Первый шаг Некроманта. Том 5 - Илья Рэд
— Да, и не только он, — она встретилась со мной взглядом, — ушли и Дмитрий с Виталием, Николай. Игнат тоже не стал дожидаться… В общем, они уехали все вместе, — сухо сказала Оксана.
— Трусы, — вздохнул я и встал со стула. — Значит, они оставили после себя воевать женщину?
— Выходит, что так, — с нотками злости ответила она, но не на своих родственников, а на меня — это я сразу почувствовал. Дама ненавидела стоявшего перед ней молодого барона всей душой, но в то же время боялась ему резко ответить.
— Я не воюю с женщинами, — произнёс я ей, — но чтобы подписать мир, вам придётся много чего лишиться.
— Я понимаю, — кивнула Оксана. — Мы пойдём на любые уступки и надеемся на ваше великодушие.
«Ещё бы они не пошли. Воевать-то по факту теперь нечем. Я не беру в расчёт сборище стихийников, пусть даже хорошо одетых — эти не сдюжат».
Костяк любой дружины заключался в магах экстра-класса, либо в сбалансированных группах типа сычей. У нас были и некроманты, и клирики, и стихийники.
Барьер не пропустит заклинания врага, а мы, по сути, можем топтать их, как захотим. Тут семи пядей во лбу не надо быть, чтобы понимать, насколько убийственно соваться в такую войну. С некромантами в запасе ещё да, но они позорно бежали — защитников не осталось.
Мы приступили к самому болезненному — к торгам. Я распотрошил этих извергов ровно настолько, чтобы они могли сохранить лицо на людях и не подохнуть с голода. Забрать всё — тоже неправильно, другие аристократы такое осудят. Я не настолько жадный, чтобы жертвовать репутацией.
Барятинским отошло два места силы в черте города (земля и вода), весь запас огнестрельного оружия (порядка двухсот единиц различного калибра: пистолеты, мушкеты, пушки), четыреста килограмм пороха, семьдесят единиц артефактной брони (от 10 до 30 процентилей), столько же единиц оружия, в том числе и десять клинков по пятьдесят процентилей некромантии, три производственных здания (мастерские зачаровальщиков), пять миллионов рублей и отказ от интересов в артефакторном ремесле.
Это стоило того, чтобы сохранить жизнь и независимость. Теперь Пронские ещё не скоро оправятся. У них есть какой-то капитал, но этого не хватит для содержания большой дружины, потому скоро на рынке наёмников появится много свежих вакансий. Война — дело неприбыльное, особенно когда ты проигрываешь.
— Теперь вы довольны? Обобрали до нитки, ни совести у вас, ни жалости…
— Как и у вас, Оксана Павловна, с волками жить, — ответил я ей, недоговаривая фразу, но у меня была и небольшая ложечка мёда для этой женщины, принявшей на себя руководство кланом в столь тяжёлые времена. — Теперь, после того, как мы всё уладили, я предлагаю забыть старые распри, — я протянул ей ладонь, и Пронская, сморщившись, проглотила это унижение и пожала её. — Ну а так как мы больше не враги, я могу вам помочь в поисках сына.
— У меня нет детей, — холодно ответила Оксана.
— А как же Терентий, разве не ваш?
— Его убил Борис после обучения у Распутина.
— Из-за того, что он стал мортикантом? — переспросил я.
— Зачем вы спрашиваете, если и так знаете эти грязные слухи? — резко ответила дама и вырвала руку. — Тереша едва не умер там. Распутин… этот садист запытал его. Я говорила, что мой мальчик не выдержит обучения, но чëртова погоня за властью… Что теперь толку вспоминать? Или вам мало моих страданий?
— Ясно. Ну, тогда у меня отличная новость, Оксана Павловна: ваш муж не убивал Терентия, он жив-здоров. Хотите, могу устроить вам свидание?
Глава 6
Условие
Мать, когда-то потерявшая сына и узнавшая, что тот жив, пойдёт на всё ради подробностей. Я бы и так ей сказал, но некоторые вещи надо подавать в правильное время. Клика некромантов, главные подстрекатели и душегубы, покинули Пронских и мне больше незачем было с ними враждовать, а вот посеять ростки если не дружбы, то нейтралитета — дело святое.
Всё, что знал и всё, что можно было рассказать о Терехе, я немедленно выложил Оксане Пронской, а после потянулся за пазуху.
— Это вам, — я отдал ей конверт, и женщина поднесла руку ко рту, когда увидела знакомый почерк.
— Оставлю вас, — я положил ей ладонь на плечо, и она тотчас накрыла её своей.
— Спасибо, — дрогнувшим голосом поблагодарила она, и я, кивнув, вышел из молитвенной.
— Ну что, валим их Сыч? Там какие-то слабаки, где вчерашние вонючки, струсили? — подскочил тут же Бес, показывая на мрачную группу из шести стихийников, старавшуюся на нас не смотреть.
Я свистнул им и показал палец вверх, а затем раскрыл ладонь прощаясь.
— Что это значит? Всё? Мы победили?
— Да мы победили, — спокойно ответил я.
— Да, мы победили! — заорал Бес, и остальные тоже принялись ручкаться, обниматься и громко поздравлять друг друга, привлекая внимание окружающих. Радость ребят была столь заразительной, что перекинулась и на других.
— Молодцы! — крикнул кто-то с трибун, узнав новость.
Запланированные дуэли ещё не начались, так что мы быстро стали объектом оваций. Один за другим со своих мест вставали присутствующие дворяне: кто-то улыбался, другие нехотя аплодировали с кислыми минами, третьи задумались о чём-то своём, но все были едины в одном — проявляли дань уважения силе.
С этого дня в Громовце поменялся баланс, и новое ядро, то есть Барятинские, теперь будут определять здешнюю политику во всём. Люди пока не знали, чего от нас ожидать, но для большинства этот вариант лучше, чем Пронские.
— Это дело надо отметить, — предложил Соловей, и остальные, кроме разве что Аничкова, принялись наперебой предлагать свои варианты.
— Хорошо, — сдался я, понимая, что слишком сильно уж натянул вожжи. Отдых тоже важен, сычи заслужили пирушку. — Гуляем за мой счёт.
А вот этот бонус пришёлся им ещё больше по душе. Хотя скоро каждый из них станет богаче ровно на сто тысяч рублей — столько я собирался им выделить в качестве поощрения. И с этого дня их экипировка — моя головная боль. Сычи, конечно, могут покупать себе что-то лучше, но все базовые потребности дружины всегда лежали на предводителе, так как он
