Зурков Игорь - Бешеный прапорщик
— Командир, а это что за клякса зеленая и кривулина рядом? — Андрейка задал "правильный" вопрос.
— Молодец, казак. Не то, что некоторые. Клякса — это лесок, где мы и будем прятаться. А кривулина — это дорога, откуда "языка" и надо будет брать. Она-то идет рядышком с фронтом, германцы туда-сюда и шастают.
— Значит надо на краю лесочка наблюдение выставлять. — Реабилитировался Гриня.
— Согласен. А какой вопрос еще задать надо было? Михалыч, молчи! — притормозил я Митяева. — Пусть "молодые" головенки поломают.
Двух минут головенкам хватило добраться до истины:
— Как мы на ту сторону перебираться будем?
— Ну, наконец-то! Туда и обратно тропку нам местная пехота покажет. Их "охотники" разведали. Так что сегодня готовим оружие, снаряжение, собираемся и отсыпаемся, а завтра с утра выходим. Вопросы есть? Нет? Тогда вперед! Михалыч, проследи, чтобы все сделали, а я с Гриней в штаб отскочу. Нам, спасибо капитану Бойко, обещали каких-то трофейных гранат подкинуть. И доложусь о готовности…
… Линию фронта мы проскочили легко. Помогли "местные" разведчики, проводили по своей "тропе", сказали, что будут ждать, и если что — прикроют. Да и их ротный командир обещал в случае чего свой пулемет подогнать. Задание для нас Ломов выбрал достаточно простое: сидеть в засаде на дороге, брать "языка", желательно офицера, или какого-нибудь вестового. Одного только не учел — дорога была оживленная. Мы по очереди наблюдали, и подходящего случая так и не нашли. Немцы шарились туда и обратно толпами, и выдернуть одиночку было нереально. Мои "орлы" загрустили, да и мне было как-то не по себе. Первый блин — и как в пословице… Промаявшись до вечера, мы посовещались и приняли решение остаться еще на сутки. А по темноте сходить на хутор, разжиться харчами…
И там нам повезло! Мы уже подобрались к хутору, собирались зайти, но в последний момент Митяй, сидевший в охранении, свистнул по-птичьи "тревогу", и мы замерли. Со стороны дороги к хутору кто-то приближался, во всяком случае, слышен был разговор двух человек. И, что характерно, велся этот разговор на немецком, который я уже сносно понимал и даже мог немного разговаривать благодаря "подарку" Дениса Первого. Один из "гансов" убеждал другого, что у хозяина хутора просто не может не быть спиртного, и что этот хозяин запросто поделится напитком с бравыми артиллеристами кайзера… Мимо нас протопали два немца, причем оба были, наверное, фельдфебелями, или унтер-офицерами. Потому, что в сгущающихся сумерках я заметил у них на ремнях кобуры. Кожаные. Длинные. Под "Люгер Ланге", он же "Артиллерийская модель". С деревянным прикладом. Мечта идиота!!! Только за эти пистолеты немцев нужно было брать! Тогда в группе у двоих уже будет короткоствол. Да еще какой!..
Пока я пускал слюни от жадности, бравые артиллеристы уже распоряжались на хуторе, как на своей батарее… Батарея… Артиллерийская… Немецкая… Четырехорудийная… Интересные мысли в голову лезут! Подползаю к Михалычу и делюсь мыслями. Михалычу они понравились и мы начали действовать. Немцы сами помогли, разделившись. Один с помощью кулаков пытался узнать у хуторянина где тот прячет самогонку. Другой тем временем зашел в дом, откуда тут же раздался женский крик, впрочем сразу оборвавшийся. Немец вышел, вытаскивая на крыльцо хозяйку. На одной руке были намотаны волосы женщины, другой он прижимал к ее горлу армейский тесак. Подталкивая свою жертву, он спустился к своему другу и они уже вдвоем стали громко "кошмарить" хозяина хутора… Поэтому и не слышали, да и не видели, как мы подобрались к ним вплотную. Роли были распределены заранее. Михалыч брал первого, я работал с любителем женщин, Митяй страховал нас, а Гриня с Андрейкой "держали" дорогу…
Ну, начинаем работать! Встаю ровненько за спиной своего "ганса", хлопаю его по правому плечу. Он на автопилоте начинает поворачиваться, рука с ножом расслабляется. Что мне и надо. Вписываюсь в его движение, захват руки, большие пальцы на кисти противника, поворот ее против часовой стрелки и от себя… Дикий вопль, обрываемый пинком в поддых… А не надо так орать, всех ежиков в лесу распугаешь… Одновременно со мной Михалыч тоже поднимается и очень так красиво бьет с ноги немцу между пальцами… Между большим пальцем правой ноги и большим пальцем левой… Сзади… Немец в этот момент как раз наклонился над хуторянином и полученный удар перекинул его через крестьянина. Шевельнуться ему уже не дали. Быстро связав пленных, положили их на землю. Сейчас очухаются и будем разговаривать…Через пару минут оба уже были в состоянии общаться.
— Итак, "храбрые" германские воины, воюете вы только с мирными жителями, как я погляжу. Объясняю кратко, чтобы было понятней: вас двое, а нам нужен только один "язык". Кто быстрее и больше расскажет, тот пойдет в плен. Другого прикопаем где-нибудь неподалеку. На раздумье — 30 секунд.
Да им и пяти хватило. Обоим. Потому, что оба очень хотят жить. Поэтому и просят доблестных "руссише зольдатен" забрать их в плен…
О, вот и интересное появилось. Служат оба на батарее, которая в соседней деревне на ночлег остановилась, до нее километра два. Пушки — на околице, охраняются двумя часовыми. И все солдаты по домам спят. Вместе с командиром … Ух, какая интересная мысль! Ну-ка, давай мы ее обдумаем.
— Михалыч, тут километрах в трех германская батарея стоит, откуда эти красавцы нарисовались. Пушки — на околице, часовых — двое. Мысль понятна?
— Ну дык, конечно! Не с пустыми руками вернемся!
— Мы и так с "языком" вернемся. Хочется офицера прихватить, да побезобразничать малость. Этих двоих оставляем здесь, и с ними — Андрейку. Сами вчетвером… Хотя, стоп! Есть идея получше. Берем этого говорливого, он нас и проведет, — обер-фельдфебель, как-никак. А там уже работаем по обстоятельствам. Ты гранаты брал?
— Только один "шарик" германский.
— Самое то. Организуй бечевку метров на пять…
Обращаюсь к "своему" немцу:
— Ты нас сейчас проведешь в деревню, покажешь дом, где спит офицер, потом ведешь на батарею. Если все правильно сделаешь, — отпущу.
Выбор между "майне фрау унд киндер" и присягой кайзеру был сделан незамедлительно. Немец только опасливо глянул на своего "напарника".
— Не бойся, он уйдет в плен, или умрет по дороге. В любом случае ты его вряд ли теперь увидишь. Теперь слушай сюда…
Я вздернул его на ноги, примотал к гранате бечевочную петлю, другой кусок бечевки привязал к запальному колечку. Показал все это немцу, от чего он затрясся мелкой дрожью, и повесил ему сзади на шею.
— Если все будешь делать правильно, все будут живы. Но одно неправильное слово, или движение, — я дергаю за бечевку… и все. Никаких "фрау унд киндер". Понял?..
Теперь поговорим с хуторянином:
— Тебя как звать-величать?
— Михасем кличуць… ваше благородие.
— Вот что, Михась. Утром германцы могут заявиться, искать этих двоих. Ты ничего не видел, не слышал и не знаешь. Никто к тебе не приходил. Если до правды докопаются, тебе же хуже будет. Расстреляют как сообщника. Понятно?
— Як жа, зразумею!
— В деревне много жителей осталось?
— Та не, тры сямьи тольки. Уцякли усе…
… Все получилось как нельзя лучше. В деревню мы вошли спокойно, встреченный патруль любезно поделился с нами оружием. Действительно, зачем карабины мертвецам?
Дошли до "офицерского" дома, и тут Судьба подбросила нам подарок. Пока мы с Михалычем думали как заходить и брать обер-лейтенанта, он сам вышел нам навстречу… В подштанниках и кителе … В том смысле, что он в сортир так намылился. Туда и пошел, а на обратном пути об мой кулак споткнулся и упал. А Митяев его и спеленал, как младенца. Соски, правда, не нашлось, но мы ее кляпом заменили. Сдали "младенца" с рук на руки Грине и пошли на батарею. Оба часовых на батарее при виде своего фельдфебеля сначала ничего не поняли… а потом было уже поздно…
Пока немец трясущимися руками (хотя гранату ему уже сняли) снимал замки у пушек, а Михалыч ему подсвечивал трофейным фонариком, я стоял и думал что делать со снарядами… Ничего не придумал, решил положиться на удачу. Открыл один передок, достал снаряд, на его место петлей привязал гранату, бечевку от запала протянул до крышки, закрепил. Дай Бог, сработает…
И мы ушли… Фельдфебеля оставили в бессознательном состоянии неподалеку, а обер-лейтенант пошел с нами. Поначалу упирался, но после короткого сеанса иглоукалывания (ножом по ягодицам), развил приличную скорость. Замки пришлось утопить. В том самом сортире, по которому ночью затосковал немец. Прицелы я нес отдельно — вещь хрупкая, тонкая… Подобрали на хуторе Андрейку с пленным, попрощались с хозяевами и ломанулись домой… И дошли благополучно. Под утро, когда нас уже перестали ждать и чуть не пристрелили свои же. Хорошо, что немцы матом не ругаются… Нас по этому мату и узнали после первых же выстрелов. И даже на радостях выделили две обозные телеги, так что в самый разгар дня мы вьезжали во двор штаба…
