Звезда спасения - Екатерина Ильинская
Тут пошло основное веселье: как же она рыдала, когда поняла, что оживить жениха не получится. Как страдала, когда я заставил её сбежать за пределы академии, покинув дух возлюбленного. Это было великолепно. Я купался в этих муках и даже не сильно жалел, что пришлось отдать часть силы ей самой и ребёнку в её чреве. Но иначе охранная система орала бы, что в академии демон. Ну, демон и что? Целую вечность демон, тоже мне удивили. Так себе овации, могли бы и получше придумать. В общем, пришлось припрятать часть сил, тогда охранка заткнулась и выпустила. Чего только не сделаешь, чтобы получить доступ в этот свободный и сладкий мир.
Ах, милые человеческие слабости и пороки: гордыня, зависть, жадность, гнев, чревоугодие, ложь, злоупотребление властью… Я испробовал всё, кроме, пожалуй, уныния, заменив его похмельем. Чудесные дни. Лучшие в моей жизни. Даже страдающая адептка, которую приходилось таскать с собой, чтобы она не свинтила с моей силой, не раздражала, а добавляла пикантности. Тоска по погибшему возлюбленному и разрушительная ненависть к себе — просто мёд для скучающего меня. Слабая, раненая душа, способная кормить и радовать долгие годы.
Демоны ведь почему лучше людей? Потому что не тратят силы на сомнения и страдания. Мы уверены в себе, в своей правоте, не скрываем желаний. Делаем что хотим, и не делаем, чего не хотим. Мы не врём, стыдливо прикрываясь моралью. Не щадим, не жалеем, не делаем одолжений. Есть мы и все остальные, и совершенно неважно, что эти остальные думают. Хотя иногда и нам приходится отступать.
Вы спросите, что пугает демонов? И я даже отвечу, потому что уверен: вы глупы и не сможете этим воспользоваться. Демоны ненавидят боль. Да, мы с удовольствием и изыском дарим её другим, но сами ненавидим. За каждую каплю крови, за каждую секундную муку мы требуем расплаты. Жизнью! Нет ничего более ценного, чем собственная шкура, чем собственное благополучие. Чем я.
Но сейчас речь не об этом. В тот момент я наслаждался жизнью, пороками общества и полной свободой передвижения, пока не столкнулся с обстоятельствами непреодолимой силы. Адептка родила. Я до последнего таскал её за собой по городам империи в поисках грешных душ, но однажды она начала так стонать и орать, что даже мне сделалось дурно. Оставил её в каком-то сарае одну, сел снаружи и с наслаждением слушал, как сама природа причиняет ей боль.
Ребёнок шёл тяжело. Я чувствовал — ведь там была моя сила. Пришлось даже подтолкнуть его наружу магией, чтобы случайно не умер и не рассеял всю мою мощь. Наконец, он родился. Она. Маленькая, синенькая, уродливая девчонка.
Вообще, не понимаю, чем эти дети привлекают людей: страшные, беспомощные, хрупкие. Я беспокоился за свою силу в столь непрочном сосуде, адептка же вообще ничего не соображала, только глупо улыбалась, глядя на этого червяка. Пришлось брать всё в свои руки: принимать вид призрачного волка-фамильяра (все остальные животные казались мне недостаточно гордыми) и устраивать их на постой к какой-то травнице. Облик волка пришлось оставить на время. Обстоятельства непреодолимой силы, говорю же.
Девчонка росла, но медленно. И пусть у меня было всё время этого мира, терять его не хотелось. Приходилось развлекаться охотой на тупую нечисть, которая пёрла на мою силу, жаждая заполучить её на дармовщинку. Но и это наскучило.
Люди, кстати, оказались не такими уж и тупыми и быстро догадались, что нечисть появилась в деревне из-за нас. Ну как быстро — через полгода. В общем, догадались. Взяли вилы, копья, факелы. Что там ещё требуется для хорошей вечеринки? А, точно! Какой-нибудь святоша а капелла.
В общем, собрались, и всем ансамблем явились к порогу травницы. Женщина она оказалась сердобольная и встала на нашу защиту. У меня аж язык из пасти вывалился от предвкушения веселья, и слюна закапала. До чего же милый и наивный народец. Местами.
Всю забаву обломала адептка. Ну, как есть дура. Схватила ребёнка и почесала в лес. Прямо в лапы к клыкухам. Якобы она так людей от смертоубийства спасала. Спасительница, мать её. Чуть всю окрестную нечисть собой не накормила. Еле отогнать успел.
Так начались наши переезды. Я бы даже сказал потаскушки. Таскались мы по сёлам и весям, нигде надолго не задерживаясь, чтобы не навлечь на деревенских и на себя беду, м-да... Позор, конечно. Я бы и возразил, но не хотелось ставить под удар девчонку. В смысле, свою силу. Ну, вы меня поняли.
Не понимаю, почему люди своих детёнышей называют ангелочками. Это же чисто демонята: орут чуть что, требуют себе всё внимание и совершенно уверены, что именно вокруг них должен крутиться мир. Я, конечно, не видел других детей и не могу судить, это нам с адепткой так повезло, или демоническая сила внутри проявлялась, но рядом со мной росло маленькое чудовище.
Чудовище, кстати, назвали Нейной. Хорошее имя. Демоническое. Наследница пламени означает. Она и правда унаследовала моё чёрное пламя. Не навсегда, само собой. Я решил забрать его, как только мой Огонёчек подрастёт, а то померла бы во время передачи. И пришлось бы ловить потом свою мощь в свободном эфире.
Пороки у Нейны начали ярко проявляться с самого младенчества: через каждый час скандал. Как в руки что-то попадёт — сразу в рот тащит. Про любовь к женской груди вообще молчу. Но прошло года в два. К трём-четырём годам она перешла к более сложным порокам. Самым моим любимым занятием было наблюдать, как она строит все игрушки, столовые приборы, палочки и травиночки в ряд и командует ими. Я обожал, когда она злилась и ломала всё, что так долго и старательно создавала. Какой талант к бессмысленной жестокости. В этом было что-то такое… родное. Без сомнения — это был самый демонический ребёнок из всех. Нейна жила порывами и чувствами. Отлично знала что хочет, и никогда не врала себе. Только другим.
С силой, правда, вышла накладочка. Людям такая мощь по возрасту не положена, а Нейна с трёх лет начала швыряться чёрным огнём, стоило ей только расстроиться. А расстраивалась она постоянно. Пришлось научить её делать маленький мячик — люди называют его сферой смерти, — с ним девчонка и играла. Остальную силу я притушил и заблокировал возможность формироваться в заклинания. Тьма хоть и неохотно, но подчинилась — всё-таки я тут хозяин. Впрочем, при сильных потрясениях у Нейны она всё же
