Что такое чудеса? - Виктор Ноевич Комаров
Скорее всего, людские болезни. Когда человек серьезно заболевает, он становится словно сам не свой. Особенно в тех случаях, когда болезнь затрагивает сознание. К тому же в прежние времена с болезнями были связаны всяческие суеверия. Многие заболевания казались результатом наговора, "порчи", которую колдун может "наслать" на любого человека.
В сказках подобные представления превратились во всякого рода волшебные заклятья.
Но и здесь проявил себя здравый смысл народа, в основе которого лежали практический опыт многих поколений и наблюдательность. Люди не могли не видеть, что в большинстве случаев заболевший человек в конце концов выздоравливает и снова становится самим собой. Причем выздоровление наступает быстрее, если применяется подходящее лечение. Вот и описываются в сказках всевозможные условия, выполнив которые можно освободиться от колдовского заклятья.
ГЛАВА 2
Сказки становятся былью
РАЗУМ ПОБЕЖДАЕТ
У англичан есть в высшей степени поучительная сказка о волшебной обезьяньей лапке.
Однажды в гости к своему другу приехал из Индии старый солдат. Как-то, перебирая свои вещи, он достал из мешка маленькую мохнатую обезьянью лапку.
— Что это? — спросил хозяин.
— Это… талисман, — нехотя ответил солдат и поспешно спрятал лапку обратно в мешок.
— Талисман? — заинтересовался хозяин. — Что же он может, этот твой талисман?
— Он может выполнить по три любые желания у трех разных людей, — мрачно сказал солдат.
Хозяин заинтересовался еще сильнее и стал приставать к своему гостю с расспросами, но тот только угрюмо отмалчивался. Однако перед самым отъездом он все-таки уступил просьбам друга и сказал:
— Этот талисман достался мне после смерти одного человека. Он использовал все три желания. Не знаю, какие были первые два, а третье — было желание… умереть. Это произошло на моих глазах.
— А потом? Что было потом?
— Потом?.. В течение нескольких лет я носил волшебную лапку с собой, но не решался что-нибудь у нее попросить. А потом подумал, что терять мне все равно нечего… И решился.
— И что же?
— Лучше бы я этого не делал.
— Но ведь ты жив.
— Лучше бы я умер… — сказал солдат таким голосом, что его другу стало не по себе.
Но все же он спросил:
— Ты был вторым?
— Да… — немного помедлив, ответил солдат. — Еще осталось три желания…
Тогда хозяин стал просить солдата, чтобы он оставил ему талисман. Но солдат не соглашался.
— Ведь тебе он все равно уже не нужен, — говорил хозяин. — Свои три желания ты уже использовал. Почему же ты не хочешь отдать его мне?
— Не хочу брать грех на душу, — отвечал солдат.
— Но я буду очень осторожен. И попрошу у талисмана совсем немного.
Словом, кончилось тем, что хозяину все же удалось уговорить своего гостя. Солдат, вздохнув, вновь достал обезьянью лапку и протянул ее своему другу.
— Ну, будь счастлив, — сказал он на прощание, взял мешок и ушел своей дорогой.
Оставшись один, хозяин долго сидел молча, глядя на обезьянью лапку и не решаясь высказать свое желание. Ему очень хотелось воспользоваться ее волшебными свойствами, но то, что он услышал от солдата, страшило его. Наконец он собрался с духом.
— Хочу получить двести фунтов стерлингов, — медленно произнес новый обладатель обезьяньей лапки.
И как только были сказаны эти слова, лапка тотчас же свернулась и вновь распрямилась, словно давая понять своему хозяину, что его желание услышано и будет исполнено…
И тут же открылась дверь и в комнату вошел незнакомый человек.
— Я — представитель фабрики, где работал ваш сын, — сообщил он.
— Как… работал? — привстал с места взволнованный отец, сразу почуяв что-то неладное.
— Увы, — сказал незнакомец, — я должен сообщить вам печальную весть. Ваш сын по неосторожности попал в машину, и она… К сожалению, уже ничего нельзя сделать, и хотя он сам был виноват, дирекция решила возместить… Вот двести фунтов стерлингов.
Он положил на стол перед несчастным отцом пачку денег и неслышно удалился.
Хозяин дома в ужасе уставился на волшебную лапку. Так вот оно что… Вот о чем его предупреждал солдат.
— О, я несчастный! — вскричал он в отчаянии. — Кто возвратит мне моего мальчика?
В порыве гнева, он схватил ужасный талисман и уже размахнулся, чтобы бросить его в пылающий камин, но вовремя остановился.
Ведь оставалось еще два желания. Надо только захотеть, и волшебная лапка вернет ему сына. Дрожа от волнения, он с надеждой взглянул на лапку, которую все еще продолжал держать в руке, и, не раздумывая долго, сказал:
— Хочу, чтобы мой сын вернулся домой!..
И опять, как в первый раз, лапка свернулась у него в ладони, словно живая, и вновь распрямилась. И сразу же в дверь кто-то постучал. Хозяин подбежал к двери, распахнул ее и застыл в ужасе: за порогом стоял его сын, окровавленный, в разорванной одежде.
Хозяин протянул руку, чтобы помочь ему войти, но тут же, содрогнувшись, отдернул ее. Его рука свободно прошла сквозь воздух. И он понял, что это не сын, возвращенный к жизни колдовской силой талисмана, а лишь его призрак.
Хозяин поспешно захлопнул дверь и, пятясь, отступил в глубь комнаты. Но призрак не уходил, он продолжал стучать, требуя, чтобы его впустили… Потом стук в дверь прекратился, но минуту спустя призрак стал стучать в окно, хотя комната, в которой жил хозяин, находилась на четвертом этаже.
Хозяин взглянул и увидел за окном окровавленное лицо, прижавшееся к стеклу. Не помня себя от ужаса, он бросился к обезьяньей лапке, валявшейся на полу, и дрожащим голосом приказал:
— Хочу, чтобы призрак ушел…
Он схватил лапку, ставшую теперь бесполезной, и бросил ее в огонь. И в изнеможении, раздавленный случившимся, опустился на пол рядом с камином…
Страшная сказка, не правда ли? Обладая волшебной силой, лапка выполняла желания своих владельцев, но какой ценой! Выполняла слепо, тупо, не заботясь о том, за счет чего, какими путями достигается то, о чем ее попросили.
Это очень хорошо показано у Пушкина в его знаменитой поэме-сказке "Руслан и Людмила". Добрый волшебник Финн, помогающий Руслану разыскивать похищенную злым волшебником Черномором прямо со свадебного пира Людмилу, рассказывает о том, как он полюбил прекрасную девушку Наину. Ради нее он совершал подвиги, приносил ей драгоценные дары, но красавица оставалась неприступной. И тогда я, продолжает Финн:
Решился в грусти безотрадной
Наину чарами привлечь
