Старшие сыновья - Борис Вячеславович Конофальский
В ресторане десяток людей, вернее одиннадцать, все с оружием. Среди них Коняхин с двумя своими бойцами, остальные в зале, судя по всему, такие же упыри. Сидят по разным столам, все смотрят на Горохова, попивают воду, пиво. А к нему через зал идёт Люсичка. Как и в прошлый раз, вся разодета: причёсочка, туфельки, юбка выше колена туго обтягивает бёдра. Улыбается.
- Тебя уже все ждут, – она поворачивается и манит его красными коготками за собой.
- Все? Я очень рад, – говорит инженер и идёт за ней следом.
Со спины она выглядит ещё лучше, чем с лица. В прошлый раз, там, в Губахе, он видел её в одних маленьких трусах. Тогда её зад показался ему, хоть и правильной формы, но слишком… девичьим.
Теперь же Людмила Васильевна прибавила в женственности. И эта её женственность великолепно сочеталась с её длинными ногами почти идеальной формы.
Там, за входом на кухню, дверь, после неё недлинный коридор, и за ним ещё одна дверь. Тут Люсичка останавливается.
- Слушай, Горохов, - она говорила тихо, и ему показалось, что она даже чуточку волнуется, он насторожился, ведь это было для неё нехарактерно, - ты, главное, сохраняй спокойствие. Ладно?
- Что значит: «сохраняй спокойствие?», - теперь инженер уже по-настоящему напрягся. – Это вы о чём, Людмила Васильевна?
- Ещё раз говорю, ты, главное, сохраняй спокойствие, ты им нужен больше, чем они тебе, – Люсичка старалась и сама выглядеть спокойной. – И мне тоже очень нужен.
Но это её старание казаться спокойной уже бросалось в глаза.
- Говорите, Людмила Васильевна. Что я должен узнать, прежде чем перешагну порог этой комнаты?
Она глубоко вздохнула и даже положила свою руку с шикарным маникюром на его запылённое плечо - и прошептала:
- Они знают, кто ты.
«Это провал, - инженер даже почувствовал вкус этого тяжёлого слова. – Провал!».
Горохов и бровью не повёл. Он смотрел ей в глаза, и взгляд его был хоть и холоден, но ничего больше, никаких эмоций не выражал. Но это было лишь внешнее спокойствие. Внутри же у него всё просто, просто заледенело. Инженер медленно взял её руки выше локтя и потянул эту красивую женщину к себе. Он даже не заметил, как её туфельки оторвались от пола, сейчас Горохов видел лишь испуг в её зелёных, янтарных, жёлтых глазах. И ему нравился этот испуг. Всё, что он сейчас хотел сделать, так это достать кусок пластида и затолкать его за эту красную помаду, за белые, дорогие зубы, подальше, подальше в глотку, протолкнуть его туда пальцами, а потом достать зажигалку и самым незамысловатым образом детонировать этот пластид.
- Что значит: они знают, кто я? Откуда они это знают? – медленно спросил он, хотя прекрасно понимал, о чём шла речь и кто мог об этом рассказать тем людям, чья охрана заняла половину столов в ресторане.
- Так получилось, - затараторила Люсичка, - но это ровным счётом ничего не значит. Ты им нужен, ты мне нужен, ты тут всем нужен, они тебе ещё денег предложат…
«Ладно, ладно, ладно…, - он пришёл в себя, ярость отошла, залегла, Горохов опустил мерзкую бабу на пол. - Дверь ещё не открылась, значит, взять её под руку и на выход. Рядом с ней он пройдёт через ресторан. Бойцы, что сидят за столами, могу сразу и не сообразить. Те, что стоят на пороге у двери… Может, и с ними пронесёт. Может, может… Но дальше? До проходной путь неблизкий, поймут, что происходит, - сразу догонят. Догонят. Там, у ресторана, квадроциклы, и там, конечно, стоит и её машина. На нём, не останавливаясь, на проходную и оттуда до самого лагеря. А там, в степи, да если он будет при оружии… Ещё посмотрим… Люсичка… Её нужно брать с собой. Придётся… Да, точно, забираю её с собой, когда она будет рядом, может, они стрелять не станут. Всё, забираю ей с собой».
Эти все мысли промелькнули в его голове за одну секунду. Он уже потянул из рукава острый как бритва нож из твёрдого пластика. А она что-то ещё лепетала ему… Продолжала убеждать.
Он уже хотел волочь её в зал… Но тут дверь отворилась.
- Инженер, Людмила Васильевна, - на пороге стоял Мордашёв. Он улыбался. – А мы вас ждём.
- Отпусти, - прошептала она, - ты оторвёшь мне руки.
- Ну, что там? – донеслось из комнаты.
- Он пришёл, - крикнул Мордашёв. И повернулся к Горохову. – Инженер, ну заходите уже.
Уютная комнатка, отличная мебель, окна закрыты шторами, кондиционер работает на полную мощность. А вот люди в комнатушке совсем не уютные, у них шикарные шмотки, золото на пальцах, сигары, дорогая выпивка в тяжёлых стаканах. Сразу видно, что это были люди, занимающие руководящие посты в очень нервных отраслях бизнеса и городского хозяйства Полазны.
А у Люсички румянец на лице, раньше он такого за ней не замечал. Волнуется Проказа.
- Юрий Дулин, - говорит она, указывая на сидевшего в центре мужичка в белых штанах и чёрной рубахе.
Бандюган, что называется, типичный. Даже если бы ему не разрезали лицо от левой скулы до верхней губы, по одной причёске и по золотому браслету было бы ясно, кто он. Юрок и держался тут особняком, сидел в середине комнаты, нога на ногу.
- Калинин,
