E.Allard - E Allard Hill of goblins
— Совершенно верно. Миранда не только мастер по гипнозу, она умеет составлять уникальные снадобья, которые воздействуют на психику человека, делая из него марионетку, — с коротким смешком, объяснил он. — Но вы — удивительный человек. Никто не мог выйти из-под контроля Миранды. Вы — первый, кому это удалось сделать, — с притворным восхищением произнёс он.
Я ощутил лёгкий порыв сквозняка. Чьи-то сильные руки охватили меня за туловище, сжали шею, вырвали револьвер.
— Неужели вы думали, Олег, что я вот так спокойно подчинюсь вашему наивному шантажу? — снисходительно произнёс он. — Ну что ж, — промолвил он с чувством нескрываемого превосходства. — Нужно готовиться к представлению.
Он коротко рассмеялся, вышел из-за стола и сделал лёгкое движение фокусника. Его костюм вдруг сдулся и спал с него, как змеиная кожа. Он провёл рукой по лицу и … снял маску. Вместо величественного аристократа с царственной осанкой я увидел сгорбленного тролля с разными глазами, и полным отсутствием носа. Он ухмыльнулся, явно довольный произведённым эффектом, сморщенное личико пришло в неистовое движение.
— Удивлены, Олег? — победоносно спросил он скрипучим, высоким голосом. — Полюбуйтесь! Уникальный, нейро-ортопедический пневматический костюм, — заявил он, любовно поглаживая сброшенную оболочку, из которой вылупилась не красавица-бабочка, а отвратительный упырь. — Плотно облегающий комбинезон с натяжными устройствами в виде камер, расположенных вдоль конечностей и туловища по спине. Небольшой компрессор нагнетает воздух. Моё тело находится, будто в гибком корсете, который распрямляет позвоночник, разводит плечи. И вуаля! Я становлюсь Атлантом с безупречной осанкой! — А как вам нравится моя маска? — продолжил он самодовольно. — Практически идеальное человеческое лицо! Никто не может отличить от настоящего.
— Значит, никакого сына не было? — пробормотал я, пытаясь взять себя в руки.
— Ну, почему же. Был. Этот сын, о котором я рассказывал вам — я сам, — объяснил он, присаживаясь на стол передо мной. — Я родился уродливым, настоящим троллем. Ну, вы сами видите. Мой отец был очень, очень богат. А я был его единственным наследником. Он умер, оставив мне большое наследство. Но я не только получил огромные деньги, я утроил их. Благодаря моей внешности, — горделиво проронил он. — Люди платили большие деньги, чтобы приехать сюда и пообщаться с настоящим гоблином. Реальным.
— И полакомиться человечиной,— продолжил я. — Иначе, они не стали бы платить деньги только за общение с вами, и возможность попрыгать на четвереньках в пещере. Вы готовили Дарси как главное блюдо для вашего гнусного пиршества, Теофил, — произнёс я, сделав акцент на последнем слове, заметив с радостью его растерянность.
— Откуда вы знаете? — грубо спросил он, нахмурившись, его маленькое сморщенное личико пошло крупными волнами.
— А я присутствовал на встрече гоблинов-людоедов, где вы об этом поведали, — торжествующе сказал я. — В большой пещере, туда вход ведёт через большую армейскую палатку. Я видел, как ваши гости жрали и пили там, распевали песни. Вы бросали им монеты. Вы снабжали ваших гостей костюмами троллей, искусно сделанными из резины, с электронной начинкой. Я видел такой в доме у туристов, которые живут на окраине деревеньки. И ещё. Я нашёл там обглоданную человеческую кисть в кастрюле.
— Хорошо, что вы рассказали, Олег, — задумчиво пробормотал он через паузу. — Я подозревал о том, что в вас взыграет профессионализм репортёра, и вы разгадаете мой секрет. Теперь тайна будет похоронена вместе с вами.
— Нас будут искать.
— И раньше искали. Но ничего не нашли. И не найдут. Ни ваших тел, ни даже упоминаний о вас. Ничего. Хотя. Я очень привязался к вам. Поэтому выполню ваше желание. Мы сейчас отправимся туда, где вы и Дарси найдёте последнее пристанище. Мне очень жаль вас убивать. Вы мне очень понравились. Очень. Но вы слишком много знаете. А тайна Долины троллей не должна быть раскрыта.
Он сделал знак, меня грубо потащили к двери и мы оказались во дворе, где нас ждала роскошная чёрно-белая тачка, с блестящей хромированной отделкой. Фёдор Николаевич или, лучше сказать, Теофил подошёл к ней, Борис, явно привыкший к такой внешности хозяина, подобострастно распахнул дверь. Меня засунули в другую машину. Мы проследовали тем же путём, что и пикап, который вёз меня в пещеру троллей. Странно, Теофил говорил про какой-то храм. Я считал, это будет новое место. Я ехал и думал, что нас похоронят вместе с Дарси в одной могиле, но она никогда не узнает, что я вернулся из-за неё. Я не мог сосредоточиться, мысли прыгали в голове, как зайцы. В сущности, Дарси не представляет никакого интереса для людоедов. Она такая худенькая. Нежные, тонкие ключицы, маленькие пальчики. Красивая женщина, но есть-то совсем нечего. Да и я не слишком аппетитная еда. Глупо.
Когда машина въехала в ворота, меня вытащили и, подталкивая в спину, повели через каменный проход. Мы не остановились в пещере, где я видел пир троллей, прошли дальше, через незаметный коридор с нависавшими с потолка глыбами льда. И оказались в вырубленной в камне небольшой комнатке с окном во всю стену. За ней я заметил ещё одно помещение с высокими, дощатыми шкафами и кабинкой. Теофил, гнусно ухмыляясь, подошёл и с притворной дружелюбностью изрёк:
— Вам, Олег, наверно, как репортёру будет интересно увидеть трансформацию обычного, ничем не примечательного человека в гоблина?
Он легко, как обезьяна прыгнул в высокое кресло, стоящее перед окном. Сложив, тонкие ручки на груди, приготовился ждать. В помещении, за которым мы наблюдали из окна, появился Эдуард Леонидович. Тот самый, который любил заниматься зарядкой. Он вошёл в кабинку, сбросил с себя одежду, натянул серо-зелёный костюм, и вышел скособоченным гоблином, весь в язвах и бородавках, с рыжими пучками шерсти на остроконечных ушах. Он подошёл к окну с другой стороны, и начал кривляться, как мальчишка. Растянул пальцами рот до ушей, обнажая ряд мелких, острых зубов, показал узкий, раздвоенный на конце язык. Длинный, морщинистый нос, похожий на хоботок, смешно извивался из стороны в сторону. Я понял, что стекло с одной стороны представляет собой зеркало, и он нас не видит. Если бы я не был связан, расхохотался бы над уморительными рожами, которые он корчил, но не смог выдавить даже улыбку. Все остальные «учёные» проходили кабинку и превращались в мерзких уродцев, толстых, тощих, больших, маленьких. По сияющему выражению лица Теофила, я понял, он специально устроил здесь наблюдательный пункт. Ему доставляло сладострастное удовольствие наблюдать, как люди обычной, даже привлекательной внешности превращаются в таких же уродов, как он сам.
— Вы, наверно, задаётесь вопросом — а зачем людям все это нужно? — услышал я торжествующий вопрос Теофила. — Можете себе представить человека, очень и очень богатого, которому доступно все удовольствия на свете? Он уже все попробовал. Абсолютно все. Ему хочется необычного, остренького, пугающего. Что находится за границей…
— Общечеловеческой морали, — закончил я.
— Совершенно верно! Вы правы! — радостно воскликнул Теофил. — Обычный человек, ведущий скучную, неинтересную жизнь, мечтает об этом! Во сне и наяву! Но хочет остаться безнаказанным. Чтобы общество не осудило его. Для всего остального мира он останется добропорядочным, законопослушным гражданином. А здесь может безнаказанно…
— Убивать и есть людей, — устало проронил я.
— Верно! Вы очень умный человек. Жаль, что судьба развела нас по разные стороны баррикад.
Я давно понял мерзкий замысел ущербного человечка, сумевшего отомстить за свои унижения, заставив людей добровольно напяливать шкуры безобразных людоедов.
— А почему все-таки Дарси? — тихо проговорил я.
Теофил пакостно захихикал и с нескрываемым удовольствием объяснил:
— Мне было шестнадцать, когда я влюбился в рыженькую девочку с небесно-голубыми глазами. Но она отвергла меня. Издевалась надо мной! Над моими чувствами! — взвизгнул он, подпрыгнув в кресле. — Я мог купить весь мир, но не любовь. Когда Миранда сообщила о молодой женщине с огненно-рыжими волосами, которая собралась проехать по той же дороге, где находится Долина троллей, я пришёл в полный восторг. Настоящая удача!
Я тяжело вздохнул. Моя дорогая крошка попадает на обед к людоедам, потому много лет назад абсолютно незнакомая мне девочка, отвергла любовь мальчика, который ей не понравился. Трагифарс.
— Почему вы не уничтожали останки съеденных людей? — поинтересовался я. — Зачем оставляли явные следы? Не проще было сжигать трупы?
Теофил зашёлся в мерзком хохоте.
— Зачем?! Я приходил на поляну, чтобы любоваться аккуратными рядами могил, — изрёк он. — Люди, которые думали, что они особенные, единственные и неповторимые, становились пищей, кусками мяса! Впрочем, не волнуйтесь, дорогой мой, — добавил он самодовольно. — Останки ваших с Дарси тел сожгут в крематории. А прах в изумительно красивой урне будет стоять у меня на каминной полке. Каждый раз, когда я буду проходить мимо, мне будет ужасно приятно вспоминать о знакомстве с такой очаровательной супружеской четой! Гордитесь оказанной вам честью!
