Артур - Стивен Рэй Лоухед
Я повиновался и нашел крутые, вырубленные в скале ступени, которые вели ко дворцу. Из-за тумана они были мокрыми и скользкими, так что поднимались мы медленно.
Когда я выбрался наверх, местность впереди еле угадывалась, быстро исчезая в серой подвижной дымке. Я сделал несколько шагов по мокрой траве к тропинке, ведущей в крепость Аваллаха. Меня не покидало чувство, что я пересек одну из невидимых границ и вступил в Иной Мир. Ибо, едва моя нога коснулась тропинки, туман вспыхнул золотом,, озаренный лучами заходящего солнца.
Да, на мгновение свет ослепил меня, но лишь на мгновение. Тем не менее в тумане или без тумана, мы бы уже увидели дворец Короля-рыболова, если бы он там был.
Однако он исчез. Пропали башни, стены, ворота, царский дом. Ничего не осталось.
Глава 12
Есть могила Константина, есть могила Аврелия, есть могила Утера. Весь мир дивится: нет могилы Артура!
Не знаю, почему. Знаю одно: дворец Короля-рыболова исчез, и Артур вместе с ним. Туман разошелся, мы увидели перед собой лишь зеленый луг и деревья за ним. Белокаменные башенки, высокие палаты, крепкие ворота и стены — не осталось ни камешка, ни соломинки. Я спал под этим кровом! Я ел с этого стола! Словно сон, отступавший перед явью, все пропало из мира людей.
Мы стояли, моргая от яркого солнца, и понимали, что произошло чудо. Стыдно подумать, что за глупости мы тогда говорили.
— Их смыло морской волной! — воскликнул Кадор.
Однако море оставалось спокойным, ладья Баринта по-прежнему покачивалась в заливе.
— Морские волки! — вскричал Борс. — На них напали варвары!
Но варвары еще не научились разрушать до основания, не оставив ни дыма, ни пожарища. Мы говорили что-то еще, потом решили обыскать остров и море вокруг него — вдруг от них остался хоть какой-то след. Однако с самого начала поисков мы все в глубине души знали: наши усилия тщетны. Отчаяние острым копьем пронзало наши сердца.
И все же мы искали. Огонь не так бежит по траве, как мы прочесывали остров; дождь не проникает в такие закутки, куда заглянули мы. Много дней и еще много дней после того мы обыскивали остров и море. Гвенвифар отправила Борса за кимброгами, чтобы они проехали остров из конца в конец, и собрала почти весь флот Артура, чтобы прочесать море от Каер Лиала до Ибернии и от Регеда до Мона.
Пока мы искали, мы молились. Гвенвифар послала за прославленным Иллтидом и многими его сподвижниками, чтобы они вместе с братией Аваллонского монастыря непрестанно взывали к Богу. И пока хоть одна лодка и всадник еще искали Артура с Эмрисом, благочестивые монахи осаждали Престол Всевышнего своими молитвами.
Под конец мы убедились в том, что знали с самого начала.
Зимние ветра вспенили морской простор, налетели дожди и снега, небо стало серым, наступили холода — у королевы не оставалось выбора. Как ни убивалась Гвенвифар, пришлось ей прекратить поиски. Со слезами на глазах приказала она кораблям и кпмброгам вернуться в Каер Лиал, где попыталась править самолично. Однако весть об исчезновении Артура уже облетела Британию, и народ преисполнился страхом.
— Артура нет! — выли люди. — Что с нами будет?
— На нас нападут враги! Нас истребят! — рыдали они.
— Горе! Горе-злосчастье! Кончилась наша жизнь! — говорили они и разражались пронзительными воплями.
И чем больше они так говорили, тем больше страх сковывал их души. Гвенвифар ничего не могла с этим поделать. При всей своей отваге этого врага ей было не одолеть. Удельные же князьки, которых Артур твердой рукой держал в узде, вновь принялись роптать на нее: "Она ирландка! Не нашего роду-племени! Варварка!"
Сказать по правде, так должно было статься: они не потерпели бы над собой женщину.
О, она боролась доблестно. Она могла помериться силой с любым своим недругом, однако монарх не может править, если не внушает доверия. Мелкие князьки и правители Британии ненавидели Гвенвифар, их было не убедить. Из всех подданных Артура лишь Борс, Эктор, Меуриг, Кадор и Бедивер хранили верность своей королеве.
На следующую Пасху Гвенвифар препоручила кимброгов Кадору и возвратилась в Ибернию, в дом отца, где основала монастырь на побережье в виду острова Аваллона. Там она посвятила жизнь молитвам и добрым делам.
Борс, Бедивер и Рис так долго служили Пендрагону, что не могли смириться с менее великим владыкой, пусть даже это был славный Кадор. Они порешили между собой отправиться на давно откладываемые поиски Грааля, дабы отыскать священнейший сосуд и поместить его в святилище Круглого стола.
Так они надеялись исполнить заветное желание Артура и, думаю, поддержать быстро меркнущую славу его превосходного царствования. Ибо тьма, которую Артур и Мирддин так долго сдерживали, прорвалась, словно река через земляную запруду, и силилась загасить слабый огонек, еще тлеющий в Британии. Последние из знаменитой Стаи Драконов надеялись отвратить людские сердца от страха и увенчать уходящую эпоху высочайшей на земле честью.
Увы, им это не удалось. Как я узнал, из всех троих лишь Бедивер вернулся живым. Борс и Рис полегли в Святой земле. Говорят, что голова Риса, насаженная на копье, стояла над воротами Дамаска. Борс, по слухам, жил долго и умер в своей постели, оплаканный женой и пятью смуглыми ребятишками. В Британию возвратился один Бедивер. Он стал отшельником и поселился в ротонде. Я никогда его больше не видел, ибо он вскоре скончался в этом святом месте.
Кадор звал меня к себе, но я устал от войны и мечтал предаться молитвам и ученым трудам. Я доехал с кимброгамн до Диведа и обосновался в монастыре Абертафф под крылом достославного Тейло и его священноначальника, чтимого Иллтида. Здесь я жил в послушании и просвещался в Законе Божием.
Со временем меня позвали к себе армориканские бритты. Не надеясь дождаться окончания усобиц, добрые люди все в большем числе покидали Остров Могущественного. Изгнанники пригласили меня к себе, и я, оставив келью, принялся трудиться на благо церкви в Рюйсе.
Здесь я жил долго, женился и вырастил детей. Однако душа моя постоянно влеклась к зеленым холмам Британии. Я вернулся и поселился с добрыми братьями в Храме Спасителя в Инис Аваллахе, где и подвизаюсь до сего дня.
Я старик, сердце мое слабеет под грузом горя. Я несчастнейший из людей, ибо родился не вовремя: застал и ослепительную лучезарность Истинного Света и кромешную тьму зла. Сколь же счастливее те, кто жил и умер с Артуром, зная
