Лес Оборотней - Доминион Рейн
Просмотрел больше тридцати видео на быстрой перемотке, и на одном он засветился. Где он, кто бы мог подумать, трахает девушку с каким-то мужиком. Закрыл видео. Кинул телефон ему в руки, но тот от страха не поймал его.
— Кто мог тебя заменить? — злость не пропадала. Просто не хотела меня покидать. Так хотелось набить морду мажору, но вот повода, действительно, не было.
— Не знаю. Кристи должна была меня заменить. Мы поменялись с ней сменой… Ну, ты понимаешь зачем… — он посмотрел мне в глаза, пытаясь увидеть в них одобрение или что-то близкое к этому.
— Где она?
Кристи или же Кристина. ЧСВ у этой девушки настолько высокое, что могло бы потягаться только с ЧСВ мажора, и то они бы шли с одной скоростью в космос. У меня с ней не заладилось ещё два года назад, когда я убил её пса. Я много раз пытался сказать и доказать ей, что её пёс не только чипирован зарубежными агентами, но и носит в себе опасный вирус бешенства.
Это убийство далось мне тяжело. До сих пор помню этот жалостливый и добрый взгляд пёсика породы лабрадор по кличке Добряк. Молниеносно вколоть лошадиную дозу снотворного было для меня нелёгким решением. Я всячески не хотел этого делать и, помимо просмотра результатов исследований от своего инструктора, сделал независимую экспертизу, и она подтвердила мои опасения.
Добряк умирал на моих руках, смотря мне в глаза. В этот момент вошла Кристи и с истерикой кинулась на меня с заколкой в руках. Точный удар по ногам и один в лоб успокоили Кристину на некоторое время. Этого времени мне хватило, чтобы кремировать пса из-за опасности высвобождения вируса и даже отнести прах на кладбище домашних животных. Это кладбище сделали местные жители недалеко от города, где и происходило данное мероприятие. Именно в тот момент у меня с ней не заладились отношения. Хотя раньше тоже были не особо тёплые.
— Я не знаю, — честно признался Санёк.
— Почему ты здесь? — мне как-то слабо верилось в то, что мажор покинет столь яркую вечеринку и поедет на работу. Он придумает тысячу и одну отмазку… Что-то тут не сходится.
— Инструктор срочно вызвал.
— Зачем?
— Не знаю. Вот сижу и жду его.
— Сука! Падла! — если я ругался, то значит точно кому-то будет хана. Мажор это знал и уже ставил блок, но не был уверен, что он ему поможет. — Сколько ты здесь?
— Двадцать минут, — дрожавшим голосом ответил Санёк.
— Сможешь показать последние данные? — я взял в руки кровавый карандаш и продемонстрировал ему…
* * *
Голова гудела сильно, что, в принципе, становилось моим чуть ли не любимым способом пробуждения. В нос ударил стойкий запах мочи и рвоты. Мне даже не хотелось открывать глаза. Снова тюрьма. Снова оковы. Снова всё по новой. Как мне всё это надоело, но лучше тюрьма, нежели смерть. Медленно открыл глаза. Полумрак. Учитывая, что я вижу большое окно с решёткой размером метр на метр и отсутствие солнечного света, то не трудно догадаться о времени суток. Ночь. С трудом сел на что-то мягкое. Матрац. Даже странно ощущать что-то мягкое и, самое главное, чистое. Так почему тут так воняет? Источник запаха нашёлся быстро. В углу стояло ведро, и я уверен на сто процентов, что техничка прогуляла сегодня работу.
Плавно размял сначала руки, а после медленными движениями спину и шею. Обратил внимание на одежду. Она была белая. Чистая. Удобная. По размеру. Я в психушке? Дал себе пощёчину, но ничего не изменилось. Боль в челюсти пронзила меня моментально. Вторую пощёчину не хотелось делать. Хотел встать на ноги, но внезапно обратил внимание на пол. Бетонный пол, но чистый. Возле кровати стояли тапочки. Точно психушка. Надел тапочки и встал в полный рост. Окончательно размял спину и начал делать неспешные движения ногами.
Смог полностью оглядеться, так как уже адаптировался к полутьме. Камера чуть больше десяти квадратных метров. Одна кровать с матрасом, подушкой и даже есть одеяло. Ведро вместо туалета. Одно окно с решёткой и одна стальная дверь с окошком. Возле двери стоял рыжий паренёк. Тот самый, который ненадолго отправил меня в столь чудесное путешествие в моё прошлое. Жаль, что отправил не в самый лучший момент моей жизни. Он держал в руке поднос с едой. Точнее, на подносе была кастрюля, а в ней, я надеялся, была еда. Из-за запаха, исходящего из ведра, трудно что-то определить на нюх. Зрительно тоже это сделать было невозможно.
— Думал, что руки отсохнут, пока ждал, когда ты придёшь в сознание, — пошутил он, а стыдно стало мне.
— Мог бы попозже зайти или приставить охрану, — сейчас мне было точно не юмора. Голова раскалывалась от боли, и это не придавало мне оптимизма.
— Тогда точно мог бы пропустить момент…
— Не было никакого момента. Что ты хотел сделать? Удивить меня? Не удивил. Где я? Это ваше импровизированное лечебное заведение?
— Импровизированное лечебное заведение? — повторил он мои слова. — Дом для душевнобольных? Нет. Такие дома есть только в вашем королевстве, и строят их по просьбе инквизиции. Тебе ли не знать?
— Много ты знаешь, — то ли похвалил его, то ли, наоборот, унизил. Сейчас трудно об этом думать. — Что ты тут делаешь? Не ты ли желал моей смерти?
— Желал твоей смерти? — рассмеялся он во весь свой тонкий голос. — Нет. Я тебя не убью ни в одной из построенных тобой стратегий… Пока не убью.
— Жаль, — я вернулся к кровати и сел на неё. Нет смысла стоять. Если рыжик захочет меня убить, то меня ничто не спасёт в этой чистой, прибранной камере. — Уютно тут. Не то, что у вампиров.
— Ты ещё не видел наш мир…
— Не уверен, что мне будут рады. Я же ваш потенциальный враг номер один.
— Вообще-то на двенадцатом месте, но не отчаивайся. Ты хотя бы попал в первую двадцатку. Вот твой друг Дрейк вообще на тридцать шестом месте.
— Обидно, — думал, что за мою голову будут устраивать бои и решать, кто в итоге меня растерзает и сожрёт под
