Александра Давыдова - Ростов. Лабиринт
Ровно в те годы поднялись и Ангуряны. «Вылезли» из обычных часовщиков и автомехаников в бизнесмены, открыли сперва один сервис, потом другой. И утихшая было вражда вышла на новый виток. Девяностые прогремели бурно и страшно. Погиб в уличной перестрелке Ваграм Ангурян. Доказать вину «императора» так не смогли, однако шила в мешке не утаишь. По городу ходили сплетни. Все ждали, что Торос не оставит смерть старшего брата просто так. Однако случилось то, чего никто не ожидал. На забитой сразу после гибели Ваграма стрелке не случилось бойни, но было заключено перемирие. Что и как обсуждали заклятые враги, закрывшись от всех в тонированном джипе «Чероки», — тайна. Однако после этого почти двадцать лет прошли хоть и не в согласии, но в условном мире... Интересы кланов не пересекались, а сами «боссы» при неизбежных встречах вежливо кивали друг другу.
В нулевых Александр Шорохов неожиданно отошел от дел, передав «Империю» единственному сыну. Торос Ангурян сделал то же самое семью годами раньше...
Александр Викторович Шорохов — тот самый юный поджигатель, родной и обожаемый дед Макара — был до сих пор жив, здоров, проживал с супругой в Черногории и до сих пор писал письма вручную. Аккуратнейшим почерком. Без единой помарки. «Сергей. Пришли с оказией гречки и селедки в круглых банках. Прежде чем принимать какое-либо решение, подумай семь раз. Не горячись. К армянам не лезь. И Макарку держи в ежовых рукавицах». Дед не просто так это писал. Шороховская горячая кровь то и дело давала о себе знать. Сергей Александрович в свои сорок пять не научился толком контролировать ни гнев, ни радость. Умел со вкусом широко гулять, умел работать, как проклятый. В городе его за это любили... и ненавидели тоже за это. Это он — неугомонный и отчаянный — уже который год бился с администрацией за метро. Чертово ростовское метро, которое, словно зачарованный замок (хотя какой уж тут замок... скорее, подземелье), то появлялось, то исчезало с градостроительных планов. Шорохов поднимал на уши столичные связи, разыскивал специалистов, тащил в город старых метростроевцев, знаменитых геологов и маркшейдеров, доказывая на всех углах, что Ростову необходимо метро, что оно, черт побери, просто обязано здесь уже быть и будет... мать вашу!!! будет!
И почти же преуспел. Если бы не Ангуряны!
Армяне нарушили двадцатилетние перемирие. Да так подло... Ударили прямо под дых. Когда почти готовый — еще полгода, и можно начинать работы — проект строительства ростовского метро уже лежал на сукне у больших людей, в мэрию явился сам Торос Ангурян. И что уж он там делал, кому и сколько платил, что врал, чем грозил, что обещал — неизвестно. Но только проект зарубили! Не просто проект... мечту!
Мечту!!!
* * *
«Лошади идут очень кучно. Скачку по-прежнему ведет Багет!»
— А-а-а-а!
— Артсиви!
— Ба-а-агет!
— О черт! Багет! Что ж ты творишь... Ах!
«Споткнулся и потерял всадника шестой номер — Багет».
— Ешкин же кот! — Отец рухнул на сиденье и зажмурился, словно не желая верить в происходящее на поле.
— Да ладно, па. Ничего страшного. Не последний же раз бежим. Ну па-а-а! — Макар неловко обнял отца за плечи. Ему показалось, что тот плачет. По крайней мере плечи тихо вздрагивали. — Молодой еще. Жеребенок. Обтешется и всех сделает. Ты ж видел! Он шел первым. Впереди ангуряновского каракового. В следующий раз он их сделает!
— Все... Я в норме, сынок. Так. Психанул. А ты что колготишься-то, Ванька? Что стряслось? — Отец шумно выдохнул и вытер глаза рукавом рубашки. Быстро посмотрел на дорожку, туда, где позади остальных участников весело скакал Багет с пустым седлом. Нашел глазами жокея, убедился, что тот в порядке, и повернулся к Цыбину.
— Ангуряны стекольный на Аксае подбирают, — сперва зашептал, а потом почти заорал дядька, пытаясь заглушить вопли толпы.
— Артсиви! Арт-си-ви!
Макар покосился в сторону Ангурянов. Те сидели строгие, с каменными лицами, словно происходящее на поле их никак не касалось. И только во взгляде Роберта плескался злой азарт.
— Артси-и-и-иви! Ура-а-а-а-а! А-а-а-а-а-а!
«Артсиви финиширует первым! Поздравляем владельцев!»
Поймав торжествующую усмешку Роберта, Макар не удержался. «Я тебя еще сделаю», — очень отчетливо одними губами произнес он. И незаметно для отца показал Роберту средний палец.
— Убью, — ладонь Роберта недвусмысленно скользнула ребром по шее. И еще раз. — У-бью!
Глава пятая
Катя
Развеселившийся Багет последним пересек финишную полосу и резво помчался на следующий круг, не желая возвращаться в скучную конюшню. Перепрыгнув через ограждение, рванул ему наперерез молоденький жокей.
— Ну! Сколько еще они будут нам палки нам в колеса вставлять, а? Налоговую давай, что ли, на них спустим? Лет двадцать назад мы б по-другому разобрались, да где те времена?
— Страшный ты, Ваня, человек, — натужно расхохотался Шорохов-старший и с тоской посмотрел влево, туда, где Торос Ангурян принимал поздравления. — Ладно. Попробую разобраться...
— Да все уже! Все! Бумажки подписаны. Ну вот на хрена им стекольный, спрашивается? — никак не мог угомониться Цыбин. — Там же развалины. И бомжей как тараканов.
Макар слушал вполуха и соображал, что медлить теперь ему нельзя никак. Сейчас события прошлой ночи казались ему черно-белой пленкой, старинным ужастиком, где на фоне задорного аккомпанемента герои бегают туда-обратно, а из углов выпрыгивают картонные монстры. После его просмотра совсем не страшно, но как-то... неловко. Вроде и не дотягивают кукольные чудища до современных чудес компьютерной графики, а все равно нет-нет — да и передернет. И сюжет наутро видится уже не таким глупым, каким казался вначале. Потому как отвечает на многие вопросы.
По сути, Макар получил накануне подтверждение всех своих главных теорий и подозрений — ситуация под городом еще таинственнее и привлекательнее, чем рассказывали маркшейдеры, — настолько привлекательнее, что до нее уже помимо Макара охотники находятся — это раз.
Его карта-самоделка, может, и не идеальна, но по поводу залазов в лабиринт она ни разу не врет, то есть можно смело на нее полагаться — это два.
Охрана на объектах, которые Ангуряны подгребают под себя, появляется сразу и реагирует молниеносно — это три.
Собранные вместе, эти факты сводились к единственно правильному решению — забивать на воскресные планы, на вечернюю клубную тусовку, на данные Цыбе обещания и на всех парах двигать в Кобяково. «Слишком далеко от города спуск, какой с него толк?..», «Здесь, на границе с Аксаем, в пещерах давно уже происходят странные вещи...», «Что там копать-то? Битые бутылки да гвозди...», «Одна из первых археологических экспедиций...», «Венецианец Барбаро, еще в пятнадцатом веке...», «По легенде, здесь находится меотское захоронение с кладом...»
Уже без разницы — что слышал Макар о Кобяковом городище, осколки чужих фраз стремительно теряли ценность, уже без разницы — с кем ехать, без разницы — выспался или нет, без сожаления по поводу потенциально убитой одежды — заезжать домой, чтобы переодеться, не стоит. Время безжалостно убыстрило ход и побежало крупинками между пальцев, рвануло прочь со свистом — попробуй, догони! Не завтра, не через неделю — сейчас надо решаться. Иначе грош тебе цена, Макар Шорохов. Никакой ты не кладоискатель, не исследователь, не авантюрист, почти ухвативший за хвост тайну, а... гриб безвольный. «Поганка!» — как его обзывал сгоряча Илюха — младший обожаемый брат.
А то, что чуть камнями не завалило... что чуть через стену не пошел... Макар прислушался к себе — только отголосок недоумения. Где-то глубоко-глубоко. Будто это не он сам, а кто-то чужой, наблюдать за которым со стороны — интересно и весело, а главное — безопасно, потому что по законам жанра должен же кто-то выживать даже в самом опасном и страшном ужастике? Сейчас страхи и чудеса казались надуманными, отправились в стиральную корзину вместе с изгвазданной одеждой — наступил новый день, новое настроение и свежие джинсы, рядом с которыми мама горкой насыпала все добро из карманов старых.
«Обсудить надо... хоть с Цыбой. Побазарить. Проговориться. Вместе пообсуждать. Но потом, все потом, сначала Кобяково...» — Макар рассеянно перебирал пальцами в кармане, цепляя ключи, брелок, монетки, маленькую металлическую черепашью лапку...
— Макар... Макар... Ты меня слышишь вообще?
— Что, па? — Шорох поправил очки и уставился на отца — весь сыновняя почтительность и внимание.
— Пообедаем? Сейчас еще пару заездов поглядим, потом к Багету заскочим, и можно по борщу где-нибудь. И толстую отбивную. А? Мама подъедет с Илюшкой. Посидим все вместе, побалакаем.
— Э-э-э...
Отказывать отцу Макар не любил и не умел. Но сейчас ему дорога была каждая минута.
«Начинаем очередной заезд. Господа. Внимание, лошади в боксе».
— Ну так что? Лады? По борщу?
