Макс Лукадо - В деснице благодати

правдой? Ну, что ж... Не вы первый. Собственно, Павел знал, что многие из нас во всем

этом засомневаются. Именно поэтому он написал Рим. 4. Именно поэтому и я написал

следующую главу.

— Простите? У вас еще один вопрос? Да, вы мне кого-то напоминаете. Что вы мне

продали? Полис автострахования? Тот, который позже аннулировали? Хм-м. Уверен, вам

придется помучаться, чтобы понять, что такое благодать.

8

Рим. 3:27-4:25

НЕОБОСНОВАННЫЙ КРЕДИТ

...Человек оправдывается верою, независимо от дел закона.

Рим. 3:28

Помните доброе старое время, когда деньги с кредитных карточек списывали при

помощи специальной машинки? Продавец брал вашу карточку, совал в машинку, и —

кррэк-кррэк — сумма зафиксирована, покупка оплачена. Я научился обращаться с такой

штукой в четырнадцать лет, когда работал на автозаправке на углу Бродвея и

Четвертой. За доллар в час я протирал лобовые стекла, заливал в бак бензин и проверял

уровень масла (да, Виргиния, уже тогда на автозаправках делали такие вещи).

Однако любимой моей обязанностью было списывать деньги с кредитных

карточек. Ничего нет приятней ощущения своего могущества, когда засовываешь

карточку в машинку. Я всегда искоса следил за клиентом, чтобы увидеть, как он

вздрагивает, когда я делаю с его карточкой кррэк-кррэк.

В покупках по кредитной карточке в наши дни не осталось и тени того драматизма.

Информация с магнитной полоски просто считывается в прорези аппарата или цифры

набираются на клавиатуре. Никакого шума. Никакой драмы. Никаких переживаний. Эх, как бы вернуть былые дни с их кррэк-кррэк, когда расплата происходила во

всеуслышание!..

Заливаешь бензин — кррэк-кррэк.

Покупаешь одежду — кррэк-кррэк.

Платишь по счету в ресторане — кррэк-кррэк.

Если вас не успевал добить этот звук, то добивал посчитанный в конце месяца итог.

Тридцати дней вполне достаточно для такого множества кррэк-крржов, чтобы

кррэк-кррэк случился с вашим бюджетом.

А одной жизни вполне достаточно, чтобы раз за разом наделать — кррэк-кррэк —

неоплатных долгов на небесах.

Вы наорали на своих детей — кррэк-кррэк.

Вы возжелали автомобиль ближнего своего — кррэк- кррэк.

Вы позавидовали успехам своего друга — кррэк-кррэк.

Вы нарушили данное вами слово — кррэк-кррэк.

Вы солгали — кррэк-кррэк.

Вы вышли из себя — кррэк-кррэк.

Вы задремали, читая эту книгу, — кррэк-кррэк, кррэк- кррэк, кррэк-кррэк.

Все глубже и глубже увязаете в долгах.

Поначалу мы пытаемся выплатить то, что задолжали (помните укладчика камней?).

Каждая наша молитва — выписанный чек, и каждое наше доброе дело — наш платеж.

Если мы сможем сделать по одному доброму делу за каждое злое, то разве в итоге

баланс не сойдется? Если я смогу противопоставить моему злословию сказанные мною

комплименты, моим вожделениям — мою верность, моему нытью — мои достижения, моим недостаткам — мои победы над собой, не станет ли это моим оправданием?

Так бы оно и было, если бы не две проблемы.

Во-первых, я не знаю стоимость каждого греха. Цену бензина выяснить легко.

Если бы и с грехами было так просто! Но нет. Сколько, например, нужно заплатить за

грубость на дорогах? Я обругал водителя, который резко свернул передо мной, — как

мне оправдаться за это преступление? Ехать со скоростью пятьдесят, где разрешено

шестьдесят? Помахать рукой и улыбнуться водителям следующих десяти машин? Кто

это знает? Или как быть, если я встал не с той ноги? Что с меня причитается за пару

часов брюзжания? Сможет ли одна церковная служба в следующее воскресенье

компенсировать мою раздражительность сегодня утром? И нет ли каких-то скидок на

плохое настроение? Не взимается ли за ворчание в пасмурные дни меньше, чем в

солнечные? Или мне выделен определенный лимит сварливых дней в году?

Сами видите, запутаться можно.

И я не только не знаю стоимость моих грехов, я не всегда осознаю факт моего

греха. Бывают случаи, когда я грешу, даже не зная об этом. Мне было уже двенадцать

лет, когда я понял, что грешно ненавидеть своего врага. А велосипед у меня украли, когда мне было восемь лет. Я ненавидел вора четыре года! Как мне расплатиться за

этот грех? Сделают ли мне скидку за мое неведение?

А что с грехами, которые я совершаю сейчас, сам того не осознавая? Что, если

кто-то вдруг выяснит, что играть в гольф — грешно? Или Бог сочтет, что грех играть в

гольф так, как играю я? Ой, нет, только не это, тогда мне вовек не расквитаться.

А как быть с нашими тайными грехами? Ведь даже сейчас, печатая эти страницы, я

грешу. Я хотел бы думать, что тружусь во славу Божью, но так ли это? Освободился ли я

от тщеславия? Важно ли мне только то, что здесь написано, а не то, кем это написано?

Вряд ли. Я озабочен, одобрят ли мою книгу читатели, оценят ли должным образом все

те долгие, многотрудные, тягостные, изматывающие, мучительные часы, которые я

смиренно потратил на создание этого эпохального, нетленного шедевра литературы.

А как у вас? Не найдется ли грешков недеяния в отчете за этот месяц? Не упущено

ли несколько возможностей сделать добро? Сколько раз вы не воспользовались

случаем простить ближнего? Не вошли в дверь, открытую для вашего служения? Всё ли

вы сделали для того, чтобы поддержать своих друзей?

Кррэк-кррэк, кррэк-кррэк, кррэк-кррэк. А есть еще другие вопросы. Период

благодати, например. Моя кредитная карточка предполагает минимальные выплаты, а

затем остаток долга переносится на следующий месяц. А как у Бога? Позволит ли Он

мне рассчитаться за сегодняшнюю жадность в следующем году? А как обстоит дело с

процентами? Если непогашенные грехи останутся на моем балансе на несколько

месяцев, не набегут ли проценты? И, кстати, о балансе... где он подводится? Можно ли

мне на него взглянуть? Кто его подводит? Как мне, наконец, погасить свой долг?

В том-то все и дело. В том-то и вопрос. Как мне быть с моим долгом перед Богом?

Отрицать его? Совесть мне не позволит. Найти худшие грехи у других? Бог на это не

посмотрит. Претендовать на родовые привилегии? Семейная гордость ничего не значит.

Попытаться выплатить? Я мог бы, но это возвращает нас к той же проблеме. Мы не

знаем цены грехов. Мы даже не знаем, сколько мы их натворили.

Так что же нам делать? Посмотрим, какой ответ дает Павел в нескольких словах, о

которых один ученый сказал, что они, «может быть, самые важные из когда-либо

написанных»1.

...Получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе, Которого

Бог предложил в жертву умилостивления в Крови Его через веру...

Рим. 3:24-25

Проще говоря: стоимость ваших грехов больше, чем вы можете заплатить. Дар

нашего Бога больше, чем вы можете себе представить. «...Человек оправдывается

верою, — поясняет Павел, — независимо от дел закона» (Рим. 3:28).

Очень может быть, что для нас это окажется самой труднопостижимой духовной

истиной. По ряду причин люди признают Иисуса своим Господом прежде, чем признают

Его своим Спасителем. Нам легче представить Его могущество, чем Его милосердие. Мы

превозносим пустой гроб задолго до того, как преклоняем колени перед крестом. Мы, как Фома, готовы умереть за Христа раньше, чем допустить, что Он умер за нас (см.: Ин.

11:16).

В этом мы не одиноки. Мы не первые, кто не приемлет такое понимание благодати

Павлом. Очевидно, первыми усомнились в Послании к Римлянам те, кто первыми его

прочли. Собственно, складывается даже впечатление, что Павел словно бы слышал

подобные вопросы. Отрывая перо от страницы, апостол представляет себе своих

читателей: одни озадачены, другие сомневаются, третьи спорят. Предвидя такую

реакцию, он обращается к предполагаемым возражениям.

Возражение номер один: это слишком рискованно

Первое возражение исходит от прагматика: что же, «...мы уничтожаем закон

верою?» (Рим. 3:31). Здесь речь идет о мотивации людей. «Если мои дела меня не

спасают, то зачем они? Если я не спасаюсь через закон, то зачем его соблюдать? Если

спасение не зависит от того, что я делаю, то зачем вообще что-то делать»?

Вам нужно признать, что благодать связана с риском. Есть вероятность, что люди