тогда-то и восходил государь на свой трон, и перед ним представали везири, витязи и многочисленное войско, с которыми государь пировал, шумя и веселясь. А как только наступало утро, народ Пуспы Пандея вновь принимал обезьяний облик.
Как-то раз предался государь думам: «Дочь моя выросла и вступила в брачную пору. Как бы не проник к ней какой-нибудь юноша и не случилось беды. Ведь в этих краях обитает множество небожителей и пери, мои же подданные днем обращаются в лесных тварей и не могут им противостоять. Построю-ка я высокую башню для дочери, дабы отвратить беду».
Решив так, Пуспа Пандей призвал к себе везирей, витязей и народ разного звания. Когда же подданные собрались, государь отправился с ними в луга, именуемые Анта Берахи, и возвели они в тех лугах девятиярусную башню со стенами из лазурита, оправленного драгоценным сплавом и чистым золотом и изукрашенного рубинами. На кровле же повесили четыре могущественных талисмана.
Башня была так высока, что с вершины ее люди казались шмелями, наверх вела лестница, у которой одни ступени были из острых мечей, другие — из превосходного золота.
Вокруг башни вырыли семь рвов, вымощенных золотыми и серебряными плитами, через те рвы перебросили мосты из синего стекла, один же из мостов возвели из драгоценного сплава меди и золота. И населили рвы жемчужницами, устрицами и иными морскими тварями.
Когда башня была выстроена, государь привел дочь и оставил там за семью стеклянными завесами. А чтобы царевна не скучала, в башне поместили нескольких разноцветных птиц. Покончив с этим делом, Пуспа Пандей воротился во дворец и распустил везирей, витязей и воинов по домам.
Сидя в башне, царевна очень тосковала по отцу с матерью, и, дабы утешилась она, послали ей родители яванского скворца и попугая, которые умели петь пантуны, селоки и шаиры, а также тешили слух царевны всевозможными историями. Услыхав пение тех птиц, возрадовалась Чендра Лела Нор Лела. Что ни день развлекал ее скворец, когда же ей хотелось полакомиться сладкими плодами, царевна посылала за ними скворца, оставляя при себе попугая. А если улетал попугай, с царевной неотлучно пребывал скворец. Так оберегали Чендру Лелу Нор Лелу те птицы.
Однажды молвил попугай, обратясь к скворцу: «Пора бы царевне выбрать себе жениха. Как бы помочь ей в этом деле?» Ответствовал скворец: «О попугай, давай полетим к юным царевичам, прославленным стройностью стана, и поведаем им о несравненной красоте нашей госпожи, дабы тем рассказом заронить любовное томление в их души». Молвил попугай: «Воистину справедливы слова твои. Так и надлежит поступить».
