Любовь Федорова - Ловелас

Бартель Фрей, ждал Мая возле лестницы. За спиной его, вжавшись в стену и закрыв ладонями лицо, стояла Маддалена. Лейтенант успел вооружиться и швырнул другую шпагу Маю весьма бесцеремонно. Оружие Маю надо было подбирать с пола.

- Я не желаю приобретать здесь ничего ценой бесчестья! - заявил Бартель Фрей, едва увидел Мая, и Май подумал, что слова его имеют касательство к подаренным семи тысячам.

Однако, Бартель опроверг его домыслы. Он схватил Маддалену за локоть и, грубо развернув, бросил к ногам Мая следом за шпагой. Маддалена упала не вскрикнув и не отнимая рук от лица.

- Забери свою шлюху! - крикнул отважный Бартель. - Я не ребенок, чтоб не знать, как колдунов лишают Силы. Уж после кого угодно собирать объедки, но не после тебя!

Май поднял Маддалену. Она прятала лицо, да он все равно посмотрел. Одна щека у нее была красной, другая, как мел, белой.

- Ты ни за что ударил девочку, скотина? - сказал Май. - Давай, пошли. Где ты собрался драться? Веди.

* * *

Бартель владел шпагой так, как должен был владеть ею профессиональный военный - без особых изысков, зато уверенно и хладнокровно. Но Май был опытнее, старше. Еще он был выше на голову и сильнее. Однажды Бартель споткнулся о корень дерева и упал, но он сам привел Мая в сад, чтобы им не оказаться под окнами спален, и Май позволил лейтенанту подняться - убивать Бартеля не входило в его планы. Это незначительное проявление благородства вызвало в лейтенанте настоящую бурю ненависти. Май тут же почувствовал ее на своей шкуре: Бартель располосовал ему левый рукав, и брызнула кровь. Тогда Май рассердился. Он не любил положений, в которых приходится защищаться и отступать.

И он очень боялся, что все так получится. Он не хотел, чтоб получилось именно так. Однако, на что способна колдунья из Обежа, они оба с Бартелем до сих пор представляли себе плохо.

Серебряный, как паутина, аркан захлестнул руку Бартеля Фрея и дернул ее назад. Лейтенант сделал замедленное неловкое движение, а шпага Мая вошла ему под сердце и вышла возле левой лопатки. Нечаянно. Совершенно случайно.

Май охнул.

Бартель тоже, и начал валиться на мокрую траву.

Шагах в десяти, среди деревьев сада, по колено в тумане, стояла Маддалена и брезгливо стряхивала с пальцев липнущую серебряную паутину.

Май бросил шпагу, опустился возле лейтенанта на колени, повернул его на спину.

- Возьми в кармане... Пусть эта... гадюка... тоже поплачет... прохрипел Бартель.

И умер.

Бесшумно подкралась Маддалена.

- Кого он имел в виду? - полушепотом спросила она.

Май поперхнулся туманом.

- Ты, дура, понимаешь, что я из-за тебя убил человека? - выговорил он. - Не ты его убила, а _я_ убил?!

Она пожала плечами с каким-то нелепым, неуместным в глазах Мая кокетством.

- Это не тот, кого можно назвать "человек", - сказала она и ткнула носком туфельки мертвого лейтенанта в бок, окончательно уверив Мая, что не в добрый час он поехал в Обеж. - Быстрей ищите, что он вам велел, пока с ним не началось.

Май взглянул на Маддалену. Он не поял, о чем речь.

Тогда колдунья, досадливо поморщившись, присела рядом и сама стала быстро шарить у Бартеля по карманам. Выдернула из одного какую-то бумажку, бегло просмотрела, сунула ее себе в рукав и отпрыгнула в сторону.

Бартель шевельнулся. Контуры его тела задрожали, словно в потоке расплавленного воздуха. Верхняя губа вздернулась, из-под нее показались звериные желтые клыки; лежащие вдоль тела руки словно бы истаяли и потемнели, на них видна стала шерсть и, на месте ногтей, изогнутые черные когти. Май перекрестился и, как был на четвереньках, пошел назад, потом вскочил. Льющийся воздух вокруг Бартеля последний раз дрогнул, исчез, и лейтенант остался получеловеком-полузверем в совсем неподходящей к его облику одежде.

- Дайте монету, - сказала Маддалена и протянула к Маю руку.

Тот машинально сунулся в кошелек, с перепугу бросил ей, ни много ни мало, сто флар и отвернулся. Но краем глаза все равно видел, что колдунья просовывает золотой диск под верхние клыки, чтоб загородить оборотню рот.

- Когда такую тварь убивают, - объяснила Маддалена по ходу дела, она может перекинуться и начать пить кровь у людей по ночам на дорогах. А может и не перекинуться... Это я ему так, на всякий случай...

- Убираться отсюда надо, - чужим осипшим голосом еле выговорил Май. Чем быстрее - тем лучше.

Маддалена отряхнула ладошки, обошла труп и остановилась, задумчиво глядя на простертое в траве тело. Май еще немного попятился, на этот раз от нее. На всякий случай, как она говорила.

Истерический женский крик "Нет!", раздавшийся с парадного крыльца замка, разорвал утреннюю тишину. Он заставил Маддалену вздрогнуть и оглянуться. За туманом, за деревьями, непонятно было, кто это, но женщина бежала к ним. Следующее "Нет!" неожиданно резко перешло в протяжный и жуткий волчий вой, от которого Мая вдоль спины продрал озноб.

Где-то разом захлопали двери и ставни.

Май подхватил с земли испачканную кровью оборотня шпагу. Маддалена покрутилась на месте и стала отступать спиной к нему, вытянув перед собой руки. Прямо на нее, ныряя в густом, стелящемся по земле тумане, прыжками неслась поджарая волчица с рыжим пятном на боку. Серое жилистое тело взвилось в воздух, клацнули зубы, и, перевернувшись в воздухе, второй оборотень отвесно рухнул на мертвого сородича, мигом извернулся и стал на лапы. Желтые глаза в бессильном бешенстве смотрели на Маддалену. С оскаленных клыков сбежала струнка слюны. Волчица вскинула морду кверху и завыла.

Маддалена по-прежнему держала руки вытянутыми перед собой, ладонями к зверю. А Май не мог двинуться с места, боялся за нее, за себя, за деньги, которые в Котуре, но, даже если б мог, не стал бы помогать колдунье. Ему и так казалось, за это утро он должен поседеть.

От замка через сад бежали люди; там были и слуги, и гости, и Береника, и Бернгард Пелерин, и Иоганн Фосс со шпагой в руке впереди всех. Только Амелии среди них не было.

- Сука!.. Шлюха!.. Убью!! - крикнул Иоганн Фосс.

Волчица развернулась, прижала уши и бесшумно канула в туман. Маддалену словно толкнули в выставленные ладони, она упала на Мая, тот едва сообразил ее подхватить. В следующий момент серая пружина вырвалась из молочного покрывала и сомкнула клыки на горле хозяина замка. Полыхнул фиолетовый огонь, туманный покров из сада мигом вынесло, как ураганом.

- Бежим, - крикнул Май Маддалене, и они побежали.

* * *

Внутри ледник был наполнен звуками. Звенели где-то колокола, пел ветер в органных трубах, проточенных для него водой, пересыпались с места на место хрустальные льдинки, журчала вода. Музыка, рождавшаяся в леднике, звучала чисто и очень мелодично.

Сквозь ледяные купола вверху просвечивало солнце. Сумрак в пещерах, уходящих вниз, сгущался в фиолетовых, зеленых и темно-синих тонах. В воздухе взвешены были невесомые блестки снежной пыли.

Маддалена пришла в себя первой и, приподнявшись с пола, стала вертеть головой.

- Где мы? - спросила она.

- В ледяной пещере, - посмотрев вверх, ответил Май.

- Они говорили про черного колдуна, который живет в леднике.

- Я помню.

- Это здесь?

Май покачал головой.

- Откуда мне знать...

Последними словами, которые он слышал в саду у Ведьмина Холма, был окрик Бернгарда Пелерина, обращенный к Беренике, пытавшейся самостоятельно сделать что-то с беглецами: "Не смей! Не смей этого сама!" После чего Май и обежская колдунья вместо туманного сада заскользили по ледяному полу среди мозаичных пятен яркого света.

Май встал, отряхнул с колен и локтей ледяную пыль и подал Маддалене руку.

- Мы здесь не одни, - сказала колдунья, поднимаясь. - Здесь кто-то есть, и он сейчас колдует. Мне кажется... - она несколько мгновений прислушивалась, запрокинув голову, потом в голосе ее прозвучало легкое удивление: - ...он ткет туман... Слышите?

Лучше бы Май не слышал. Он огляделся.

- Что это значит - черный колдун? - спросил он.

Маддалена пожала плечиком.

- Отступник; беглец; изгнанный; наказанный Цехом; отвергший Цех; неудобный кому-то плохой человек; назначенный выполнять грязную работу хороший человек, - да все, что угодно. Меня тоже так называли... иногда. Хотя я ничего ужасного не делала.

Май вспомнил рассказ мэтра Иоржина о пытавшихся с ней состязаться магах, но промолчал.

- Наверное, слабого колдуна черным не назовут? - сказал он.

- Наверное, так, - согласилась Маддалена.

- Идем искать выход, - предложил Май. - Иначе мы здесь замерзнем.

- А если он... - девочка умолкла.

Какой бы великой колдуньей она прежде ни была, вид у нее был растерянный и очень усталый.

- Хочешь сесть на пол и к ночи превратиться в глыбу льда? - спросил Май.

- Нет.

- Тогда пойдем.

Перезвон колоколов становился все явственней, органные трубы повторяли свою мелодию громче; солнце, лучи которого, от того, что проходили сквозь лед, становились желтого, голубого и ярко-синего цветов, играло в зеркальных стенах и ледяных колоннах мириадами оттенков, преломляясь, словно в граненом хрустале. Звеня стеклянными подковами о лед, из сумрака в фиолетовом гроте появилась крылатая лошадь, белошкурая и белоглазая, проводила их взглядом, кивнула головой, взмахнула крыльями и исчезла. Стайка белых белок с дымчатыми полосками вдоль спинки и с крошечными бубенчиками на шеях несколько раз перебегала им дорогу. Белые голуби с мохнатыми лапками ворковали над их головами на прозрачных арках.