Жизнь в эпоху перемен. Книга первая - Станислав Владимирович Далецкий
Иван успокоил Надю и поспешил увести её прочь из этого уголка города. – Понимаешь, Надя, – объяснял он девушке, здесь живёт беднота, а зажиточные евреи живут среди нас, но стараются быть незаметными, потому ты их и видишь редко. Дело в том, что лет восемь назад, в 1905 году, здесь прошли еврейские погромы, несколько человек были убиты, многие ранены, и те погромы до сих пор не забыты ни евреями, ни православными.
Здесь на виду бедность, но это не всегда верно. Просто многие скрывают своё положение, чтобы не вызывать ненависть населения. Евреи занимаются торговлей, ростовщичеством, содержат кабаки и трактиры, а всё это связано с обманом людей, пьянством и потому многие ненавидят евреев и связывают свои беды, например, пьянство, с еврейскими кабаками или корчмами, как их здесь иногда называют.
Кроме того, православные из Библии знают, что иудеи, так называли евреев в древние времена, предали и распяли Христа в Палестине, и уже на этой, религиозной почве считают евреев противниками христианской веры, хотя Иисус и сам, по матери, был из еврейского племени, в чём лично я сильно сомневаюсь, – закончил Иван свои объяснения. Они вышли из еврейских кварталов, и улицы стали чище, исчезли мусор и нечистоты, а вокруг замелькали русоволосые и босоногие дети, занятые какими-то своими детскими заботами и играми.
– Скажи-ка, Ваня, как эти евреи оказались здесь из далёкой Палестины, и почему они живут среди нас, но как бы отдельно и не смешиваются.
– Это длинная история еврейского племени, я как-нибудь расскажу тебе подробнее, а вкратце история такова: евреи жили в далёкой Палестине, что находилась на берегу Средиземного моря, там, где Египет. Две тысячи лет назад, когда там и объявился Христос, древние римляне завоевали эти места и разогнали евреев по всей Римской империи, можно сказать, что по всей земле – настолько большая была римская империя, и так евреи оказались среди разных народов, но не смешались с ними, и не затерялись, а сохранили свою веру и обычаи, и потому уцелели как самостоятельный народ.
Потом Римская империя рухнула, во многом благодаря усилиям евреев, и они оказались в разных странах Европы, Азии и Африки. В Европе евреи приспособились жить торговлей и ростовщичеством, оббирали таким образом местное население и, когда началась христианская борьба за веру, во многих странах евреев стали изгонять или просто уничтожать, и они постепенно почти все перебрались в Польшу.
Потом Польша вошла в состав Российской империи – так евреи оказались в России. Царь Николай Первый не пожелал пускать евреев вглубь России и установил черту оседлости русского народа, за которой инородцам запрещалось селиться постоянно, а дозволялось лишь временное проживание. Городок Орша как раз и находится у самой этой черты, поэтому здесь евреи и составляют половину населения. Отсюда они ездят в Россию, обделывают там свои торговые дела, а семьи живут здесь. Когда мы были в еврейских кварталах, ты могла заметить, что взрослых мужчин там почти не видно: одни дети и женщины, а мужчины разъехались по всей России и даже по Европе.
Загадкой остаётся, как этим евреям удалось сохраниться как народу и не смешаться с местным населением. За две тысячи лет они должны были раствориться среди других народов, забыть свой язык, обычаи и религию, но этого не произошло.
Вот у меня тётка была, у которой я жил шесть лет, когда учился в училище, так мать этой тётки была полу-еврейкой, а отцом был брат моего деда. Эта тётка к евреям была седьмая вода на киселе, но иногда заходила в местную синагогу, хотя была крещённая в православие: вот почему она так делала? Неизвестно. Может из-за своего уродства: у неё было родимое пятно на пол-лица, которое, впрочем, не мешало ей развлекаться с мужиками заезжими, чему и я был свидетелем неоднократно.
Пожалуй, хватить нам болтать об этом народе, зайдём давай в церковь, я поставлю свечку за упокой души моей тётки Марии, Царство ей небесное. Это родимое пятно на её лице к старости начало расти, пухнуть, пошло внутрь и тётка померла, когда я учился в институте. Мне об этом отец написал. Тётке было за сорок лет, а отцу сейчас за семьдесят, дай Бог ему здоровья, – такая вот судьба, – закончил Иван, и они не торопясь направились к храму, золочёные купола которого виднелись далеко впереди за домами горожан.
– Интересно получается, – вздохнула Надя, прижимаясь к Ивану, – ты рос у тётки, и я росла у тётки. У тебя хоть отец есть, а у меня никого не было с детства, может потому я и попала в историю, которой ты меня всегда попрекаешь, с этим художником. Жила бы с родителями, ничего такого не случилось бы.
– Родители здесь ни при чём, – ответил Иван, отстраняясь от Нади при упоминании о художнике. У нас на селе мужики говорят: если сука не захочет, то кобель не вскочит, – грубо оборвал он Надежду, – и прекратим этот разговор, который мне неприятен.
Они молча зашли в храм, Иван поставил свечку за упокой души тётки Марии, Надежда тоже поставила свечку, безмолвно шевеля губами какие-то молитвы или просьбы, и они, вернувшись домой, разошлись по своим комнатам. Надежда вновь корила себя за то, что опять напомнила Ивану про своего любовника – ведь знает, что нельзя, но чёрт дёрнул за язык, и такая хорошая прогулка закончилась плохо – новой размолвкой с Иваном.
Иван провёл ночь у себя в кабинете на диване, а утром, за завтраком, неожиданно предложил Надежде съездить вместе с ним на родину к отцу, на несколько дней, что оставались до начала занятий в училище.
– Давай съездим вместе к моему отцу, я давно не бывал у себя на родине, да и отец старый, наверное, стал совсем– ему уже за семьдесят лет, а в этом возрасте люди быстро старятся. Я был дома за год до нашей встречи с тобой, значит прошло больше двух лет. Заодно отец познакомится со своей будущей невесткой, – объяснил Иван, что означало очередное примирение с Надеждой, иначе зачем бы ему
