Сергей Романов - Не матом едины
Однажды утром Егорыча разбудил настырный стук. Он открыл дверь и увидел в проеме гостя - Михалыч вернулся.
- А проходи, проходи, - радушно пригласил в дом Михалыча Егорыч.
Но Михалыч не сделал ни шагу, а только сердито двигал желваками.
- Ты что ж, сукин сын, свой сортир около моей кухни поставил?! - с места в карьер стал предъявлять свои претензии сосед.
Егорыч хотел было объяснить про красавицу ель, но уж больно не понравился ему тон, с каким подошел к обсуждению спорного вопроса Михалыч.
- Ты на меня, твою мать, не ори! Я тебе не теща! Мой участок, что хочу - то и делаю!
- А фэсом об тэйбл хочешь?
- Ха-ха, - поняв английскую фразу рассмеялся Егорыч, - Не люблю, когда мухи кашляют...
- Ах ты, жук карабатский, - не остался в долгу Михалыч, - Знай, я твое строение - сожгу.
В общем вдрызг разругалась бывшие друзья и между ними начался период военных действий. Только по утру Михалыч и его домочадцы садятся чай пить на свежем воздухе около летней кухни, а Егорычу сразу приспичивает. Бежит он к своему красавцу-сортиру и выпускает протяжные заунывные звуки. После чего чаепитие сразу же прекращается. Правда, и сосед в долгу не оставался, стал забрасывать сверкающую оцинкованную крышу сортира гнилым картофелем и тухлыми яйцами. А затем сделал водоотвод со своего участка так, что при дожде, вся вода стекала под нужник Егорыча и затопляла выгребную яму.
То что соседи теперь ругались с поводом и без повода - не стоить и говорить. Все дачники в округе знали, как ненавидели друг друга Михалыч и Егорыч.
И Егорыч пошел на крайние меры. Проснулся как-то утром Михалыч, вышел на крылечко своей кухоньки и на скате блестящей крыши злополучного сортира обнаружил огромные буквы: "Михалыч - хер мутный". А это уже было общественное оскорбление личности.
Схоидил Михалыч в местное отделение милиции, пожаловался на соседа и к обеду вернулся на участок в сопровождении сотрудника правопорядка. Показал нецензурную надпись и попросил призвать соседа к ответу.
Факт оскорбления был налицо, и сержант отправился к Егорычу. Вместе с хозяином подошли к сортиру и Егорыч сделал круглый глаза:
- Это не я, ответил он, - Это происки его, Михалыча.
- Так зачем бы он стал сам себя обзывать? - удивился милиционер.
- А вот затем и стал, чтобы на меня подозрение пало. Стал бы я свою новую крышу всякими плохими словами размалевывать!
- Логично, - задумался сержант и призвал к ответу уже Михалыча, Зачем портите чужое имущество?
- Да ты че, сержант, с ума сошел! Зачем же мне самого себя хреном мутным обзывать?
- Действительно, зачем? - наморщил лоб милиционер и, чтобы покончить с конфликтом раз и навсегда в приказном порядке сказал Егорычу:
- Надо или стереть или закрасить.
- Он писал, - показал в сторону своего недруга Егорыч, - Он пусть и закрашивает.
Препирались ещё с полчаса. Наконец, сержант повернулся и пошел в свой участок.
- Сами разбирайтесь, - сказал он через плечо.
На другое утро на крыше кухоньки появилась надпись "Егорыч - чудило на букву "М".
Опять вызвали милиционера. И опять следствие ни к чему не привело. Так и остались надписи на сортире и кухоньке на долгие годы. По весне "транспаранты" любовно подкрашивались и обновлялись. А ссора Михалыча с Егорычем привела к тому, что первого во всей округе только и называли "Чудилой на букву "М". А второго "Мутным хреном".
- Кто ещё деньги за строительство водопровода не сдал?
- Иванов, Петров, Сидоров и "Чудило на букву "М".
- А кто за свет не заплатил?
- Сидоров, Петров, Иванов и "Хрен мутный".
Так что, гоголевским героям до наших ещё дорасти надо...
1997 г.
ПРИТЧА О ПРАВОПОРЯДКЕ
Мужикам в одной деревне совсем житья не стало. Прислали нового участкового, и тот повел усиленную борьбу с нецензурным словом. Спрячется где-нибудь за прилавком в продмаге, мужики после работы домой тянутся, ну и как не заглянуть на огонек, да не взять бутылочку. Купят и стоят тут же судачат, где её, значит, уговорить. А что за разговор без смачных словечек! А тут и он, участковый, появляется:
- Нарушаете порядок. Материтесь в общественном месте. С тебя, с тебя и с тебя - штраф...
А куда против власти попрешь?
Или заскочит на машинный двор, где трактора и комбайны к посевной готовят. Опять же, что за ремонт без красного словца? А он уже тут как тут. А на общественных собраниях, когда решался деловой колхозный вопрос, штрафы пачками выписывались.
В клубе молодежи проходу не давал. Ругнулся паренек около кассы, и вместо билета купил штрафную кавитацию. Или увидит как молодцы штакетинами друг друга охаживают - редко когда разнимет. Зато после драки всех препроводит в участок и накажет штрафом - за... нецензурные выражения. В драке-то, естественно, культурных слов никто не выбирает.
И вот что интересно: сам он, сволочь-участковый, никогда не выражался. Даже штраф когда взимал, вежливыми словами как из рога изобилия сыпал. "Будьте добры, получите, пожалуйста квиточек за штраф. Распишитесь вот здесь. Вот спасибо, благодарю..."
Мужики поговаривали, что в своем районном отделении участковый был на самом хорошем счету, ежемесячно получал премии и его физиономия висела на доске почета - как самого образцового. Мужики подсчитали, что только за уборочный сезон, поганый мент, оштрафовал около сотни односельчан. По 158-й, так сказать, за мелкое хулиганство каждого второго из мужской части населения.
Словом, в деревне воцарился порядок - не то что драться, выпивать или собираться в общественных местах перестали. Даже из дома на культурные мероприятия не выходили. Кому выгодно штрафы-то платить? После работы шли по избам и уже там волю душе давали. На общественные собрания стали одни бабы ходить, да и то необходимого кворума для выборов и перевыборов, как правило, не хватало. На дискотеках тоже одни девчата танцевали, а значит и клуб убытки нес. Зато в деревне - тишина и порядок. Ни дерутся, ни воруют, ни ругаются, в кучки не собираются. А участковому это только на руку. Он-то в передовиках.
А в деревню комиссии зачастили, других ментов тьма понаехала, так сказать, за приобретением опыта. Ходят, глазеют. А что ходить и глазеть, если на улицах не души? Все по домам попрятались, смотрят в окна и матерятся, дескать, попробуй выйди, тот же оштрафуют. У участкового, который важным гусем по улицам ходит, спрашивают, как, мол, таких успехов добился? Ведь раньше эта деревенька скромностью не славилась?
Он и рассказал. А тут милицейских начальников осенила идея - внедрить опыт по всему району и даже на область рекомендовать.
В обще взялись штрафовать сельский люд и другие участковые. Месяц штрафуют, второй, третий. Посевная подходит. Пора комбайны готовить, трактора. А менты всем скопом высыпали на машинные дворы. Ждут, так сказать, клиентов. А клиентов, то есть матершинников, - тю-тю. Словно сговорились колхозники и совхозники и никто не пожелал готовить машины. На фермах техника из строя выходить стала - а ремонтники дома сидят матерятся. Посевную почти что провалили, удои резко вниз пошли, клубы давно уже на замки закрыты. Короче говоря, и район и область по всем производственным показателям план провалили. Зато на улицах - тишина.
Тут стал губернатор по своей епархии ездить, интересоваться причинами резкого падения производственных показателей. Встретит руководителя района или сельскохозяйственного предприятия и давай его отборными матюгами обкладывать, а тот только на самого главного милицейского начальника из губернаторской свиты посматривает и молчит. Боится, чтобы самому на штраф, значит, не налететь.
В конце концов, узнал губернатор причину резкого падения производственных успехов, вызвал самого главного милицейского генерала и провел с ним соответствующую беседу. Постучал кулаком по столу и, не выбирая выражений, объяснил что почем.
Короче, всем участковым было рекомендовано больше не штрафовать за нецензурную брань. Но народ-то все равно об этом не знает. Не напишешь же в газетах объявление, дескать, каждому честному гражданину разрешается, костерить, посылать, выражать свое недовольство не только можно, но и нужно. А что делать? И вот тот самый главный милицейский генерал порекомендовал своим участковым и другим милиционерам при встрече с народом больше не церемониться и не выбирать красивых слов. Поймал нарушителя обложи матом. Разнимаешь дерущихся - ругайся громче всех. Участвуешь в разговоре сельчан - расскажи самый грязный анекдотец.
И постепенно область и тот самый район, с которого и началась компания, стали улучшать свои производственные дела. Удои вверх поползли, амбары зерном заполнились. Все встало на свои места.
Только вот инициатор почина покинул ряды армии участковых. Не смог себя перебороть и освоить хотя бы самый короткий набор народно-эмоционального лексикона. И его "вежливо" попросили уволиться, как человека безынициативного и порочащего честь доблестного страха порядка. Вот так.
