Мурли - Анни Мария Гертруда Шмидт
— И это вас беспокоит? У вас из-за этого проблемы?
— Не у меня, — покачала головой Мурли. — У моего хозяина, он находит это неприличным.
— А кто ваш хозяин?
— Господин Тиббе из газеты. Я его секретарша. Я хорошо справляюсь с работой, но вот никак не могу перестать чувствовать себя кошкой.
— И вас это беспокоит? — вновь спросил доктор.
— Это немного неудобно, — вздохнула Мурли. — Как будто во мне постоянно ссорятся два существа. Полукошка и получеловек.
— Ах… — вздохнул доктор. — Быть целиком человеком тоже не больно-то удобно…
— Вот как?
— Истинная правда.
Об этом Мурли еще не задумывалась. Эта мысль показалась ей забавной.
— И все-таки я предпочитаю быть кем-то одним, — сказала она.
— Кем же вы предпочитаете быть?
— Если бы я знала… Я вся в сомнениях. Иногда я думаю, как же мне хочется снова стать кошкой… Пробираться с поднятым хвостом в зарослях золотых шаров, пыльца золотым дождем ложится на твою шерстку… Петь на крышах с другими кошками, охотиться на молодых скворцов, вылетающих из гнезда… Порой мне даже хочется сходить на тазик. Кошачий тазик. Но, не могу отрицать… быть женщиной тоже довольно приятно.
— Тогда вам просто нужно подождать дальнейшего развития событий, — посоветовал доктор.
— Я думала… — замялась Мурли. — Может быть, вы дадите мне какую-нибудь микстуру? Или таблетки. Чтобы…
— Чтобы снова стать кошкой?
— Нет… я вся в сомнении.
— Сперва вам нужно решить, кем вы хотите быть, — сказал доктор. — А уж потом снова приходите. У меня нет для вас ни микстур, ни таблеток, но я всегда готов помочь вам советом.
Кто-то царапался в дверь. Это была Аннелизе — кошка доктора.
— Моя кошка рвется сюда, хотя прекрасно знает, что ей запрещено входить в кабинет, когда у меня пациент, — покачал головой доктор.
Мурли прислушалась к мяуканью за дверью.
— Вам нужно подняться наверх, — сказала она. — Ваша жена жарит на гриле курицу.
Откуда она знает, что у нас на обед жареная курица? — удивился доктор.
— Она обожгла на гриле руку. Вам в самом деле следует подняться к ней. А я, доктор, пойду и приду к вам снова, когда разберусь сама с собой.
Доктор побежал наверх, в жилые комнаты. В кухне стояла его жена и с ненавистью смотрела на гриль. На пальце у нее вздулся огромный пузырь.
— Как ты узнал, что я обожглась?
— Мне рассказала об этом одна очень симпатичная кошка, — ответил доктор и поспешил за мазью.
По дороге домой Мурли услышала ужасную новость, касающуюся Помоечницы. Ее сообщил Косой Симон.
— Какой кошмар! — воскликнула Мурли. — Сломала лапу, говоришь? Ее сшибла машина? Где она сейчас? А дети остались одни?
— Тараторишь-тараторишь, ты меня просто завалила вопросами, — заворчал Косой Симон. — Может, все и не так страшно, мне рассказал об этом кот Бензин, а он вечно все преувеличивает. Между прочим, ее еще и побили.
— Побили?
— Да, заехали бутылкой. После всех этих несчастий она еле дотащилась до дому, я имею в виду фургон, где она сейчас живет со своими детьми.
— Я сейчас же иду к ней, — решила Мурли. — Захвачу только еды и молока.
Она нашла Помоечницу в фургоне. Та лежала рядом со своими котятами в настроении еще более мрачном, чем обычно.
— Что случилось? — спросила Мурли, присев перед ней на корточки. — Тебе очень больно? Лапа сломана? Было много крови?
— Меня треснули со всей силы, — с горечью сказала Помоечница. — Полной бутылкой вина. Представляешь? До чего дожили! Может, это великая честь — не всякому повезет, чтобы его огрели бутылкой бургундского по хребту!
— Давай посмотрю, все ли у тебя кости целы, — предложила Мурли.
— Руки прочь! — завопила старая кошка.
— Я же хочу только посмотреть.
— Не надо ничего смотреть. Убери руки!
— Но если у тебя сломана лапа, требуется какая-то помощь.
— И так заживет. Не впервой.
— Давай лучше я тебя куда-нибудь отнесу. К нам на чердак, например.
— Нечего меня носить. Дай мне околеть спокойно. Мне и здесь хорошо.
Мурли вздохнула и дала Помоечнице молока и мяса.
— Вот это кстати, — сказала Помоечница. — Меня мучает жажда. Я всегда пила из крана на стоянке. Там натекает лужица. Но это довольно далеко, а я ковыляю с таким трудом…
Напившись, она пробормотала:
— Сама, дура старая, во всем виновата.
— Расскажи, как это произошло.
— Я шла вдоль дорогих садов и увидела прямо перед собой большую белую виллу, всю в розах. Обычно я в эти сады не совалась, ведь их охраняют собаки. Но тамошний пес был заперт в гараже. Ох, и бесновался он там, а мне от этого было ни жарко ни холодно: меня-то он достать все равно не мог. Ворота сада стояли нараспашку, и я учуяла потрясающий запах. А есть хотелось чертовски. Потому что с шестью писклями вечно живот сводит от голода, сама понимаешь. Ну вот, заглядываю я, значит, в дом. А в комнате никого. Посередине большой накрытый стол с букетом роз. На розы мне, честно говоря, наплевать, но я учуяла лосося. И что ты в таком случае делаешь? Конечно, стараешься не упустить свой шанс.
— И ты вошла в дом?
— Вошла как миленькая. Вспрыгнула на стол и сразу очутилась перед блюдом с лососем. Но тут у меня просто глаза разбежались — сколько же там всего было! И крабы тебе, и куры, и холодный ростбиф. Взбитые сливки, креветки, соусы такие и сякие. Мр-р-рау! — мечтательно вздохнула Помоечница и прошлась язычком по всем своим детям.
— И что тогда?
— Что-что? У меня закружилась голова, вот что! Крыша поехала от всей этой еды. Не знала, за что приняться. Идиотка старая! Нет бы сжевать сразу этого треклятого лосося — хоть было бы что вспомнить! Но от всех этих запахов я потеряла рассудок. А теперь вот вспоминай-мучайся! Не съесть ни кусочка! Голодранка безмозглая!
— Но что же случилось, говори скорей!
— А ты как думаешь? Явились — не запылились.
— Кто?
— Хозяин
