Мегахранилище двойных планет - Александр Зубенко
Описывать эмоциональное состояние своей супруги сейчас не имеет смысла, скажу лишь, что если мой осмотр всего и вся составил тогда по времени не больше получаса, то в случае с Катериной он растянулся на два часа, не меньше. Я водил её по складам, комментируя те или иные вещи, которые она видела впервые в жизни. Пузырёк с отрезвляющим запахом я держал наготове, поскольку несколько раз замечал, что остановившись у какой-нибудь очередной реликвии, она вот-вот захочет сползти по стене и забыться в приятных грёзах. В таких случаях я аккуратно брал её под локоть и подводил к другой полке, у которой, впрочем, происходило то же самое. Её восклицания, вздохи и ахи ещё долгим эхом отдавались у меня в голове, пока, наконец, хозяин не позвал нас внутрь своего уютного жилища.
Стол был накрыт, но внутри всё повторилось уже на порядок выше. Если в складах Катины вздохи имели регистры второго сопрано, то здесь они переросли в настоящий фальцет. Супруга едва не завизжала от восторга, увидев в кухне посудомоечную машину, висящие на стенах картины, ковры под ногами и устрашающих размеров 3-D телевизор. Об этажерках с древними манускриптами, пылающем камине и шкуре медведя с рубиновыми глазами вообще говорить не приходилось. А чего только стоило в глазах моей супруги увидеть шторы, постельное бельё и ванную комнату, а так же всевозможные статуэтки и побрякушки в виде раковин каури тысячелетней давности… Инженеру ничего не оставалось, как ходить сзади моей благоверной и тихонько посмеиваться от удовольствия.
С этого дня нас в команде стало трое.
********
Спустя несколько дней сны возобновились ровно первого сентября, когда моя дочь пошла в школу.
Второго сентября бабушка уехала назад в деревню к моему отцу. Родители Кати проживали далеко за Уралом, почти в Сибири, и наведывались к нам раз в два-три года.
И тем же днём, второго сентября мне позвонил Андрей Петрович, чтобы объявить о новом цикле «запущенных» снов – иного слова я подобрать не смог – именно запущенных. Зорин объявил, что сны пошли.
Позвонил он мне на мой смартфон с узловой станции железнодорожного вокзала, поскольку на болотах связь отсутствовала. Поцеловав Катерину и пообещав ей «прихватить с собой что-нибудь интересное», я отправился на велосипеде к вокзалу. Инженер, в том же свитере, с красными глазами и двухдневной щетиной поджидал меня, бросая, как ему казалось, по сторонам мимолётные взгляды, будто и не было того чудесного превращения в интеллигентного человека у себя дома.
– Ничего подозрительного? – спросил я, пожимая руку.
– Пока нет. – Он даже немного повеселел, завидев меня издалека на допотопном велосипеде. – Надо будет тебе в следующий раз скутер захватить – тебе-то можно, подозрений не вызовет. Как там твои девочки? Как дочка?
– Отлично. Приехала загоревшей. Всё рвалась на встречу с одноклассниками.
--- Аня, насколько мне не изменяет память?
--- Да. Анюта.
– Вы ещё, помнится, как-то смешно её называли в детстве.
– А мы её и сейчас так называем. Носиком.
– Точно! Я всегда хотел спросить, может у неё насморк или что-то связанное с носом, прости уж.
– Да всё намного проще и прозаичнее, – засмеялся я. – От уменьшительного: Анюта – Нютик – Нюсик - Носик. Вот Носик и получилось. Ей нравится, её и в школе так называют.
– А Катерина как? С лёгким сердцем отпустила?
– Вроде да. В качестве мотивации заказала мне какую-нибудь безделушку. Так сказать, трофей из первого похода.
– Ты сам-то готов?
– Готов. Ты рядом будешь, чего мне опасаться?
– Это, Лёша, мы так думаем, – сделал он ударение. – А там, кто его знает, что у НИХ на уме. Хорошо было бы, конечно, прогуляться по новому комплексу вместе.
Он задумался и влез на велосипед:
– Интересно, что там будет дальше…
Затем махнул рукой:
– Поехали. Сегодня всё узнаем.
В приподнятом настроении мы двинулись к старому мосту.
…И совсем не заметили, что за нами следили.
********
А ещё через секунду у меня в кармане зазвонил смартфон, да так громко, что я едва не вильнул в сторону на встречную полосу шоссе. Андрей Петрович обернулся и поднял вопросительно брови, однако я махнул рукой, давая понять, что вскоре нагоню его: дорогу я уже знал наизусть. Вытаскивая телефон, я остановился и прижался к обочине, опершись на одну ногу. Странно… высветившийся номер оказался мне неизвестен. Все нужные и знакомые абоненты были введены в память телефона и запрограммированы – последним я ввёл в память номер Андрея Петровича, подписав просто: «Зорин».
– Алло? – с каким-то неясным чувством тревоги почти прошептал я. Откуда-то навалилось ощущение близкой опасности, ещё до конца не осознаваемой, но витающей где-то рядом. Когда я взглянул на неопределённый номер, мне тотчас же перехотелось на него отвечать. Что-то тревожное и эфемерное пронеслось у меня в мозгу, будто сработал сигнал оповещения тревоги.
– Алло! – громче повторил я, вдохнув утренний воздух полной грудью. Стало чуточку легче, но нехорошее предчувствие продолжало будоражить нутро, как перебродивший хмель.
Опасность!
Она незримо витала где-то рядом, приближаясь с каждой минутой.
Откуда её ожидать? Со стороны ветхого моста? Там даже птиц по причине болотных испарений не наблюдалось. Ниже по шоссе проносились одинокие машины, спешащие в город, и ни одного подозрительного субъекта, если он, конечно, следил за нами.
В трубке послышались какие-то отдалённые шорохи и щелчки, будто абонент на другом конце связи пытался пробиться сквозь пелену электромагнитных волн и статического хаоса непомерно громких звуков. Смартфон завибрировал и едва не выронив трубку из рук, я тут же ещё крепче сжал её пальцами.
– Алло… – донеслось до меня с «той» стороны. Я почти ничего не слышал.
– Молчи, слушай и не перебивай… – каждое слово прерывалось гулом помех, скрежетом, свистом, но общий смысл
