Колдун и Ведьма - Ник Перумов
Всё сходится.
Бри нетерпеливо встряхивает плечами — ох, да ну что ж это такое!..
— Ты зачем?! Зачем личину сбросила?!
— Так Манюня же! Вдруг она меня не узнает?! — Пламя рыжих волос плывёт над плечами.
Ох уж эти мне ведьмы. Примитивную распознавалку на собственную избушку поставить не могут. Моя башня впустит меня в любом виде (если, конечно, научусь так же ловко менять облик, как Бри; кстати, его она поменяла так естественно и быстро, словно… словно сама оборотец).
Мы пробираемся едва заметной тропкой. Эльфики (хоть я их и не люблю) всё-таки здорово умеют ходить по чаще; находят путь в любом буреломе.
Сейчас. Уже скоро. Ну, Иван, готовься!..
— Бри! Сейчас может быть драка. Ты помнишь, что…
— Всё я помню! Я атакую и отвлекаю, ты давишь!
— Молодец. Всё помнишь. Так, стоп!.. Вот оно!..
Глава V. Смешивая карты
...Они даже не озаботились отойти от городка куда подальше. Правда, к горе прижались, соображают.
Перед нами — полянка, разбитый лагерь. Кострище, навес по-эльфьему сплетён из живых ветвей, которые даже не срезаны со стволов. Интересно, интересно… оборотец наш и этому выучился? Не знал, не знал. Магия — не облик, её так просто не скопируешь.
Бри кидается вперёд, руки вскинуты, пальцы согнуты на манер когтей. Боевое ведьминство, которое наш брат-колдун слишком долго считал чем-то ерундовым.
И очень ошибался.
Рыжие волосы Брионни оставляют за собой огненные росчерки. И я вновь удивляюсь — это куда выше обычно отпущенных ведьмам сил.
Но Бри в этот наш поход удивляла меня уже не раз.
Я следую за ней, рунные символы соединены, осталось сдвинуть последнюю грань; однако на полянке всё тихо и пусто.
Бри замирает на середине, крутится на пятке — ну да, никого нет. Лагерь брошен.
— Ив! Гляди, следы!.. Манюня — она тут была!
Не теряя бдительности, следую за ведьмой; и точно — земля вся истоптана огромными отпечатками куриных лап, не уступающих отливкам драконьих следов, какие мне довелось видеть, пока состоял в учениках у Святогора.
— Она, это она! — Бри, забыв обо всём, падает на колени, ползает по жухлой осенней травке. — Манюня! Вот, гляди, шрам на правом пальце!.. И тут… левая шпора, она у неё раздвоенная…
— Хорошо. — Бри может увлечься, я такого права не имею. — Избушка твоя тут была. А дальше что?
— Она… она отсюда убежала! Вот, гляди!
Да, прямо с поляны в глубь леса тянется чёткая цепочка следов. Вернее, начинает тянуться, а потом резко исчезает. Плотная стена зарослей стоит нетронутая, хотя проломиться сквозь неё немаленькая избушка бесследно никак бы не смогла.
Разве что опять взлетела? Я, конечно, спекулирую, но как-то ведь она здесь оказалась, на этой опушке!
— Помелом следы замели, — выдыхает Бри, выпрямляясь наконец. — Рашпиль замёл, он умеет. И старое моё помело дома оставалось…
— Старое — это бабушкино? — щеголяю я некоторыми познаниями в наследственных делах ведьм.
Бри кивает.
— Бабушкино, да. Но котик молодец какой! Разобрался, сумел, хотя у него и лапки!
— А ты проследить не сможешь? Или нам надо по всем правилам след искать, завесу вскрывать?
— Это не завеса, — Бри мотает головой. — Они след именно что заметают, а не глаза преследователям отводят, что проще.
— А следы этого заметания?.. Давай-ка я попробую.
Однако и у меня ничего не выходит. Совсем ничего.
— Если Рашпиль помелом след заметает, — огорчённо замечает Бри, — то даже у меня не получится.
— То есть прячут даже от хозяйки?
— Так помело-то бабкино!..
— Логично. Ну, какие предложения, Бри? Если это был Рашпиль, то не могли ли они прямо домой отправиться? И как они отсюда скрылись, взлетели, что ли? Могло такое случиться?
Бри расстроенно трясёт огненными локонами.
— Не взлетели, нет. Следов разбега нет.
Да, точно. Взлёт на чистой магии оставил бы такое пятно, что прочитал бы любой ученик колдуна (или ученица ведьмы), даже едва переступивший порог наставника. Пятна этого не было и там, откуда Манюню угнали, зато там остались следы взлёта. Их Рашпиль почему-то не зачистил.
— Что ж, делать нечего. Пойдём в том направлении, куда след вёл. К тому же Манюня с Рашпилем явно спасались бегством, иначе замели бы вообще все следы. Сейчас, погоди, оставлю тут кое-что…
— Зачем, Ив? Чего мы время теряем?
— Бережёного Высшие берегут.
Я провожу сторожевую черту. Чем Враг не шутит, когда Хранитель спит?
Мы направляемся к зарослям, и в этот миг срабатывает моя черта.
Преследователи очень, очень сильно торопятся. Слепо кидаться следом за колдуном и ведьмой — надо быть или очень храбрым, или очень глупым.
Чары оживают, кинетические закладки разряжаются, и вот уже двое самых шустрых валятся наземь; им по самое колено обрубило ноги, коими они заступили за черту.
И сразу свист стрел. Летит раскрывающаяся в полёте сеть, выпущенная из специального арбалета; Бри вскидывает руку, пальцы-когти полосуют воздух, и сеть крест-накрест рассекает словно незримыми клинками, концы перерубленных нитей пламенеют алым — сеть сплетена из тонкотянутой проволоки.
Кто бы ни явился нас ловить, он не пожалел на это средств.
— Ив, прикрой! — визжит Бри и кидается в атаку.
Моя нежная, робкая, смешная, влюбчивая Бри — сейчас разъярённая драконица, защищающая потомство. Она кидается на поимщиков —три десятка человек, развернувшихся в цепь, судя по ухваткам — явно не новички.
Двое уже помогают раненым. Остальные замедлились, двигаются вправо и влево, причём у них явно что-то чувствительное, какие-то талисманы, позволяющие обнаружить мою черту. Что неудивительно — проводил-то на скорую руку, так, для очистки совести.
А в самой середине строя — наш старый (уже старый) знакомец, эльфик Ирвессе. Правда, он вдруг замирает с разинутым ртом, завидев Бри.
Остальные не обращают на это внимания. Нащупав концы моей черты, бросаются к нам с двух сторон. После неудачи с сетью в нас уже никто не стреляет.
Крепкие парни в кольчугах, со щитами и дубинами, обмотанными грубой мешковиной. Ни мечей, ни шпаг — значит, задача взять живьём и не рисковать ценными пленниками.
В моих руках — пара рунных многогранников. Оружие самообороны колдунов, когда опасность застала врасплох.
Лёгкий щелчок — это соединяются нужные руны. Безо всяких огнешаров, молний и прочих пиротехнических эффектов сила начинает работать, и два ближайших вояки валятся на землю,
