Прощай, Германия - Николай Николаевич Прокудин
— Они хотели бы отыскать старшего лейтенанта… — старик вынул из кармана бумажку, тщательно разгладил её и прочитал по слогам фамилию: — Ко-бы-фа.
Командир полка посмотрел на Статкевича и тот кивнул, мол, есть у нас такой офицер.
— Что он натворил? — резко спросил Кудасов. — Советские офицеры не подлежат немецкой юрисдикции. Но мы накажем виновного со всей суровостью советских законов!
— Ничего он не натворил! — замахал руками немец, — наоборот, он героически спас жену моего сына (вот она здесь сидит — симпатичная дама при этом покраснела), их дочь и внуков. То есть моих правнуков! Примерно месяц назад на дороге произошла страшная авария: моя сноха (блондинка ещё пуще зардела) не справилась с управлением, и на большой скорости врезалась в дерево у обочины. От удара все пассажиры сильно ушиблись, потеряли сознание. Советский офицер проезжал мимо, остановился, и вместе с солдатом вытащил Стефанию, её беременную дочь Грету и правнучку Аннет. Едва военные оттащили пострадавших в сторону, как «Ауди» взорвалась. Минута промедления и все они сгорели бы! А на прошлой неделе у нас случилось радостное событие — Грета благополучно родила правнука. Грета и дети сейчас дома. Мы назвали ребенка в честь спасителя — Александром.
Напряжение спало, командир полка заулыбался, ну хоть в этот раз визит немцев не несет неприятности. Начальники заулыбались, предложили гостям курить, командир достал из сейфа бренди «Наполеон» и предложил выпить по рюмке. Вызвали этого Кобыфу срочно в кабинет. Взводный, не ожидая ничего для себя хорошего, примчался к командиру.
— Я думал, ты опять что-то натворил, разгильдяй! А ты, вон чего наделал, сукин сын! Ты оказывается — герой! Гражданское немецкое население спас и помалкиваешь!
Командир, замполит и парторг повеселели, расслабились, раз проблем и претензий к полку нет. Но не тут-то было, рано они обрадовались. Старик после дружеских объятий с Кобыфой продолжил излагать суть дела.
— В разбившейся машине была наша единственная внучка и правнуки, погибни они, на них оборвался бы весь древний род баронов фон Б…ч! Поэтому мы хотели бы отблагодарить храброго офицера и солдата-водителя. Передайте солдату, пожалуйста, набор подарков (немец поставил на стол кожаный кейс и магнитофон в упаковке), а для вас обер-лейтенант, за воротами стоит новенький «Мерседес», и фургон наполненный мебелью, изготовленной на нашей семейной фабрики. Полный комплект для вашей квартиры.
— Спасибо большое, — засмущался офицер. — Но куда мне девать эту мебель? У меня и квартиры то нет…
Переводчица прошептала на ухо старику, тот улыбнулся ровными белыми зубами (явно хорошими протезами), и протянул конверт.
— Мы ожидали чего-то подобного и приготовили вам ещё один маленький презент, здесь должно хватить на хорошую квартиру в России.
Кудасов, Статкевич и Возняк дружно побледнели. Замполит пулей метнулся в свой кабинет догладывать по телефону начальнику политотдела о создавшейся щекотливой ситуации.
— Пусть откажется! Прикажите ему немедленно вернуть подарки, нечего брать подачки от всяких фон-баронов! — крикнул в трубку полковник Касьяненко. — Раструбят в своей буржуазной реваншистской прессе об этом, а нам потом отдуваться перед начальством.
Командир полка извинился перед гостями, вывел Кобыфу в кабинет парторга и там они в три голоса велели взводному отказаться от подарков. Но Кобыфа упёрся и, ни в какую.
— Я ведь не украл! — вначале растерялся Александр. — Эти подарки от всего сердца за спасение и риск! Я ведь и сам мог взорваться…
— Сказано — откажись! — бубнил парторг Возняк. — Это идеологическая диверсия!
— Приказываю! — рычал Кудасов.
— Не бери ничего! Мы ведь коммунисты, а этот дед фашистский недобиток, оккупант! — снова прошипел парторг.
— А вы бы отказались? — в конец растерялся Сашка.
— Конечно! — дружно заявили начальники.
— А я возьму! — решительно заявил старший лейтенант.
Кудасов побагровел и рявкнул:
— Да я тебя в двадцать четыре часа домой отправлю!
— И из партии вылетишь в два счёта… — пригрозил Возняк.
Старший лейтенант с матом швырнул фуражку в угол кабинета, и с готовностью выложил на стол партбилет.
— И отправляй, хрен с тобой, полковник. Разбирайтесь со своим долбанным начальством, как хотите.
Офицер вышел, хлопнув дверью, и оставив начальников самих выпутываться из создавшейся щекотливой ситуации. В парткоме наступила гнетущая тишина, и было слышно, как Кобыфа весело разговаривает в коридоре на ломанном немецком с гостями. Вскоре немцы и офицер покинули штаб и голоса стихли.
— Позор! Куда катится армия? — произнёс тихо парторг, потому что надо было что-то сказать.
— Мерзавец! Каков наглец! Он ещё и хамит! — с ненавистью воскликнул командир. — Сейчас же документы оформить и вон отсюда! Под конвоем! Немедленно!
Но, конечно же, никакого конвоя не было, сам старший лейтенант сел в грузовик, а жена за руль легкового «Мерседеса», они громко посигналили на прощание, и под завистливыми взглядами сослуживцев уехали, куда-то, то ли в Житомир, то ли в Артёмовск. Уезжающему домой Кобыфе, карман грел конверт с немецкими марками, их должно было хватить на строительство просторного дома…
Да, это был период шикарной и щедрой гуманитарной помощи капиталистов, которые радовались мирному объединению двух Германий, благодаря молчаливому согласию Советов, и ещё больше немцы радовались скорому выводу советских войск. Местные жители при встрече дружески улыбались, и желали вслух, скорейшего возвращения на Родину. Если кто-то из наших высказывал недовольство скорым выводом войск — деланно удивлялись: как же так, вы не хотите домой? В свой развитой социализм?
А вот так — не хотели! Домой никто не торопился, ни распоследний забулдыга прапорщик, ни самый главный в группе войск генерал. На родину желали поскорее уехать лишь бойцы — на дембель. Впрочем, домой рвались не все солдаты: участились случаи дезертирства и побегов в Западную Германию солдат с Кавказа и из Прибалтийских республик. Командованием Западной группы войск было принято решение сохранить защитников Отечества для собственных нужд, не дать им улизнуть за кордон (впрочем, так как кордона не было вовсе, поэтому и бежать было легко, достаточно сесть в поезд и проехать сотню километров или пройти пешком), и попытаться уклониться от завершения выполнения священного долга.
Вот об этом и пойдёт речь в следующей главе…
Глава 8. Эвакуация неблагонадёжных
Глава, в которой не выздоровевшего Эдуарда отправляют в командировку на дальнюю окраину России.
На полк спустили разнарядку: подготовить к отправке всех военнослужащих, призванных из республик Закавказья и Прибалтики, потенциальных беглецов в капиталистический рай. В первой отправке каждый батальон мог избавиться от двух-трёх солдат, отдельная рота — от одного. Итого подготовили к отъезду двадцать одного бойца.
Громобоев позавтракал,
