Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 1. «Наше дело правое», 1939–1945 - Андрей Константинович Сорокин

это окажется возможным, наиболее важные стороны нашей нынешней мировой стратегии». Рузвельт уведомит Сталина, что правительства Австралии и Новой Зеландии «склонны считать крайне необходимым, чтобы Объединенные Нации предприняли немедленное и генеральное наступление против Японии». «Я хочу, — подчеркнет Рузвельт, — чтобы генерал Хэрли после своего визита в Советский Союз смог бы сказать этим двум правительствам, что наилучшая стратегия, которой следует придерживаться Объединенным Нациям, состоит в том, чтобы прежде всего объединиться для обеспечения возможности поражения Гитлера, и что это является наилучшим и наиболее верным путем обеспечения поражения Японии». Вряд ли позиция двух названных стран являлась для Рузвельта критически важной в определении «мировой стратегии». Возможно, доведя таким образом до Сталина свое представление о приоритетах вооруженной борьбы, Рузвельт счел необходимым развеять подозрения советского лидера о второстепенном значении советско-германского фронта в понимании западных лидеров. Напомним, что именно так Сталин высказался во время переговоров с Черчиллем, описанных выше. Так или иначе, но Рузвельт впервые довел до Сталина свои представления о стратегии победы в развернувшейся мировой войне[1433]. По итогам встречи со Сталиным Хэрли направил Рузвельту отчет. «Сталин, — напишет Хэрли, — подчеркнул чрезвычайную важность нанесения поражения Гитлеру прежде всего и указал, что поражение Японии было бы логическим следствием. Он полностью согласился со стратегией, указанной в вашем письме и развернутой мною». Идея «массированной атаки на Японию» Сталиным была отвергнута, поскольку ее реализация потребовала бы отвлечения ресурсов и сил с существующего театра военных действий. Сталин также заявит, что для нападения на Японию понадобится дополнительный фронт в Азии одновременно с атакой с Тихого океана. «Одно время из разговора вытекало, — запишет Хэрли, — что Россия намеревается в конце концов сотрудничать по установлению сухопутного фронта против Японии, но в ходе дальнейшей дискуссии его утверждения так эволюционировали, что это не должно было восприниматься как обязательство»[1434]. Трудно переоценить значимость состоявшегося обмена мнениями. В обмен на подтверждение приоритетной значимости достижения победы над Германией Сталин продемонстрирует готовность к обсуждению вопроса об участии СССР в военных действиях против Японии.

* * *

Как мы видели, контактами с лидерами США и Великобритании не исчерпывалась дипломатическая активность советского руководства. В июне — июле СССР установит прямые дипломатические отношения с Канадой и Голландией[1435]. 19 ноября Политбюро утвердит формулу признания Советским Союзом «Сражающейся Франции» и «Французского национального комитета» под руководством генерала де Голля как ее руководящего органа [1436].

25 ноября в соответствии с подписанным соглашением командование «Сражающейся Франции» направит в СССР авиационную эскадрилью «для совместных действий с ВВС Красной армии против общего врага»[1437]. Так будет создана легендарная авиачасть, которая позднее получит название «Нормандия — Неман».

18 декабря правительства Бельгии, Великобритании, Голландии, Греции, Люксембурга, Норвегии, Польши, США, СССР, Чехословакии, Югославии и Французский национальный комитет примут совместную декларацию о проводимом гитлеровскими властями истреблении еврейского населения Европы[1438].

В ноябре — декабре Сталин направит послания Черчиллю и Рузвельту. В них он не раз поприветствует согласие союзников по вопросам стратегии последовательного разгрома стран «оси», обсужденной на вышеописанной встрече с Хэрли, одобрит «идею встречи руководителей трех государств для установления общей линии военной стратегии». Проинформировав союзников об успехах наступления под Сталинградом, он откажется от такой встречи в ближайшее время, мотивировав свой отказ развертыванием масштабных военных операций «нашей зимней кампании». Обоим своим адресатам Сталин напомнит об «обещаниях» союзников открыть второй фронт в Западной Европе весной будущего года объединенными силами Великобритании и США[1439].

Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о признании Советским Союзом «Сражающейся Франции»

19 ноября 1942

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 166. Д. 689. Л. 217. Помета — автограф В. М. Молотова]

Шифротелеграмма В. М. Молотова советскому послу в Великобритании И. В. Майскому с посланием И. В. Сталина У. Черчиллю о встрече руководителей правительств трех государств

6 декабря 1942

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 258. Л. 8–9]

1943: «Правильная стратегия для нас состоит в том, чтобы сосредоточить свои силы на задаче поражения Германии…»

Поражение вермахта под Сталинградом ясно продемонстрирует всем ключевую роль СССР в войне. 7 января 1943 г. Сталин отредактирует текст ультиматума командующему 6-й германской армией генерал-фельдмаршалу Ф. Паулюсу[1440], а 15-го он в подчеркнуто скромной манере уведомит союзников: «Операции наших войск… идут пока неплохо. Доканчиваем ликвидацию окруженной группы немецких войск под Сталинградом»[1441].

В январе 1943-го лидеры трех союзных держав обменяются посланиями, ознакомление с содержанием которых позволяет многое понять в том, что будет происходить далее. 27 января Сталин получит совместное послание Рузвельта и Черчилля. Его известят о решениях, которые англо-американские союзники приняли на конференции в Касабланке, состоявшейся 14–23 января. Пунктом первым письма к Сталину стало извещение его «об операциях, которые должны быть предприняты американскими и британскими вооруженными силами в течение первых девяти месяцев 1943 года». В этом послании будет подтверждена та стратегическая линия, о которой Сталин и Рузвельт принципиально договорились в конце 1942 г.: «Правильная стратегия для нас состоит в том, чтобы сосредоточить свои силы на задаче поражения Германии с целью одержания скорой и решающей победы на европейском театре». Лидеры двух держав будут настолько оптимистичны, что дважды выразят уверенность в возможности «заставить Германию встать на колени в 1943 году». Средства и запланированные действия для решения этой задачи, однако, едва ли могли удовлетворить Сталина. «Наше ближайшее намерение состоит в том, — прочтет в послании Сталин, — чтобы очистить Северную Африку от сил держав оси», а также «предпринять широкие комбинированные операции сухопутных и военно-морских сил в Средиземном море». В то же самое время предполагалось «поддерживать достаточное давление на Японию, чтобы… воспрепятствовать японцам распространить свою агрессию на другие театры», в том числе и на советское Приморье[1442]. Речи о высадке в Западной Европе вновь не шло. Сталин проявит понятный интерес к планам союзников и попросит их сообщить «о конкретно намеченных операциях в этой области и намечаемых сроках их осуществления»[1443]. Спустя десять дней — 9 февраля — Черчилль направит Сталину согласованное с Рузвельтом сообщение по запрошенному вопросу, которое дойдет до него лишь 12-го числа. Первоочередной задачей будет назван разгром немецких и итальянских сил в Восточном Тунисе в апреле 1943 г. Следующей задачей союзникам мыслился захват Сицилии «с целью очистить Средиземное море, способствовать краху Италии». Вслед за этой операцией, запланированной на июль, должна была последовать операция «в