Волчья балка - Виктор Иванович Мережко

— Как? — задохнулся тот, не поверив услышанному. — Насовсем?

— Пока временно, потом посмотрим.

— Не совсем понимаю, гражданин следователь.

— Поймете, не торопитесь, — Николай Иванович сделал еще пару шагов из угла в угол. — Вы возвращаетесь на «Волчью балку».

— Когда?

— Сегодня, сейчас. Выдадут форму, предоставят транспорт, отвезут на место, и можете приступать к своим обязанностям.

— Извините, опять же не доходит.

— Можете помолчать? — раздраженного вмешался Олег. — Выслушайте до конца, потом будете задавать вопросы.

— Есть. Извините.

— Помните, за что вас задержали? — продолжил Уколов.

— Помню. За пособничество.

— Вот этим «пособничеством» вы снова на посту и займетесь.

— Уточните, пожалуйста.

— Та схема, по которой вы работали с майором Полежаевым, остается прежней. Понимаете, о чем?

— Ну да. Не тормозить нужный транспорт, вести его по трассе, предупреждать о возможных проблемах. Ничего не пропустил? Все верно?

— В общих чертах.

— А кто укажет, какую фуру следует отслеживать?

— Как и прежде, ваш родственник.

— Аркадий Борисович?.. Его тоже выпустили?

— Вам бы все знать, — усмехнулся Уколов. — Главное, будете работать в паре. Дружно и весело.

— Груз такой же?

— Для вас это важно?

— Ответственность, как-никак.

— Похвально, — усмехнулся Черепанов. — Ответственный господин.

— Извините, я не то имел в виду, — смутился Гуляев, не сразу поинтересовался: — Кто еще будет на «Волчьей балке»?

— Вы, — ответил Уколов.

— А кроме?.. Стас там… или товарищ капитан?

— Один будете.

— Понял, готов, — Гуляев поднялся. — Меня отведут?.. Ну, чтоб привести в порядок?

— Отведут, — Николай Иванович подошел к нему совсем близко, поймал бегающий растерянный взгляд. — Один вопрос, Гуляев.

— Конечно.

— Вы хорошо провели время в СИЗО?

— Шутите, гражданин следователь? Врагу не пожелаю.

— Поэтому никому не распространяйтесь о тех замечательных денечках, строго следуйте нашим инструкциям, никаких вольностей, необдуманных поступков, и это вам зачтется.

— Понял. Извините. Благодарю… Можно идти?

— Вас сопроводят.

За дверью комнаты Гуляева ждал конвоир, он цепко осмотрел задержанного, спросил Уколова:

— Обратно в СИЗО, товарищ майор?

— Нет, отведите гражданина в интендантскую. Там его ждут.

Каюм появился в комнате Игоря совершенно неожиданно. Прикрыл за собой дверь, подошел к Лыкову, листавшему какую-то детективную муру, присел на один из стульев.

— Салют.

— Салют, — ответил младший лейтенант, вопросительно глядя на визитера.

— Не помешал?

— По делу?

— Хозяин прислал. Сказал, что скоро едем в Москву.

— Первый раз слышу.

— Зачем шифруешься? Серьезно тебе говорю. Разве с Аверьяном не было разговора?

— Был, но пока ничего конкретного.

— Я конкретно тебе говорю!

— Хозяин уже на тебя не сердится?

— Не знаю, — тронул плечами Каюм. — Его не поймешь… Сейчас едем на «Волчью балку».

— Кто? — не понял Лыков.

— Двое!.. Я и ты.

— Зачем?

— Хозяин сказал. Посмотреть, кто там. Потом ему все расскажем, — Каюм поднялся. — Через пять минут жду, — потоптался в некоторой нерешительности, махнул: — Проводи.

— Куда? — не понял Игорь.

— На улицу. Душно здесь у тебя.

Удивленный младший лейтенант поднялся, вышел следом за Каюмом в прихожую, азиат неожиданно зажал Игоря в угол, зашептал в самое ухо:

— Малику не выпускают. Шеф сильно ее побил. Просит как-нибудь помочь.

— Как? — отстранился Игорь.

— Тебе решать. Меня попросили, я передал, — ответил Каюм и покинул прихожую…

…Когда выезжали со двора, увидели вползающий в ворота тяжелый «Мерседес» Глушко, торопливо вышедших ему навстречу охранников.

— Знаешь его? — зачем-то спросил Каюм.

— Первый раз вижу, — ответил Игорь.

— Крутой перец. И опасный… Хозяину нужно быть с ним очень осторожным. Нельзя с таким мутить серьезные дела.

— Скажи ему.

— Зачем? Много знаешь, мало говоришь — долго живешь.

Они выехали со двора, покатились по трещащей под шинами мелкой, отобранной гальке.

Даниил Петрович без разрешения налил полную рюмку коньяка, в один взмах опрокинул в рот. Отщипнул виноградину, стал жевать. Аверьян насмешливо наблюдал за ним, поинтересовался:

— Что случилось, дорогой? Почему такой расстроенный? Кто тебя обидел?

— Кинули меня, Шеф! — ответил Глушко, наливая вторую рюмку. — Причем нагло и беспардонно.

— Кто мог такое с тобой сделать, Петрович? Ты же умный, авторитетный, сильный. Как можно тебя кинуть? Кто-о мог?

— Артемий!.. Артемий Бежецкий. Бывший друг, соратник, подельник, можно сказать. С которым годы дружбы, общих дел, общих интересов, общих радостей, общих побед… И эта мразь теперь меня кинула!

— Что говоришь, Глушко?.. Артемия больше нет, как он мог такое сделать?

— Завещание, — прохрипел тот, наклонясь к Аверьяну. — Успел составить завещание, сволочь!.. И мне там — кукиш, и то без масла!

— А на кого он все оставил?

— На сына… этого наркомана… ну и еще на одного подонка.

— Фамилию можешь сказать?

— Алдонин… Вадим Алдонин. Был у Бежецкого такой помощник. Вот на него тоже завещание. Поровну!.. Пятьдесят одному, пятьдесят другому.

— Почему на помощника?.. Он что, был любовником Артемия? Голубой, что ли?

— Почем я знаю? Может, и такой вариант. Все может… Но главное, я пролетел, как Париж над фанерой… или как там!.. Голый, пустой, нищий! Хоть завтра под церковь! С кепкой!

— А мать сына?

— Она рядом… при сыночке.

— Сыночек где сейчас?

— В психдиспансере!.. Лечится!

— Не выписали еще?

— Не знаю. Вроде нет.