Жестокий лес - Ростислав Феодосьевич Самбук
— Дети где?
— Там, — махнул рукой за озеро. — Со мной пойдут… Ты собирайся быстро, вещи возьми самые необходимые, продукты. Поедешь по лесной дороге до Заозерного, у тетки Митри переночуешь, а утром на хутор к сестре. Там и встретимся.
Она стояла, опустив безвольно руки. Вдруг сказала:
— Рассуждайте себе, как знаете… Никуда я не поеду и сыновей не пущу! Что нам делать у сестры?
Демчук подошел к ней:
— Знаешь, что твои сыновья натворили? Советских разведчиков прячут, а бандеры сейчас здесь будут. — Увидев, как побледнела жена, обнял ее. — Не бойся, ласточка, все, ей-богу, перемелется, были бы только живы.
Жена легонько оттолкнула его.
— Чего же ты стоишь? Торопись!
Демчук поцеловал жену. Залез на коня сзади Андрея. Тот пустил повод, и Серко, пританцовывая, двинулся к озеру. А Демчук все оглядывался назад, пока подворье не исчезло за поворотом.
Коршун, выслушав племянника, рассердился.
— Ну-ка, Алекса, позови Фрося! — приказал громко эсбисту[10 - Эсбист — сотрудник службы безопасности УПА.] — длинному и на первый взгляд хилому мужику с внимательными и хитрыми глазами, который торчал в дверях и слушал немного путаный рассказ Гришки.
— Сукин сын этот Фрось! — сказал эсбист уверенно. — К стенке бы его!
— К стенке всегда успеем. Позови, говорю!
Фрось появился минут через пять, протопал тяжелыми сапогами по ступенькам, остановился в дверях, заняв чуть ли не весь проем, приложил руку к грязной полувоенной фуражке:
— Явился по вашему приказанию, друг Коршун!
Коршун подошел к нему близко, пронзительно посмотрел в глаза:
— Прозевал разведчиков?..
— Ни! Нам сынок Северина Романовича сказал, что видел их за Дубовой поляной. Мы прочесали лес до болота, но никого не встретили.
— Этот? — Коршун отошел, показывая Гришку, что примостился на стуле.
— Нет, тот повыше был, курносый…
— Андрей то был, — вставил Гришка.
— Я и говорю, — обрадовался Фрось, — кони хорошие, такие кони только у Северина Романовича могут быть!..
— Почему решили, что разведчики в болоте погибли?
— А куда же им было подеваться? — совсем по-домашнему развел руками Фрось. — Мы же весь лес прошерстили; наверно, они нас заметили и решили пробиваться через болота, а там… сами понимаете…
— Да, через болота им не пройти, — согласился Коршун. — Но ведь мальчишки могли обмануть вас. Вы — к Дубовой поляне, а они провели их через Змеиный яр.
— Но ведь ваш племянник… — покачал головой Фрось, и Коршуну стало ясно, что Фрось был прав: кому же верить, если не родственнику самого Коршуна?
— Вот что, Фрось, — смягчился он, — поднимай хлопцев — и быстрее в Острожаны! Он вас проведет, — кивнул на Григория.
“Может, мне лучше самому?” — подумал про себя, но, вспомнив, что разведчики пробились через все эсэсовские засады и легко в руки не дадутся, решил не подставлять свою голову под пули. Стал распоряжаться:
— Часть отряда пошлешь по дороге левее села, в засаду, отрежут им путь к Темному лесу, а с остальными окружишь рыбацкую хижину — Гриша тебе покажет. Если они там действительно прячутся, — добавил вдруг неуверенно Коршун.
— Там они, там, вот увидите, — просунул голову в двери над плечом Фрося эсбист.
— Ну, с богом! Торопитесь, чтобы преградить им дорогу до темноты, — отпустил их Коршун.
Когда уже выходили, крикнул вдогонку:
— Постарайтесь захватить их живыми, хоть одного. Привезете сюда, вместе допросим.
Эсбист оглянулся, длинное и мрачное лицо его посветлело.
— Будет сделано! — рявкнул воодушевленно.
Андрей, спрыгнув с коня, направился к дверям хижины, но, вспомнив про замок, позвал Филиппа:
— Отпирай быстрее!
— Замок только для вида… Лейтенант так велел…
Андрей толкнул дверь плечом и чуть не попал в объятия Горянского. Тот мгновенно схватил висевший у мальчика на шее автомат.
— А-а… — догадался Андрей. Отдал солдату оружие. Привык к полутьме, увидел Бутурлака. Под его вопросительным взглядом сделалось стыдно, сказал понурившись: — Мы не виноваты, так вышло… Скоро здесь будут бандеры, надо бежать!
Бутурлак спросил кратко:
— Кто это с тобой?
— Дядя Антон, отец Филиппа.
— Хорошо, — кивнул лейтенант, — позови его сюда.
Старший Демчук зашел в хижину.
— Теперь рассказывай, — приказал лейтенант Андрею.
Андрей заговорил, сбиваясь и не очень складно, но Бутурлак слушал, не перебивая.
— Так вы сможете провести нас? — спросил Демчука. — Какой дорогой?
— Прошу, пан-товарищ, есть два пути: вокруг села к Темному лесу, но там на бандер можно напороться, или по болотам. Правда, опасно… Но пройдем.
— Там только дядя Антон дорогу знает, никто из села не ходит, даже я, — быстро вставил Андрей.
Лейтенант развернул планшет.
Андрей слушал, как лейтенант обсуждает со старшим Демчуком дорогу, удивлялся. Он до сих пор находился в сильном возбуждении, думал: разведчики встревожатся, сразу станут собираться, а лейтенант спокойно склонился над картой. Наконец щелкнул кнопками планшета, спросил:
— Бандеровцы, конечно, узнают, кто помог нам. Что будет с вами?
— Пусть господин-товарищ офицер не сушит себе этим мозги. Жена моя, наверно, уже ушла к сестре, а я с сынами, как проводим вас, пересидим в лесу. — Усмехнулся в усы: — Пересилим, если не очень будете медлить. Так и скажите начальству: заждались мы вас здесь.
Такая длинная речь далась ему нелегко.
— Что с этим? — Горянский взвешивал на руке отобранный у Андрея “шмайсер”.
Бутурлак скользнул взглядом по Андрею, сказал:
— Отдай!
— Спасибо! — Андрей радостно схватил оружие.
Филипп, увидев это, полез в угол хижины, отбросил старые сети, сдвинул ящик и тоже вытащил “шмайсер”.
— Ах ты негодник! — не выдержал отец. — Ну-ка, давай сюда!
Филипп вжался в угол, смотрел решительно, крепко вцепившись в “шмайсер”, сказал:
— Я за сто метров бутылку разбиваю.
Это прозвучало достойно.
— Что поделаешь, война… — сказал Бутурлак. — Во время войны все взрослеют раньше.
Демчук подумал: “Война, конечно! Этому лейтенанту самому двадцать — двадцать два, а уже офицер, и тот сорокалетний здоровяк подчиняется его приказам!”
Вышли за лейтенантом поодиночке.
Сергейка стоял снаружи у двери, сторожил. Последним вышел отец, потянул его за собой.
— Держись возле меня, — приказал. Огляделся вокруг, позвал лейтенанта: — Там лодка Жмудя. — Указал пальцем в камыши. — Мы все влезем в нее… Наискось через
