Волчья балка - Виктор Иванович Мережко
Володя остался один, Виталий и Нина Николаевна отошли в дальний конец двора. Мать повернула к себе сына, внимательно посмотрела в глаза.
— Что-то меня беспокоит, сынок. Отец который день не в себе, ты вообще от рук отбился. Можешь хоть что-то мне объяснить?
— Объяснить — вряд ли, а вот про одну вещь обязан предупредить.
— Что-то нехорошее?
— Боишься?
— Уже нет. Говори.
— Нашего отца могут убить, — через небольшую паузу произнес Виталий.
— Как это — убить? — выдохнула Нина Николаевна. — За что?
— Сам толком не понял. Может, это полный бред. Но нужно иметь в виду.
— Предупредить отца?
— Только не ты, мам… Лучше я сам.
— А зачем мне сказал?.. Я теперь вообще тихо буду сходить с ума.
— Зачем сказал? — переспросил сын, внимательно глядя на мать. — Наверно потому, что сам не знаю, что делать. Наверно, чтоб посоветоваться.
— Хорошо, давай посоветуемся, — согласилась она. — Но сначала все-таки скажи, кто и за что хочет убить.
— Я его не знаю. Слышал только это имя от папы… Подсел к нам, с виду не совсем в себе, сказал, что…
— Что?
— Что должен убить.
— А почему ты не вызвал полицию? — зачастила Нина Николаевна. — Почему не позвал на помощь? Куда смотрел этот твой друг? Это ведь твой отец!
— Да, отец.
— Так почему ты не стал его защищать? Не притащил этого мерзавца к нам? Не показал его отцу?.. Ты знаешь, что убили Бежецкого?
— Первый раз слышу… Кто убил?
— Взорвали в машине, когда ехал в аэропорт.
— Все правильно, — кивнул Виталий. — От дерьма нужно освобождаться.
— Дерьмо — это кто?
— Отец в том числе.
— Что? Что ты сказал? — мать вцепилась в сына. — Ты соображаешь, что несешь? Почему это вдруг отец стал для тебя дерьмом?
— Потому что — дерьмо, — твердо произнес тот.
— Сын… Сынок. Что случилось? Что произошло? Кто тебя так против него настроил?
— Он сам.
— Он что — плохо к тебе относился? Не уделял внимания? В чем-нибудь отказывал? Ты ведь жил как этот… как кот в масле! Гляди, какой тебе мотоцикл купил ко дню рождения! И за все это такая благодарность?
— В следующий раз машину купит.
— А я буду против. Потому что ты не уважаешь отца, говоришь такие вещи.
— Купит, — усмехнулся парень. — Никуда не денется. Если доживет, конечно.
— Что? Что ты сказал?
— Он убил, мам, — негромко и внятно сказал Виталик, вплотную приблизившись к Нине Николаевне. — И за это его накажут.
— Ты этого человека знаешь?
— Не знаю. Первый раз видел. Но он часто бывал у нас.
— Что он здесь делал?
— Помогал отцу в его гнусностях… Ты никогда не задавалась вопросом, мам, почему мы так круто живем? Откуда такие бабки?! И чем твой муж занимается. Не догадывалась?
— Пожалуйста, не надо. Прошу тебя!
Мать попыталась отступить, сын снова шагнул к ней.
— Надо, мам! Когда мы еще сможем так поговорить?.. Бежецкого, думаешь, за что взорвали? За наркотики!
— За какие наркотики?
— Которыми он торговал вместе с нашим папой?.. Не знала, не догадывалась? Закрывала глаза, чтоб спокойнее жить? Не получится, мам. Рано или поздно придется отвечать.
Женщина отошла к скамейке, присела. Парень опустился рядом. Некоторое время молчали.
— Догадывалась, — наконец произнесла Нина Николаевна. — Конечно, догадывалась. А может, даже знала. Но думала, что все это несерьезно. Не главное. Что скоро пройдет. Закончится.
— Не закончится, — усмехнулся Виталий. — Боюсь, только начинается, — обнял ее, поцеловал в голову. — Все, поехал.
— Куда? — подхватилась она. — Не уезжай. Побудь со мной. Я тронусь, сынок.
— Я ненадолго. Телефон включу.
— Пожалей мать, прошу.
— Сказал, ненадолго.
— Будешь искать отца?.. Хочешь все же поговорить?
— Смысл? Во-первых, не найду. А во-вторых, после принятия на грудь какой может быть разговор? Найду подходящее время.
Мать пошла следом за сыном.
— К своему другу?
— Наверно. У него тоже проблем хватает, — Виталий остановился, предупредил: — Только о нашем разговоре отцу ни слова. Прошу тебя, мам.
— Я могу не выдержать.
— Постарайся выдержать. Иначе и его подставишь, и мою жизнь усложнишь.
— Не поняла.
— У меня впереди жизнь, маман, — улыбнулся парень. — Не укорачивай ее, это тебе ни к чему.
— Опять не поняла, — прошептала Нина Николаевна.
— Подумай, поймешь. Запомни, я ничего не говорил, ты ничего не слышала. Салют!
Парень ушел. Женщина осталась одна, видела издали, как сын и его приятель Гуськов уселись на мотоцикл, по ушам ударил резкий треск двигателя, и сигнальные огоньки быстро исчезли за воротами.
Зазвонил мобильник. Нина Николаевна взяла трубку, увидела на экране имя мужа, поднесла к уху.
— Да, милый… Нет, все хорошо. Немного печально, потому что все время одна. Виталик приезжал. Только что уехал, сказал, скоро вернется. У него тоже все хорошо. Господи, не выдумывай, куда он поедет? Какой, говоришь, ресторан? «Малина»? Даже не слыхала о таком. Наверно, давно никуда не выбиралась… А у вас там, слышу, весело… Особенно много не пей, вдруг сыну захочется с тобой пообщаться. Откуда я знаю, о чем? Просто так сказала, чтоб не напился. Хорошо, дорогой, целую, — отключила связь, стояла в темноте на гравийной дорожке, не замечая, как по щекам скатываются крупные нечастые слезы…
…Щур увидел выехавший со двора байк, торопливо завел машину, тронулся следом, держась на приличном расстоянии. Мотоцикл быстро набирал скорость, увеличивая отрыв, Щур
