Александр Дюма - Асканио
– Всемогущий Иисусе! – вскричал Паголо, всплеснув руками. – Да хранит меня бог и помыслить о такой низости! Да разве не обязан я вам решительно всем? Ведь я свершу богомерзкое преступление, если стану злоупотреблять вашим священным для меня доверием и в благодарность за все благодеяния отплачу таким низким предательством!
– Благодарю, сыны мои! – промолвил Бенвенуто, пожимая им руки. – Благодарю несчетное число раз. Я доволен, я верю вам… А теперь, Паголо, берись за работу да помни: я обещал господину де Вилльруа к завтрашнему дню печать, над которой ты трудишься. Мы же с Асканио пойдем осматривать поместье, пожалованное нам всемилостивым королем. А в будущее воскресенье позабавимся: займем Нельский замок, пусть даже силой. – Затем, обернувшись к Асканио, он добавил:
– Пойдем же, Асканио, в знаменитый Нельский замок, который так понравился тебе снаружи, и посмотрим, достоин ли он и внутри того, что о нем говорит молва.
И не успел Асканио вымолвить слова, как Бенвенуто, оглядев мастерскую, чтобы проверить, все ли подмастерья в сборе, ласково похлопал по круглой и румяной щечке Скоццоне и, взяв под руку ученика, вышел вместе с ним из дому.
Глава 6.
Для чего пригодны дуаньи
Не прошли они по улице и десяти шагов, как встретили невысокого человека лет пятидесяти с тонким, выразительным лицом.
– А я шел к вам, Бенвенуто, – произнес незнакомец, которому Асканио поклонился не только с уважением, но с глубочайшим почтением, а Бенвенуто дружески протянул руку.
– Если вас привело ко мне важное дело, дорогой Франческо, я вернусь с вами; если же вы попросту пришли проведать меня, тогда пойдемте вместе со мной.
– Я пришел дать вам совет, Бенвенуто.
– Охотно выслушаю вас. Совет друга всегда пригодится.
– Но мой совет не для посторонних.
– Этот юноша мое второе я, Франческо, говорите!
– Сказал бы, если бы считал возможным, – отвечал друг Бенвенуто.
– Простите, учитель, – промолвил Асканио и скромно отошел в сторону.
– Ну что ж, придется тебе одному пойти туда, куда мы думали пойти вместе, сынок, – произнес Бенвенуто. – Ты ведь знаешь – я полагаюсь на тебя, как на самого себя. Осмотри все до мельчайших подробностей. Приметь, хорошо ли освещена мастерская, годится ли двор для отливки и можно ли отделить нашу мастерскую от помещения, где будут работать другие подмастерья. Да не забудь про зал для игры в мяч.
И Бенвенуто, подхватив неизвестного под руку, кивнул на прощанье ученику и вернулся к себе в мастерскую, а молодой человек так и остался неподвижно стоять посреди улицы Святого Мартена.
В самом деле, поручение учителя повергло Асканио в полнейшее смятение. Он уже и так почувствовал растерянность, когда Бенвенуто позвал его осматривать замок. Судите же сами, что стало с юношей теперь, когда учитель послал его туда одного.
Итак, Асканио, два воскресенья подряд видевший Коломбу и не смевший следовать за ней, а на третье последовавший за девушкой, но не посмевший заговорить, теперь должен был явиться к своей возлюбленной… И зачем же? Чтобы осмотреть Нельский замок, который Бенвенуто, желая позабавиться, намеревался в будущее же воскресенье отнять у отца Коломбы, пустив в ход и уговоры, и силу.
Всякий на месте Асканио почувствовал бы себя в ложном положении; влюбленный же юноша пришел в ужас.
По счастью, от улицы Святого Мартена до Нельского замка было довольно далеко. Иначе Асканио и шага бы не сделал; но надо было пройти около полумили, и юноша отправился в путь.
Ничто так не примиряет с опасностью, как время или расстояние, которое нас от нее отделяет. Размышления – могучий пособник для людей, сильных духом или богато одаренных. К такой породе людей и принадлежал Асканио. В те времена среди юношей, едва вступивших в жизнь, еще не было модным напускать на себя разочарованность. Искренни были все чувства, искренни их проявления: в радости люди смеялись, в горе плакали. Манерничанье было почти не принято как в жизни, так и в искусстве, и в те времена двадцатилетний красавец ничуть не почел бы себя униженным, признавшись, что он счастлив.
Итак, несмотря на все свое смятение, Асканио был счастлив. Ведь он думал, что увидит Коломбу только в воскресенье, а увидит ее сегодня. Ведь это означало выиграть шесть дней, а шесть дней ожидания для влюбленного, как известно, равносильны шести векам.
И чем ближе он подходил к замку, тем все казалось ему гораздо проще. Правда, он сам надоумил Бенвенуто попросить у короля позволения обосноваться в Нельском замке и устроить там мастерскую. Но неужели Коломба рассердится на него за то, что он старается быть поближе к ней! Правда, водворение флорентинского мастера нанесет ущерб отцу Коломбы, считавшему замок своей собственностью. Но такой ли это большой ущерб, раз господин Робер д'Эстурвиль там не живет? К тому же у Бенвенуто столько возможностей уплатить за помещение: например, преподнести кубок прево или ожерелье его дочери (и Асканио решил сделать это ожерелье). В ту эпоху расцвета искусства все это могло и должно было устранить любые затруднения. Асканио видывал всемогущих герцогов, королей и пап, готовых продать корону, скипетр и тиару, только бы купить какую-нибудь чудесную драгоценную вещицу, созданную руками его учителя. Да и, в конце концов, мессер Робер поймет, что дело можно уладить миром, и еще останется должником маэстро Бенвенуто. Ведь маэстро Бенвенуто так великодушен, что если мессер д'Эстурвиль проявит учтивость, то маэстро Бенвенуто проявит королевскую щедрость – Асканио был в этом уверен.
Пройдя всю улицу Святого Мартена, Асканио уже вообразил себя вестником мира, ниспосланным господом богом, дабы поддержать согласие между двумя державами.
Однако, поверив в это, Асканио был не прочь – ведь влюбленные так странны – продлить свой путь еще минут на десять. Поэтому он не перебрался через Сену на лодке, а пошел дальше по набережной, по направлению к Мельничному мосту. Быть может, он и выбрал этот путь лишь оттого, что проходил тут накануне следом за Коломбой.
Впрочем, по какой бы причине он ни сделал этот крюк, а минут через двадцать все же очутился перед Нельским замком. И вот, когда Асканио оказался у цели, когда он увидел узкую стрельчатую дверь, порог которой надо было переступить, когда разглядел прелестное здание в готическом стиле, увенчанное островерхими башенками, дерзновенно устремленными ввысь, когда подумал, что за ставнями, полузатворенными из-за жары, живет прекрасная Коломба, – великолепный воздушный замок, воздвигнутый им по дороге, рухнул, подобно дивным сооружениям, что появляются в облаках и исчезают, лишь только взмахнет крылами ветер.
И юноша оказался лицом к лицу с действительностью, а в действительности не было ничего успокоительного.
Однако, помедлив несколько минут – промедление тем более странное, что в тот знойный день на набережной не было ни души, – Асканио понял, что надо на что-то решиться. Надо было войти в замок – это и было единственное решение. И вот юноша подошел к двери и поднял молоток. Но трудно сказать, когда он опустил бы его, если бы в ту самую минуту дверь случайно не отворилась и он не очутился лицом к лицу с каким-то человеком лет тридцати, не то слугой, не то крестьянином, как видно исполнявшим любую работу. Это был садовник мессера д'Эстурвиля.
Асканио и садовник отпрянули друг от друга.
– Что вам надобно? – спросил садовник. – Чего тут стоите?
Отступать было поздно, и Асканио, призвав на помощь все свое мужество, храбро ответил:
– Хочу посетить замок.
– Как это – посетить замок? – удивился садовник. – От чьего имени?
– От имени короля, – отвечал Асканио – От имени короля?! – возопил садовник. – Господи Иисусе! Уж не собирается ли король отнять у нас замок?
– Вполне вероятно, – ответил Асканио.
– Но что это значит?
– Сами понимаете, приятель, – произнес Асканио с важностью, которой сам остался доволен, – мне незачем перед вами отчитываться!
– Что ж, верно. С кем вам угодно говорить?
– Скажите, господин прево дома? – спросил Асканио, превосходно зная, что его нет в замке.
– Нет, сударь, он в Шатле.
– А кто заменяет господина, когда его нет дома?
– Дочь его милости, мадемуазель Коломба. Асканио почувствовал, что краснеет до ушей.
– Да еще, – продолжал садовник, – госпожа Перрина. С кем вам угодно говорить – с госпожой Перриной или с мадемуазель Коломбой, сударь?
Этот простой вопрос поднял целую бурю чувств в душе Асканио. Юноша открыл рот, собираясь сказать, что хочет видеть мадемуазель Коломбу, однако дерзкие слова так и не слетели с его языка, и он попросил провести его к госпоже Перрине Садовник, не подозревавший, что этот, по его мнению, естественный вопрос мог вызвать такое смятение, кивнул головой в знак повиновения и зашагал по двору к Малому Нельскому замку Асканио пошел вслед за ним Они пересекли второй двор, затем вошли во вторую дверь, миновали цветник, поднялись по ступенькам на крыльцо, добрались до конца длинной галереи И тут садовник открыл дверь, и доложил – Госпожа Перрина, пришел молодой человек и от имени короля требует, чтобы ему показали замок И он посторонился, уступая место Асканио, остановившемуся на пороге Асканио прислонился к стене, в глазах у него потемнело случилось то, чего он не предвидел В комнате вместе с дуэньей была Коломба, и он очутился лицом к лицу с ними Госпожа Перрина сидела за прялкой и пряла Коломба сидела за пяльцами и вышивала Обе подняли голову одновременно и посмотрели на дверь Коломба сразу же узнала Асканио Девушка ждала его, хотя рассудок и говорил ей, что прийти он не может А юноша, встретившись с ней глазами, решил, что сейчас умрет, хотя взгляд девушки и выражал бесконечную нежность Дело в том, что, думая о встрече с Коломбой, Асканио предвидел множество затруднений, рисовал в воображении множество препятствий; препятствия должны были воодушевить, трудности – укрепить. И вот все сложилось так просто, так хорошо. Юноша встретился с Коломбой неожиданно, и все великолепные речи, уготованные заранее, пылкие, образные речи, которые должны были тронуть и поразить девушку, исчезли из его памяти – не осталось ни фразы, ни слова, ни слога.
