Михаил Атаманов - Серый ворон. Трилогия
Между тем, не только мне одному приходила мысль поселиться в этом месте. Я не особо удивился, увидев через полчаса пути вниз по реке развалины - лежащие в траве каменные блоки и одиноко стоящие колонны. А на противоположном берегу можно было разглядеть остатки каменной набережной и остов какого-то колоссального сооружения - возможно, храма или дворца. По-видимому, здесь когда-то был большой и красивый город. Посреди реки ещё стояли мощные каменные опоры разрушенного давным-давно моста.
Я провёл плот между двумя высокими каменными опорами и смог с близи рассмотреть старинные вырезанные на белом камне рисунки - повторяющиеся геометрические узоры и причудливо переплетающиеся линии. Очень красиво! Только вот было что-то нечеловеческое в этом - то ли в самом рисунке, то ли в расширяющихся кверху многогранных опорах, то ли в самом факте вырезания узоров на опорах моста, где их практически никто и никогда не увидит.
После моста русло реки сделало поворот, сама река стала мельче, а течение заметно ускорилось. Берега стали повышаться - появились холмы, а далеко-далеко впереди можно было даже разглядеть скалы. Солнце садилось за горизонт, и перспектива вести плот ночью среди камней и скал мне не очень понравилась. Нужно было останавливаться на ночлег в этом старом разрушенном городе.
Я шестом стал отталкиваться от дна, постепенно направляя плот к правому берегу. Прямо по курсу имелось мелководье, и песчаная коса протянулась почти до середины реки. Туда я и хотел причалить. Вот только... на это мелководье, закатив штанины, неспешно вышел тот самый селянин. Он смотрел мне прямо в глаза и улыбался. Как он смог меня обогнать? Да ещё и перебраться на противоположный берег? Я не стал обдумывать ответы на эти вопросы, а из всех сил стал выталкивать плот к противоположному берегу.
- Куда же ты так торопишься? - рассмеялся метаморф, шагая по мелководью в мою сторону. - Тебе ведь уже говорили, что вода наша родная стихия. Ты не сможешь уплыть от меня!
Я выхватил из костра горящую ветку и стал ей размахивать:
- Не подходи! Иначе поджарю тебя на огне, как предыдущего.
Но вид горящей ветки не остановил моего врага. Уже почти по пояс в воде, он продолжал двигаться наперерез мне.
- Могу тебя разочаровать, человек. Огонь нам практически не страшен, когда мы к нему успеваем подготовиться. Мы можем выжить даже в сердце лесного пожара, покрыв своё тело толстой шкурой. Моя сестра оказалась слишком торопливой и неосторожной. Я подобной ошибки не повторю.
- Ну, подходи. Посмотрим, насколько твоя толстая шкура держит зачарованную сталь дварфов и горит ли твоя плоть под шкурой! - я бросил бесполезный шест и взял в руку топор.
Метаморф резко остановился. Его одежда внезапно растворилась, а сам монстр стал покрываться крупной серебристой чешуей, его руки втягивались в туловище, а вместо них стали расти широкие плавники. Процесс смены формы ещё не завершился, когда враг задумчиво произнёс:
- Я, пожалуй, дам тебе шанс остаться в живых. Отдай мне деревянные обручи моих сородичей, и можешь плыть дальше, я тебя не трону.
- А какая гарантия, что ты меня не обманешь? - поинтересовался я.
- Никакой. Хочешь жить - отдай обручи.
- А смысл? Я тебе их отдам, а ты всё равно нападёшь на меня. Так не пойдёт. Хочешь обручи - отними их у меня.
Но метаморф не принял боя. Уже ныряя в воду, полурыба-получеловек проговорила:
- Не сейчас. Дождусь лучшего момента.
***
Я ещё долго стоял, озираясь по сторонам. Нисколько не сомневаюсь, что мой противник был где-то рядом и мог видеть меня. Но враг затаился и не показывался над водой. Я осторожно спрыгнул в воду и столкнул застрявший на мели плот, после чего продолжил свой путь по реке.
Меня очень тревожили наступающие сумерки и видимая вдали гряда высоких заросших лесом холмов. Течение упорно тянуло плот в ту сторону. Что такое протекающие по горным ущельям реки я смутно представлял лишь по телевизионным передачам вроде "Клуба Кинопутешествий", но и этого знания мне вполне хватало, чтобы понять - не стоит плыть в таких опасных местах ночью на примитивном самодельном плоту. Необходимо было где-то причаливать на ночлег.
И тут я увидел огни - на одном из холмов у реки стояла высокая башня! В окнах горел свет, там жили люди! Я воспрянул духом, усталости как не бывало. Держась с правой стороны реки, я всматривался в сумерках в прибрежные заросли в надежде найти место для высадки. Река перед холмами стала очень широкой и мелкой, плот постоянно цеплялся брёвнами за дно. Я уже подумывал бросить плот и вынести на руках находящегося без сознания Серафима и вещи, как вдруг увидел расчищенный от прибрежной растительности участок берега, деревянную пристань и несколько привязанных к ней больших лодок. Там же на столбе горел яркий фонарь.
Я направил свой плот к освещённой пристани, зацепил якорь за сваи и начал перекидывать вещи на мостки. Потом закинул тяжеленного Серафима к себе на спину и вышел на берег. Нести одновременно крупного мужчину и вещи было невозможно. Поэтому я оставил сумки на берегу и со своей ношей на спине двинулся навстречу обитающим тут людям. От пристани шла протоптанная тропинка куда-то вверх по склону, и я пошёл по ней. Идти было трудно, мой друг оказался очень тяжёлым. Пот застилал глаза, но я упорно двигался вверх по склону.
Дорожка привела меня к невысокой оградке и деревянной калитке. Я распахнул её и пошёл дальше. И после двух дней странствий по лесам увидел живого человека! Это был какой-то садовник. По крайне мере, он совочком рыхлил землю на грядке с какими-то кустиками с обсыпающейся листвой.
При моём появлении садовник встал и с трудом выпрямил затёкшую спину. Это оказался старик с длинными путанными седыми волосами и дряблой свисающей кожей. Он был одет в серую мантию до земли. Полы этой мантии были сильно испачканы в грязи, да и ткань во многих местах протёрлась до дыр. Но, пожалуй, моё первоначальное впечатление оказалось ошибочным - этот старик вовсе не был простым садовником. По уверенному твёрдому взгляду, по умению держаться, да и по покрою одежды он не походил на обычного замкового слугу.
- Положи его на землю на спину, - без всякого приветствия старик указал на траву возле дорожки.
Поставленный голос и повелительная интонация сразу выдавали укоренившуюся привычку отдавать приказы. Я, конечно, не стал спорить и осторожно положил бесчувственного Серафима на траву. Старик подошёл ближе и посмотрел на моего друга.
- Налицо серьёзное отравление каким-то природным ядом и сильное обезвоживание, - констатировал он, едва взглянув на лежащее тело.
Он присел на корточки, взял запястье Серафима в свою руку и начал щупать пульс. Потом оттянул веко моего друга и осмотрел глаз. Достал из небольшой сумочки на поясе несколько пузырьков, скептически посмотрел на них и положил обратно в сумку.
- Известно чем и когда его отравили? - спросил меня странный лекарь.
- Да. Это было в Вечном Лесу два дня назад. Паучий яд. Мелкие пауки из гигантской паутины в лесу.
- За два дня он бы уже умер! - с сомнением возразил мне старец.
- У нас было несколько лечебных зелий. Да и я, насколько хватало моих сил, поддерживал в нём жизнь жреческой магией.
Старец секунду подумал, вынул широкий нож и лезвием разжал челюсти Серафима. Потом влил в рот больному половину жидкости из небольшого пузырька. Затем осмотрел рану на шее, скептически покачал головой, но смазал опухоль какой-то зелёной мазью. Надо сказать, что эффект от лечения проявился сразу - Серафим застонал и зашевелил пальцами руки.
- Жить будет, - удовлетворённо констатировал лекарь. - Сейчас ещё дам ему большое зелье лечения, и через пару клепсидр времени он придёт в себя. А завтра так вообще сможет ходить самостоятельно.
Я поблагодарил неожиданного спасителя, но он лишь лениво отмахнулся:
- Пустяки. Не вы первые, не вы последние. Только что-то я не помню тебя среди местных обитателей.
- Я не местный, как и мой друг. Мы сбились с пути. Направляемся из Холфорда к замку Древний Брод.
Старик неторопливо сложил свои склянки в сумку и выпрямился. Его губы медленно растянулись в улыбке.
- Древний Брод? В таком случае вы пришли. Вон та башня на скале - одна из угловых башен крепости Древний Брод. Река здесь разливается вширь и становится весьма мелкой, её можно во многих местах перейти летом, даже не замочив рубаху.
- Вот это повезло! - обрадовался я. - У меня в вещах есть письмо от герцога Кафиштена то ли к Ляпиру, то ли Лаплану. Не помню имени. В общем, он тут главный.
- Липляру. Он, действительно, тут главный. Не по титулу, конечно, а по должности - он назначен самим герцогом управлять замком и окрестными землями. Так что запомни и постарайся при нём не коверкать его имя. Он весьма мнительный и обидчивый дворянин, не простит тебе такого. Кстати, где твои вещи?
