Мийол-ученик - Анатолий Михайлович Нейтак
И нет, скрывать лицо платком она не думала. Несмотря ни на какое смущение.
«Тёплая семейная атмосфера, чтоб их… а ведь ещё разговоры в программе… у Васьки с Шак точно. Вот бы дождь пошёл пораньше и всех болтушек усыпил!»
Куда там. Надежда — лживый утешитель…
Для начала перспектива сна вчетвером вызвала среди дам недолгую, но интенсивную и отнюдь не умиротворяющую грызню за место поближе к телу. Раньше всё выглядело просто: брат отворачивается, чтобы свои конечности не совал куда не надо, сестра прилипает к нему со спины, а её в свою очередь — частенько вместе с Мийолом — обнимает Шак. Увы, добавление всего одного лишь нового… компонента вызвало бурления. Эонари не особо горела желанием обниматься с алуриной, однако и готовой к объятьям парня себя не ощущала. Васька также не ощущала особой готовности к объятьям — и не собиралась позволять брату обнимать курасу. С некоторым усталым изумлением Мийол обнаружил, что и Шак совершенно не прочь подобраться к нему… поплотнее. Желательно оттеснив остальных куда подальше.
Причём ни одна из троицы не собиралась говорить о своих желаниях открыто, они скорее угадывались с помощью связанности и шипения друг на друга в этаком кошачьем стиле.
В результате ряда пертурбаций вышел следующий консенсус: единственный мужчина уложен сбоку мордой лица к потолку, следующей — к нему спиной — на боку лежит алурина, что со спины обнимает Ваську, которая так же со спины обнимает Эонари. Причём две последних даже не раздеты толком. Словно они не на своей территории, а в походе.
Почему они втроём не могли устроиться так где-нибудь ещё? Об этом Мийол решил мудро умолчать. Не все вопросы стоит озвучивать. Ох, не все!
А потом, разумеется, начался допрос. Плохо замаскированный под милый семейный трёп.
Спустя время:
— Почему вы не проследили, чтобы выпрыгнувшие с «Мурены» точно сдохли?
— Сестрица, чего ты такая кровожадная?
— Не отвечай вопросом на вопрос!
— Двойные стандарты? Тебе можно, мне нельзя?
— Это другое!
Чуть позже:
— Диспеллеры принеси нам на изучение.
— Принесу.
— И ты точно запомнил рунную схему Удержателя? Детально?
— Как запомнил, так и передам.
— Знаю я, как ты запоминаешь… допуски линковки и спектральные отклики для тебя — как мелкие лишние подробности… говоришь, запомнил?
— Васька, фуска тебе за шиворот!
— Ясно-ясно, не пыхти так громко. А что насчёт…
Ещё позже:
— А почему именно эту Симаравети нам впарили?
— Мне-то откуда знать? Не я решал, а высокочтимая Райвеза.
— На что вообще рассчитывает эта старуха?
— Сестрица, может, уснём уже?
— Не уходи от ответа!
— Васька, ты наглеешь.
И вовсе поздно:
— Завтра проводишь меня в летучую башню Флинка?
— А можно нам тоже?
— Кому «нам», Эонари?
— Мне… и Шак.
— Нет. Это я всем сразу говорю. Пока я лично башню не исследую — причём удалённо, призывами, чтобы в ловушки возможные не влезть — я туда никого из вас не пущу! И окуляры Пятиглаза тебе, сестрица, не дам.
— Это почему?
— Потому что они могут быть ключом к сторожевым контурам. Или частью ключа. Это мы тут в Скальных Норах развели избыток свободы: ходи кто хочешь, делай что вздумается…
— Ну братик…
— Ничего не знаю и знать не хочу. Я тебе говорил наладить охрану? Говорил. А ты что? Каменными плёнками кладовые прикрыла — тонкими, чуть ли не кулаком выбить можно! — и свалила бдение на Эшки?
— Да я не успела просто!
— Зато как лететь к башне артефактора, так время у тебя есть. Сразу оп — и находится!
— Вредина ты, братец.
— Ха! По сравнению с тобой я чисто одуванчик.
— Лиловый, — буркнула в тон Шак.
У этих — признаться, весьма красивых — цветов диколесья млечный сок напитан целым букетом ядов. Правда, не столько смертельных, сколько раздражающих: если сок попадёт на кожу, вызовет жжение, высыпания и отёк. О недотёпах говорят: «Лиловый одуванчик не узнал».
— Изучение ядоварения плохо влияет на тебя, ученица.
— Скорее, применение изученного к… разумным.
— Так.
Мийол перевернулся и начал наглаживать алурину. Медленно и ласково, отслеживая при помощи связанности реакции.
— Быстренько вытряхни из своей шибко умной ушастой головы всякую чушь, — велел он. — Во-первых, ты травила пиратов Хирипа по приказу. Моему. Во-вторых, безгрешных деток там не было, уж поверь. Пираты ничем не лучше бандитов, даже хуже. В-третьих, никто из нас тебя за это не осудит. Особенно моя миленькая, но шибко кровожадная сестричка…
— Да, хвали меня больше, большой брат!
— А ты помолчи. Не то прикажу ученице тебя защекотать… и подскажу, где.
— Коварный злюк!
— Нет, не коварный. Если бы я был коварным злюком, я бы приказал тебя держать, а щекотал самолично, наслаждаясь писками и визгами. Но сейчас я усталый спат, поэтому всем вам приказываю хранить тишину, сопеть в две дырки и ждать дождя. Который точно принесёт сон даже самым-самым беспокойны-ы-ым… уа-а-ау-уфф…
Шак оказалась такая тёплая, подушка такая мягкая, а усталость такая тяжёлая, что Мийол и сам не заметил, как ухнул в глубокий сон без сновидений. И если троица дам всё же продолжала шептаться — уже ничего не слышал.
А они наверняка ещё шептались: когда Мийол проснулся, остальные ещё сопели. Причём во сне как-то умудрились перевернуться в обратную сторону, так что теперь цепочка объятий выглядела так: Эонари уцепилась за васькину талию, сестра сопела в затылок алурины, а та от всей души облапила своего учителя. Донельзя мило улыбаясь во сне и не желая отпускать добычу. К счастью, на ней сработал старый трюк, гарантированно помогающий от аналогичной беды, если Васаре вцепилась и держит: Мийол подсунул вместо себя свою подушку. Шак посопела в неё, не просыпаясь, и успокоилась.
И снова разулыбалась, когда он, не удержавшись, почесал её за ухом.
Но дела, дела! Хорошо, конечно, поваляться в бездельи, только вот долг никуда не делся и зовёт во все рога. Основательно позавтракав (Рикс успел встать чуть не раньше всех — конечно, ему-то никто уснуть не мешал! — и похозяйничать на кухне Скальных Нор, наварив и нажарив на десятерых, вдобавок с изрядным запасом), маг добрался до ритуального зала и нашёл в нём Иткирну, Олгетта… и Сиашерен с Мииратошем. Причём клановые уже вовсю рашили, а пара младших курасов следила за ходом партии с горящими глазами.
«Кажется, я раздразнил зверодемона…
