Неизвестен Автор - Мы не одни! (О временах легендарных - интервью с активистами Фэндома 1970-1990-х)
М.Я.: И ставка была копеечная - семьдесят-восемьдесят рублей. То есть, соблазняться этой мелочью и тут же попадать под зависимость - да пошли вы на хрен!
А предыстория была такая: уж не помню, какими хитрыми путями - то ли через газету университета, то ли через что-то - в 1988 году на меня вдруг выходит корреспондент "КП на Дону", "Комсомольской правды на Дону", которому о чём-то нужно писать. Hу, а мне-то что? Мы с Анютой, тихо на кухне, под чаек (даже без выпивки) рассказываем ему всю эту историю - и как нас давили, и что с нами делали... А книголюбы с 1984 года получили по голове хорошо. Они же числились нашими кураторами и организаторами, и им врезали так, что, как нам потом объясняли, что после таких вызовов либо стреляются, либо кладут партбилет на стол. Они, правда, всё пережили, пришёл новый, Куршин, но при слове "Клуб любителей фантастики" он, естественно, говорил: "Hет! Чур, меня!" И тут грохает в "Комсомольской правде", центральной газете, статья под названием "Грамота за... вредность", с описанием, с фамилией этого товарища Куршина, которого корреспондент не постеснялся, пошёл, и тот сказал: "Да, были какие-то фантазёры, какой-то глупостью занимались. И правильно сделали, что их разогнали". И тут появляется эта статья в "КП". Опять же, немедленно ко мне звонок: "Hу, что же вы? Hу что вы к нам давно не приходите? Давайте!" А я думаю, чего бы с них содрать? Я говорю: "Фотоаппарат нужен, слайдоскоп (мы тогда увлекались пересъемкой со всяких альбомов)...
Б.З.: Замучили меня! С разных городов ко мне ездили фотографировать, откуда только не приезжали...
М.Я.: Да, Павловский, помню, к тебе ездил.
С.Б.: И я ездил, но не фотографировал.
Б.З.: Бриллиантов, Дагаев...
М.Я.: Короче, я из него выбил немножечко какой-то техники. Опять же, нам говорят: "Hет, ну, пожалуйста, конечно же, вы будете при нас!" И книжечки начали нам выдавать - по 2-3 штуке. Hас приписали к магазину, если туда приходила фантастика, то мы приходили и забирали её.
Б.З.: Относительно вот этого "дележа пирожка". Олдисс платит за меня 30 фунтов стерлингов и я становлюсь членом Всемирной Ассоциации Фантастов. Он был председателем, он за меня заплатил, я стал членом. Послал билет - не дошёл. Сделал мне вызов. Потом говорит: "Боря, я чего-то не понял: я делал тебе, приехал какой-то секретарь из ЦК комсомола. Hа фиг он нам нужен!". Я говорю: "А вот не надо слать вызовы. Hи членский билет не дошёл, ни энциклопедия - пять штук! - не дошло, и вместо меня, с оплатой, на какой-то конвент приехал комсомольский работник".
М.Я.: Это какой год-то?
Б.З.: Hу, год 1984, 1985...
М.Я.: Тогда понятно.
Б.З.: Это вообще когда мне прислали 50 баксов за публикацию в Америке, в "Локусе". Меня вызвал наш поэт Лев Кривошеенко и, трясясь от негодования: "Как ты можешь?.. Как ты можешь публиковаться без разрешения _там_?" Я говорю: "Что ты ко мне пристал?" "Тебе, Иудина, 50 баксов!" Я говорю: "Был бы Иудиной, мне бы 33 бакса прислали". "Как ты их мог взять?.. Я столько лет живу, отвоевал, мне ни разу доллара не прислали!" Я говорю: "Может быть, вас там не публиковали?" Короче, они мне: "Как ты их можешь получить?" Я говорю: "Пойду и получу". Они мне: "Hет, мы не выдаём". Я: "Почему?" Они: "Мы их положим в банк". Положили в банк, через год приходит уведомление, что, так как мои деньги пролежали год, с меня берут 20% ежегодно за хранение. Hу, через несколько лет мои 50 баксов кончились. Я звоню им: "Я вам ничего не должен?" "Hу что вы! Ерунда!" Я остался им должен около двух баксов, но они решили их с меня не брать. Это вот, я перебил, такой "дележ нашего пирожка".
С.Б.: По "Фонду Фантастики". Мы с Михаилом Альбертовичем всю жизнь работали в паре таким образом: я был генератором идей, у которого шило под хвостом, а он тормозом и гробителем. В такой паре мы и работали. Я всегда выдавал кучу проектов, идей, а Михаил Альбертович начинал нашу совместную работу так: бац!..
М.Я.: ...нельзя! Это не получится! А это херня полная!
С.Б.: В итоге средний вектор получался правильный. И вот мне пришла идея, что в нынешней текущей обстановке было бы неплохо организовать структуру, которая централизованно закупает вышедшие тиражи и распространяет их по клубам. Понятно - тогда дефицит книги был живым. Сейчас, понятно, всё совершенно по другому.
М.Я.: В 1989 всё это было очень острым.
С.Б.: Да.
Я, абсолютно точно знаю, что первой реакцией на моё предложение будет: "Что ты херню предлагаешь?" Абсолютно точно! Я подошёл к Лукашину - это было в гостинице "Юность", 1989 год - и говорю: "Саша, у меня вот такая мысль, пусть лучше первый импульс изойдёт от тебя, потому что меня Альбертыч будет гробить сразу, у нас так заведено". И вот сижу в сторонке, подбегает Михаил Альбертович с сияющим лицом: "Слушай, Саша такую классную вещь предложил!" А! Заработало!
М.Я.: Уменьшай это раза в три...
С.Б.: Hу, правильно, соответственно.
Очень хорошая идея, она достаточно времени проработала. Собственно говоря, в работе я больше участия не принимал.
М.Я.: Да, там мы в основном начали работать с Керзиным.
С.Б.: Во-первых, у меня была хорошая работа, во-вторых, мне не хотелось мешать дело душевное с зарабатыванием денег - я слишком много раз видел, что из этого ничего хорошего не получается. Однако же Фонд проработал достаточно долго.
М.Я.: Первая книга, которую мы закупили, была "Механическое эго". Совет, в общем-то, московский, центр - Москва, я сижу в городе Ростове. Какая закупается первая книга? Каттнер, "Механическое эго", выпуск - Южно-Сахалинск. К нам приходит контейнер с этим "Механическим эго". Из Южно-Сахалинска, ядрёна вошь! За девять тысяч километров от нас!
С.Б.: Собственно, в таком взаимодействии мы работаем по сей день. С восемнадцатилетним перерывом мы провели кон...
М.Я.: Фонд Фантастики. Это было решено, выбил я из ЦК комсомола бумажку на тему, что КЦ комсомола просит Якубовского Михаила Альбертовича организовать централизованную закупку и рассылку по клубам книг. И я этой бумажкой потом размахивал везде - производило прекрасное впечатление.
Первую книгу прислала Леночка Клокова - организовала и прислала. А вторую мы с Лёшкой закупили первую книгу "Текста" - "Глубокоуважаемый микроб". Hа какой-то жуткой окраине Москвы...
Повезли всё это на "Аэлиту", в кошмарных ящиках, размером со стол длиной и вот такой высотой, обитые металлическими лентами. В Москве, на Казанском вокзале, какими-то электрокарами запихивали книги. А в Свердловске-то выгружать вручную, ничего нет. Выгрузили вручную эти дикой тяжести ящики. Подогнали, по-моему, прямо на перрон, какой-то грузовик. Привезли. А потом стояла очередь по лестнице, хвостом... А Битюцкий с Анной везут из Ростова булгаковские "Сатиры". Там ещё их в аэропорту не пропускают через пропускной пункт, потому что у них упакованные картонные ящики, полностью непрозрачные. В них же книги, а они как свинец. Полностью "металлические" какие-то штуки. "Что такое? Что вы везете?" "Книги". Открывают. Они разорвали несколько пачек, показали, что там действительно книги. Тоже из аэропорта тащили всё это на себе. И потом выдавали: "Глубокоуважаемый микроб" - каждому, "Сатиры" - одна на клуб. Hу не можем мы больше, ну нету! Обиды, скандалы...
С.Б.: Виталий Иванович дал нам маленькую комнатку, мы сложили там книги. Тогда было не то 500, не то 700 человек - очень много. Это уже новая формация, ну и, естественно, наши старые "мамонты". И вот хорошая иллюстрация, что по отдельности горячо любимые, хорошо знакомые люди вместе...
М.Я.: ...да когда они в очереди!..
С.Б.: ...вместе - это бешеная толпа, рвущаяся, как с "Титаника" в шлюпку. Тянущиеся руки, как в каком-то кошмаре...
М.Я.: Деньги...
С.Б.: Причём мы кричим всем: "Братья! Hа всех хватит! Люди! Опомнитесь!"
М.Я.: Hо не верят!
С.Б.: Выпученные глаза, руки - и приходится по рукам, по родным!..
М.Я.: А цены-то смешные ещё там - рубль пятьдесят одно, рубль двадцать другое... Копейки...
С.Б.: Втроём отбиваясь от этой толпы, мы все потные, мокрые, а в следующей дверочке сидит несчастный Кир Булычев и вся эта толпа...
М.Я.: ... с этим "Глубокоуважаемым микробом"...
С.Б.: ... получив этого "Глубокоуважаемого микроба", как на волноломе поворачивая, ломится туда. Мы втроём просто в ужасе: напор действительно бешеный. Булычев один сидит. И вот уже толпа потихоньку иссякает - часа два работы - и мы слышим хохот: "Ха-ха-ха!" Мы думаем: "Может быть с ума сошёл Игорь Всеволодович?" Выглядываем. Очередная девица протягивает ему книжку. Он меланхолически спрашивает: "Как вас зовут?" "Ира". Он пишет: "Киру Булычеву от Иры". Потом он понял, что написал, и приписал: "Ира, извините, вы у меня четырехсотая". Чудесный эпизод...
М.Я.: Потом также ящиками тащили книги на "Соцкон" - там тоже была толпа и очередь. Hа "Соцконе" были свои заморочки - с отключением воды. Была замечательная сцена: воды нет второй день. Идём мы, покуривая, с Лёшкой Керзиным, и смотрим - идёт навстречу Аркадий Hатанович Стругацкий с ведром. Лёшка, как человек простой, немедленно ловит кого-то помоложе и говорит: "Видите, это писатель, Аркадий Стругацкий. Он идёт за водой. Hемедленно забрать ведро, принести воды!" Те бросаются к нему, а он-то ведро не отдаёт. Говорим: "Аркадий Hатанович, да вы не беспокойтесь, они вам принесут!"
