Попаданец XIX века. Дилогия - Михаил Леккор
Но нельзя же так младенцев наказывать! Он перекрестил ее, искренне жалея и стремясь перенести хотя бы часть плохой скорби и негатива на себя. Он сможет пережить, Бог весть! Эти его действия подействовали, аура девочки не просто очистилась, но и стала яркой, красочной, как и почти всех младенцев.
- Во имя и Бога, и Сына и Святого Духа, - еще раз перекрестил малютку Макурин, - встань дочь моя, ты не можешь так страдать!
Народ ахнул. Маленькая девочка, которая не то что ходить, шевелилась еле-еле, улыбнулась и довольно смело поднялась на колени и на руки. А потом, при помощи святого и на ноги.
Зато народ, окружающий их, рухнул на колени.
- Чудо, Чудо Божественное! - послышалось вокруг, - помилуй нас, грешных и убогих, пресвятой человек!
На этой волне Андрей Георгиевич, сам того не желая, строго сказал бестолковой и даже просто плохой матери:
- Дшерь твоя действительно ни в чем не виновата, а вот сама ты грешна. Очень сильно виновата перед Господом нашим Всемилостивым и людьми. Прелюбодеянием занималась, воровала, погубила немало душ. Не сама, правда, но очень, больше помогала проклятым душегубам. Господь такое не терпит и потому наказал и тебе саму и твою несчастную малолетнюю дочь!
- Позволь, святой отец, за эти грехи я ей здесь же оторву голову! - какой-то здоровенный мужик с фанатичным огнем в глазах решительно подошел к Макурину, чтобы убить не его, конечно, а глупую женщину, погрязшую в грехах.
«Такие вот и убивают с именем Бога в устах, - мелькнуло в голове у попаданца, - и ведь еще правдолюбом будет себя считать».
- Э-э-э, нет, - поспешил он отказаться, - такая смерть будет слишком легкой и не смеет все ее грехи. Ваше преподобие, - обратился он к стоящему рядом священнику – сотруднику Синода, - будет ли бедной женщине место в одном из дальних монастырей, чтобы там она отмолила все вины свои непотребные?
- Боюсь, что нет, - отрицательно покачал головой священник, брезгливо глядя на грязную нищенку.
«Явно не нравится, как женщина и как человек, - понял Макурин, - и денег у ней нет совершенно. Саму придется кормить».
Посмотрел на грешницу. Сломленная тяжелой жизнью и суровыми словами святого, она была готова ко всему – хоть к смерти, хоть к гибельной тяжелой жизни. Нет уж, ему это было не нужно. Он только хотел помочь маленькой девочке!
- Встань, дочь моя, -торжественно провозгласил Макурин, - дабы дочь твоя больше не болела и так не страдала, налагаю на тебя епитимью – шестьсот шестьдесят шесть месяцев ты будешь начинать день с молитвой Господу нашего, и оканчивать день ею же. И в промежуток между ними делать самую тяжелую, самую грязную работу. Жить и работать ты будешь в трактире, что у конца на Невском проспекте. И дочь свою возьмешь пока с собою. Потом посмотрю на тебя, как ты там и с Божьей помощью обратим тебя на истинный путь.
Андрей Георгиевич глянул на нее предостерегающе, напоследок перекрестил еще раз, как сказал «до свидания» и пошел дальше, в Собор.
Там-то и окончательно произошло событие, из-за которого император простого человека назвал бы дураком, а святого лишь пробуравил гневным взглядом.
У одного из действительных тайных советников Ртищевых, дальных родственников Романовых, умер единственный взрослый уже сын Петр. Зрелище это печальное, но обыденное и от этого никуда не денешься. Грустный родитель сей Аристарх Александрович погоревал немного, но решил отпеть в церкви и похоронить. А, коли родитель такого высокого класса, от отпевали умершего сына в самом Исаакиевском Соборе и вед процессу митрополит Санкт-Петербургский.
А тут и Андрей Георгиевич подошел со «свитой» сановников во главе императором Николаем I и кое-кого из Романовых. Макурин посмотрел на лежащее тело во гробу то ли как попаданец XXI века, то ли как святой, то есть представитель потусторонней силы. Во всяком случае, ему сразу стало ясно, что это не еще не хладный труп, а вполне живой человек, просто в некоторой прострации. И хоронить его никак нельзя, поскольку в могиле, похороненный, он останется без воздуха и тогда точно умрет.
- Встань, сын мой, как новый Лазарь! - громко провозгласил Макурин, - Христом Богом прошу и требую!
И к удивлению окружающих (к ужасу некоторых) Петр Ртищев, принесенный в Собор для отпевания, встал, как живой человек, правда, немного очумелый от большого количества людей и от своего вдруг нахождения в гробу.
А Андрей Георгиевич с этого дня стал для народа настоящим святым. Ведь помимо этого, он еще и проводил «по мелочи» разные дела: лечил от массовых инфекционных болезней типа холеры и дизентерии, предугадывал ужасных погодных явлений, например, наводнений и так далее.
Моментами ему казалось, что, пожалуй, он сможет легко сменить Николая I в качестве монарха. Раз и все, еще один государственный переворот. Николай I будет сменен Андреем I (или каким другим, имя при коронации можно было сменить). И даже формально династию можно будет не менять. Жениться, например, на дочери последнего правящего императора и все. И никому не будет никакого дела, Макурин был четко в этом уверен. Ведь и последние правящие императоры, начиная с Павла I и матери его Екатерины II, не очень были легитимны. Последняя, кстати, на престол пришла только через мужа, убитого, надо сказать, в ходе переворота. И отцовство его Павла историками очень было признано относительно. Екатерина, между нами говоря, была женщиной весьма нечестной и мужчин меняла чаще, чем перчатки.
Только вот самому Андрею Георгиевичу этот престол был нужен, как телеге пятое колесо. Он в XIX век пришел с твердым намерением прожить жизнь простого жителя этой эпохи и только лишь. И хотя не очень-то выполнил задачу, став штатским генералом и придворным, но в монархи он НЕ ХОТЕЛ НИ ЗА ЧТО! Потому и уехал после с первого же предложения императора, ибо ну его к Богу, извиняюсь. Ведь, как говорится, Богу – Богову,
