Я! Мне! Мое! - Боярин
Во-вторых. Что во-вторых? Я подошел к окну и выглянул наружу. Там был двор. Подъездная дорога, на которой стояло два грузовика. Машины были доверху нагружены досками и еще какими-то строительными материалами.
Машины — это местные механизмы для передвижения. Есть чисто утилитарные — типа тех, что я сейчас видел. А есть байки. Последние куда круче, они такие — Врррр! Да и девчонки по ним сходят с ума…
Я поморщился. Откуда это все бралось? Это же точно не мое. Тогда чье? А если… Может, этого тела? Хм… Но ведь я же остался собой? Остался. При чем тогда тут чужие мысли и память? Непонятно.
Внизу открылась дверь. На улицу вышли четверо человек, в одном из которых я узнал вчерашнего мужика. Что на улицу вылез и замер, тварь разглядывая.
Теперь я знал, что это старший из слуг семьи. Павел Вениаминович. Звуков я не слышал, но судя по жестам и бумагам в руках, он объяснял рабочим, что и куда грузить. Наверное, для ремонта кухни.
Кстати, насчет кухни. Я погладил живот. А ведь покушать было бы неплохо. Вчерашние бутеры зашли на ура, но это когда было?
Но, наверное… нет, совершенно точно — таскаться по дому в пижаме это дурной тон. Я опять потер виски. Кажется, мигрени мне не избежать такими темпами. Даже если мне удавалось огородиться от новых словечек, то обрывки воспоминаний никак не желали оставить меня в покое.
Ладно, где тут вещи?
Хм… о! Ванная. Тут есть отдельная ванная! С туалетом! Интересно, они для каждой комнаты тут свои? С размахом живут… живем! А, ну да. Мы же представители аристократии. Не самые богатые и знатные, насколько я теперь понимал, но все… все же.
После того, как умылся и оделся, я направился вниз. Помыться, не намочив бинты, было непросто, но я справился. А еще обнаружил перевязь для руки — кто-то заботливо оставил ее рядом с одеждой. Что ж, рана и правда ныла. Будет не лишним ее немного поберечь.
На кухню я не пошел. Оказывается, есть на кухне — тоже фу! Да и много ли там от нее осталось, от этой кухни… Как бы то ни было, я вовремя сообразил-вспомнил, что для приемов пищи у нас была отдельная столовая. О, как.
— Молодой господин! — в коридоре я наткнулся на пару девушек с подносами. При моем несколько помятом после вчерашнего виде девушки вытянулись чуть ли не по стойке смирно. Уставились на меня огромными глазищами. И ресницами так — хлоп-хлоп.
Хм. Чего это они?
— М, да, это я, — я остановился, не зная, как продолжить. Да в чем дело-то?
— А вы такой, оказывается… Ой! — протянула одна из них, задумчиво меня разглядывая. Но вторая тут же пихнула ее в бок.
А это что-то новенькое. Ощущения подсказывали, что раньше я от них такого внимания не удостаивался. Просто подчеркнуто вежливое отношение было. Безразличное.
— Не слушайте ее, господин, — чуть нервно улыбнулась мне вторая, сердито косясь на подругу. — Сама не знает, что мелет. Подать вам завтрак?
— Хм, — я еще раз оглядел обеих, теперь уже заинтересовано. А девчонки-то ничего такие. Где-то за двадцать, стройняшки. Да и форма горничных им очень даже шла. С формами у них вообще все было ладно. — Да… кхм, да. Буду завтракать, подавайте.
Я прошел мимо притихших и опустивших глаза девушек. Уже когда закрывал за собой двери столовой, уловил за спиной шепоток со смешком и приглушенное шиканье.
Ха. А ведь тут не так уж и плохо!
Столовая представляла из себя просторный зал. По центру стоял длинный стол, накрытый белой скатертью с цветочным узором. Вдоль окон высокие горшки с каким-то растениями и цветами.
Слава всем, кому только можно, хоть названиями местной флоры неведомый источник знаний меня грузить не стал. Видимо, и его возможности были ограничены. Это радовало.
Просто не передать, как.
Я мазнул взглядом по картинам на стенах — какие-то пейзажи и натюрморты. И это правильно. Никогда не понимал моды понавешать портретов предков. Люди сюда покушать приходят, а не на мертвецов полюбоваться.
— Брат! — Максим хотел было вскочить со своего места и кинуться ко мне, но под строгим взглядом женщины напротив поник и пододвинул стул обратно. Но даже так он искоса поглядел на меня, улыбнулся и помахал рукой украдкой.
Я подмигнул ему и перевел взгляд на женщину.
Конечно же, я ее узнал. Это моя — наша — мама. Василиса Никифоровна. Красивая, что аж дух захватывало. И не только потому, что у меня перед глазами пронеслась целая вереница образов и связанных с ней воспоминаний. Она была отличной мамой. Но и без того Василиса была того типа женщин, что с годами становятся только краше. Уже не ветреной юной, но зрелой красотой настоящей женщины.
А еще мне имя ее понравилось. Как-то оно привычнее остальных звучало.
— Леша, ты уже проснулся, — она улыбнулась и поднялась мне навстречу, протягивая руки.
Сообразив, чего от меня хотят, я подошел и обнял ее. Почувствовал, как ее ладонь погладила мои волосы.
— Как ты себя чувствуешь, — в ее голосе слышалась легкая тревога.
— Все в порядке, мам, не переживай. Подумаешь, всего-то немного поцапался с порождением. Делов-то! Верно я говорю, Макс?
Тот улыбнулся и показал мне большой палец.
— Ну-ну, ясно все с тобой, — мама вздохнула и вернулась на свое место. Покачала головой. — Где-то я уже такое слышала. Мальчишки… Давай садись, сейчас еду принесут.
И правда. Завтрак не заставил себя долго ждать.
Оно даже выглядело дорого. Фарфоровая посуда с непременными узорами, серебряные приборы.
Я покрутил в пальцах изящную ложечку. Ее поверхность тоже покрывали тонкие узоры. А недурно. В моем мире такой сервиз запросто потянул
