Исчезновение атомохода - Александр Зубенко
- Сверим часы, - тут же подал команду Илья. – На моих 15:04.
- Принято. На моих тоже.
Следом за командиром выпрыгнул Константин, прикидывая мысленно в уме:
- Больше пяти часов находились в небе. Из них почти час пытались выбраться из разбушевавшихся циклонов.
Громадное судно тихо и мерно стояло в окружающей спокойной воде, не подавая абсолютно никаких признаков жизни. На корабле царило безмолвие.
- Э-эй! – выждав пару минут, заорал Сергей. – Есть кто на палубах? Мы пришли к вам с миром! В лице человечества приветствуем вас на нашей планете!
- Прекрати! – осадил его Илья. – Может, тут трагедия произошла, а ты паясничаешь.
- Что-то я стенаний никаких не слышу. Судно целое, а экипаж как сквозь землю провалился.
- Сейчас выясним. Я на капитанский мостик. Костя – определись, где здесь радиорубка, это по твоей части. - Он раздал рации, прихваченные из салона вертолёта. – Связь по этим трансиверам. Тебе, Сергей, сразу в машинное отделение. К реактору. Осмотри состояние. Если никого по-прежнему не встретим, переговоры по передатчикам. Каждый занимается своим делом. Необходимо выявить причину отсутствия экипажа и рабочее состояние корабля в целом. Всё ясно? Если обнаружатся раненые или погибшие, сразу мне доклад по трансиверу. Костя, попытайся связаться с материком. На тебе вся связь. Я в рубку капитана. Займусь бортжурналом и определением координат.
- Ясно, командир!
Все трое двинулись по переходам в разные стороны. Проходя мимо узла внешней антенны, Костя отметил в трансивер:
- Странно, командир.
- Что там у тебя?
- Прохожу блок антенного узла.
- И что?
- Пока не пойму. Но светится как-то странно.
- Антенна?
- Так точно. Какое-то необычное свечение, словно окутавший ореол. Светится и мерцает неоновым светом. Как в больницах. И огоньки какие-то мелкие бегают.
- Ясно. Думаешь, статическое напряжение?
- Скорее, какие-то неопознанные разряды электричества. Вокруг антенны клубятся испарения, будто окутывая её со всех сторон.
- Понял тебя. Осмотром антенны займёмся позднее, когда встретимся у неё через час. Сергей, слышишь нас?
- Ясен пень, слышу. Что там за испарения?
- Не важно. Ты спускаешься?
- Ага. Везде пусто. Ни следов экипажа, ни русалок. Я уж грешным делом подумал, что это они захватили корабль. А вообще, скажу вам, внутренности транспорта представляют удручающее зрелище. Такое ощущение, что ледокол швыряло из стороны в сторону, как нашу скорлупку недавно. В покинутых каютах всё разбросано, валяется, как попало. Перевёрнута мебель, имеются мелкие повреждения переборок. Кричу, зову – в ответ тишина. Спускаюсь в переход, ведущий к реактору. А как там у Костика?
- Я прошёл кают-компанию. Тоже кругом бардак, будто судно побывало в мощном шторме. Но это же ледокол! Громадина, которую сдвинуть волнам, что передвинуть Эверест на другое место.
Они ещё около часа обследовали отсеки пустынного покинутого корабля, через каждую минуту переговариваясь по трансиверам, делясь мнениями и планами. Илья никого на мостике не нашёл, как, впрочем, и ожидалось. Сколько не звали, не кричали, никто не отзывался. Из капитанской рубки Илья вышел по внутренней связи, предупредив, если кто жив, через полчаса встретиться у блока внешней антенны. Убедившись, что реакторы в полной сохранности и рабочем состоянии, только непонятно кем заглушенные, Сергей заглянул в трюмы, известив командира, что топлива им хватит на несколько дней полёта. Костя радист обследовал радиорубку Валентина, но, кроме вышедших из строя приборов ничего конкретного не обнаружил. Связь с внешним миром, тем самым, отпадала напрочь. Ни один приёмник не работал. Альбома с нарисованными обнажёнными барышнями он так и не заметил. Зато Илья, разыскивая бортовой журнал, наткнулся на нечто любопытное. Это была запись на магнитофонную плёнку, оставленная на кассете. Кто-то, возможно, сам капитан записывал на неё ежедневную сводку погоды за бортом, добавляя личные ощущения по ходу продвижения вперёд. Бегло прокрутив запись, Илья с удивлением отметил про себя, что последняя запись, датируемая вчерашним днём, внезапно обрывалась, словно комментатора что-то отвлекло, не дав договорить до конца. Последние слова гласили:
«Старший механик Кузьмич привёл на мостик лаборанта Толика, который рассказал нам о неудачно проведённом в лаборатории эксперименте. Опытами проколов во времени занимался академик Рябышев, взятый нами на борт в порту Тикси. Радиограмма с разрешением проведения опытов последовала из Мурманска. Её принял радист Валентин Шелестяк. Со слов Анатолия, что-то в лаборатории пошло не так. Собранный академиком генератор выдал в пространство какой-то чужеродный сгусток энергии, из-за которого сами по себе, без моего или чьего-либо участия самопроизвольно остановились реакторы. Я, как капитан судна, дал указание отвести Анатолия к узлу внешней антенны, куда должны были подойти старпом Брянцев с академиком Рябышевым. Со слов лаборанта, у внешней антенны происходило что-то непонятное. Она светилась неоновым светом, излучая какие-то вспыхивающие импульсы энергии. Закончу запись, отправлюсь за ними…»
На плёнке последовал какой-то неразборчивый шум, возгласы удивления и нарастающий гул. Запись обрывалась протяжным криком:
«О боже! Нас обволакивает каким-то свинцовым облаком! Судно не в состоянии продвигаться дальше. Ледокол остановился. Кругом бушуют вихри. Весь корабль накрыло каким-то свечением. А в небе… о, господи!»
Крик перешёл в самый настоящий ужас:
«Кто поверит? Мы видим ЭТО! Над нами кружат неведомые создания».
И через секунду:
«Будь я проклят! Но… но этого же не может быть. Это… это… ПТЕРОДАКТИЛИ!».
Последние слова кричались в самой настоящей панике:
«Куда… куда нас, к чертям собачьим занесло? Что сотворил этот академик? Судно трясёт и вибрирует. Нас закручивает в какую-то циклопическую воронку. Старпому Брянцеву срочно на мостик! Экипажу полная эвакуация! На радаре видим недалёкую сушу. Будем спускать шлюпки, чтобы добраться до неё…»
Запись оборвалась окончательно. Последними звуками на плёнке были мощные завывания магнитных бурь, помех и вихрей. Сколько Илья не прокручивал дальше, слышался только свист вперемежку с противными хрипами. Отложив кассету, он на миг задумался, вызывая:
- Костя, Сергей, я знаю причину свечения антенны.
- Откуда, командир? – откликнулись оба.
- Прослушал запись, оставленную в магнитофоне. Записывал сам капитан ледокола.
Он вкратце передал содержание.
- Неизвестно, что именно с ними случилось, но, судя по всему, само судно не пострадало. Неизвестно так же, куда делся экипаж, поскольку все спасательные шлюпки на месте, не пропало ни одной. Да и о каких шлюпках речь, если они остановились посреди сплошных ледовых полей? Встречаемся у антенны. Я засёк по радару:
